Два листика клевера (СИ) - Страница 2

Часа полтора они бок о бок ухаживали за животными. Том был тем еще мерзавцем, но зверей он любил, и магических, и немагических. Тем приятнее Биллу было видеть, что они ему взаимностью не отвечают. Практически никто, кроме Спартака. Тот хозяина обожал.

Чистить рог Фараона было настоящим мучением. Несмотря на то, что животное признало его хозяином, протирку рога Фара ненавидел, и даже пару раз едва не откусил зазевавшемуся Трюмперу пальцы. Когда с процедурой, наконец, было покончено, Билл вздохнул с облегчением. Помыть единорога полностью можно было с помощью магии.

Он сосредоточился, внутренне собрался и проговорил заклинание. Бах! Конюшню окутал фиолетовый дым, Том в соседнем загоне закашлялся, Спартак заржал, а Фараон забил копытом.

- Твою мать! – выдохнул он, когда дым немного рассеялся. – Твою мать! – крикнул истерично, глядя на единорога. Потому что тот был… Идеально фиолетовым, насыщенного, красивого цвета.

- Трюмпер! – задушено позвал его Том. – Какого… Какого хрена ты сделал?!

Кашляя, он вышел из загона, и Билл едва не рассмеялся в голос. Том Каулитц был такого же цвета, что и Фараон. – Чего лыбу давишь? – спокойно спросил парень. – Ты себя-то видел?

Билл перевел взгляд на свои руки. Фиолетовым был и он. Растерянно взглянул на Тома. Тот кивнул:

- И ты, и я, и Спартак, и, как я понимаю, Фара. Если не придумаешь, как от этого избавиться, считай, что твоя жизнь превратилась в ад.

Сказав это, он развернулся и вышел из конюшни, оставив Билла уныло думать, что же его ждет.

Он старался не попадаться на глаза Тому, разгуливал фиолетовым по территории школы до самого заката. Дольше скрываться смысла не было, тем более, на него начали показывать пальцами. Не то, чтобы Трюмпер был к этому непривычен, скорее наоборот, его частенько стебали по поводу и без. Особенно злили девчонки-пятикурсницы, которые на прорицании каким-то образом углядели, что у него до сих пор никого и никогда не было, но сегодня такое пристальное внимание к себе раздражало.

Между делом его обстебали все, кому не лень. Парочка третьекурсниц сдавленно хихикнула и побежала дальше, а вот дружки Каулитца глумились долго. Один лишь Георг из Листингов сжалился над ним и предложил дать рецепт зелья, который уберет фиолетовый цвет с лица Тома. Не до конца, правда.

- Потому что чтобы убрать это безобразие до конца понадобится самый главный ингредиент – время, - нравоучительно сообщил он и развернулся на каблуках. – Пойдем, рецепт в комнате.

Биллу, как выяснилось, повезло больше: цвет должен был смыться на следующий день, лошадям тоже не грозило щеголять фиолетовыми, магия на животных не действовала дольше сорока восьми часов. А вот Том оказался неудачником: мало того, что Трюмпер заколдовал его, так еще и зелье должно было быть приготовлено им и только им, что лишало Тома возможности помочь себе самому.

В комнате Листинга была навалена целая куча всевозможных котлов, котлищ и пробирочек. Раньше Билл удивлялся, почему ему позволяют жить одному, теперь же все стало на свои места - в этой комнате просто не было места еще для кого-то. Там, где не наблюдалось завалов котлов, стояли пузырьки, пузатые и не очень. Особое внимание привлек флакон с чем-то интенсивно-голубым. Он даже потянулся к нему, но Георг одернул:

- Не трогай! Оно еще не готово.

- А что это? – полюбопытствовал Трюмпер.

- Антидот. Практически от всего, что содержит листья клевера.

- Не припомню, чтобы что-то содержало, - удивленно наморщил лоб Билл.

- Неудивительно. Никакой тяги к знаниям и, соответственно, никакой магической энергии, - заметил Листинг, пролистывая свои записи. Найдя нужный лист, он вырвал его и вручил Биллу со словами:

- Вот, например, если добавить в это зелье клевер, всего два листа, то из обычного очищающего оно превратится в любовное. А если кинуть следом вереск, то выпивший умрет в страшных мучениях.

- Заманчиво, - пробормотал Трюмпер, изучая состав. Где-то скрипнула половица, а потом отворилась дверь, открывая взору еще одного закадычного дружка Каулитца, Густава.

- Ты идешь? – кинул он Георгу. – Мы тебя заждались!

- Да, иду, - кивнул ему Листинг. – Ты еще здесь? – кинул он насмешливый взгляд на Трюмпера. – Брысь отсюда!

Просить дважды не пришлось. Осталось только заставить Тома выпить что-то, сваренное им.

- Значит, зелье. Я должен выпить зелье, которое ты сваришь своими кривыми ручонками, - хмыкнул Том, глядя, как Билл сосредоточенно рассматривает ингредиенты. – Убить бы тебя, Трюмпер, да ведь магии лишат. Ты этого точно недостоин.

О, будто в понимании Тома он вообще чего-то достоин. Билл фыркнул, аккуратно отмеряя десять миллилитров спирта. Вот бы зелье превратило Каулитца в жабу! Мерзкую, противную жабу! Билл поморщился, представляя зрелище: сидит и квакает о том, какой он великий волшебник, а Трюмпер – дерьмо.

- Ну и рожи ты корчишь, Билли, смотреть противно, - продолжал глумиться Каулитц, поднимаясь с кровати. – Пойду, прогуляюсь до оранжереи, один хрен уже поздно, никто не увидит твоего великого колдовства. Это все, на что ты способен – превратить всех нас в фиолетовых ушлепков, знаешь?

«Заткнись, заткнись, заткнись!» - думал Билл, чувствуя, как закипает. Нужно было сосредоточиться на зелье, но мерзкий Каулитц мешал. Чертов урод! Вот было бы у Билла больше сил!..

Дверь несильно хлопнула, оставляя юношу одного. Он облегченно выдохнул, сверился с записями и добавил последний ингредиент.

- Дать настояться полчаса и употребить строго внутрь, - с удовольствием прочел он последнюю строчку и пошел в ванную, пока Том не вернулся и не оккупировал ее на весь оставшийся вечер.

В коридоре скрипнула половица и хлопнула дверь. Неужели чертов Каулитц уже вернулся и сейчас начнет орать, как больной?

- Каулитц, это ты? – крикнул он на всякий случай. Тишина.

Билл наскоро обтерся и выглянул за дверь. Никого. Чертовы сквозняки!

Трюмпер выругался сквозь зубы и снова заперся в ванной. Все. Теперь его точно никто не вытащит!

Том вернулся спустя час, когда Билл уже лежал в постели и читал книгу про морских монстров. Чтиво было премерзким, книга повествовала о сотнях убиенных морскими гадами моряках и единственная мысль, которую из нее можно было вынести, умещалась в простое предложение: не суйся в воду, морячок.

Каулитц громко треснул дверью и в два шага пересек комнату, нависая над Биллом:

- Приготовил? Или мне надо превратить твои руки в камни, один черт кривые?

- Приготовил, - почти спокойно ответил Билл, чувствуя, как от ужаса кишки заворачиваются в узел. – Стоит на твоей тумбе.