Два Феникса (СИ) - Страница 51

Я слушал Германа и восхищался Яной все сильнее.

— У меня с мамой очень сильная связь. Мы с сестрой двойняшки. И у нас, как у всех двойняшек, тесная связь. Мы хорошо чувствуем друг друга и говорят, что это на всю жизнь. Но с мамой у меня тоже самое. Я всегда чувствую ее настроение и считываю эмоциональное состояние. Как и она мое. Мама говорит, что всегда чувствует, когда мне плохо. Рассказывала, что в детстве мучилась вместе со мной и спазмами в животе, и больными зубами. В определенном возрасте такая связь между матерью и сыном проходит, но у нас эта связь все еще сильна. Мама говорит, что она ослабнет, когда я встречу свою половинку. Но сейчас мы чувствуем друг друга очень сильно. Я понял, что случилась беда сразу же. Стал ей дозваниваться, но не смог. Нервов потратил немало, пока дозвонился до тети Светы и она рассказала о произошедшем. Я знаю, что ей очень больно. Но она справится. Я в это верю. Я это знаю. Она у нас очень сильная. Боец. Всегда такая была. И за тех, кого она любит, сражаться готова как львица. А она нужна нам, и она это знает. Поэтому будет бороться.

— Конечно, — кивнул я. — Все самое сложное позади. Теперь все будет хорошо. Нужно время.

— С самого детства я чувствовал ее поддержку. Она всегда была за нас, на нашей стороне. Чтобы ни случилось, она всегда верила нам и неистово доказывала нашу правоту другим. Она верила нам безоговорочно. Поэтому даже мысли не возникало никогда солгать. Всегда рассказывали все как было. Бывало, что и мы косячили, впутывались в неприятности. Тогда уже каялись, а она выслушивала нас, потом долго объясняла, почему так поступать не стоит и как надо было. И что делать, чтобы исправить. Заставляла извиняться, учила нас как это делать правильно. Наказывала нас: как правило это были какие-нибудь исправительные работы в деревне с отцом (потом мы поняли, что на самом деле это было и не наказание вовсе, а новый опыт и навыки). Но даже если она нас наказывала, мы все равно знали, что она на нашей стороне, делает это нам во благо и по-прежнему верит в нас. Потому что мы для нее самые лучшие дети на Земле. Хотя сама тихонько плакала в спальне, расстраиваясь из-за наших поступков. И это доверие просто невозможно не оправдать. Теперь наша очередь поддерживать и оберегать. И верить в то, что она восстановится и все будет хорошо.

Парень вздохнул, прижал к губам руку Яны:

— Мамочка, мы так тебя любим. Ты так нужна нам. Посмотри, скольким людям ты нужна. И все, кто здесь находится так сильно любят тебя. Так ведь? — это уже обращаясь ко мне.

Я кивнул немного удивляясь решительности и прямолинейности этого парня. Но не мог с ним не согласиться. Мы любим ее. Она нужна нам. Мы все ждем ее здесь. Поэтом у нее просто нет никакого другого шанса, кроме как вернуться к нам.

Писалась под “Love of my life” Queen

ЯНА

Я слышала их голоса. Вообще это было очень странное состояние. Что-то среднее между явью и сном. Но ближе все-таки ко сну. Мне было хорошо, тепло и уютно. Мою ладонь сжимали любимые руки. Только непонятно, почему все вокруг были обеспокоены так сильно. И еще мне никто раньше не говорил так много и часто, что я им нужна.

Была Светка, моя любимая и самая близкая подруга:

— Привет, родная! Как же не вовремя ты свалилась! Я столько много хотела тебе рассказать! Подала заявку на конкурс «Золотая скрипка». Помнишь, я с детства им бредила? Так вот, решилась-таки. Заканчиваю карьеру в ансамбле, активно занимаюсь подготовкой к конкурсу. Намереваюсь, конечно же, выиграть. Как минимум, призовое место. А потом займусь преподаванием. Я поняла, что отболела своё и достаточно созрела для того, чтобы отдавать этому миру что-то, а не только брать. Поначалу пойду в обычную музыкальную школу нарабатывать опыт. А потом, думаю, что открою свою. Денег я заработала достаточно. Кстати, благодаря консультации твоего Демида, пока что вложила их выгодно. Настало время осуществлять мечты. Но без тебя моя радость будет неполной. Янка, давай, подруга, возвращайся! Мне нужен будет твой совет, поддержка и жилетка, наверное. Знаешь, Глеб — он особенный. Я думала, что никогда не смогу довериться мужчине. Но он мягко, но настойчиво пробивает отрощенную за все эти годы броню. Она уже трещит по всем швам и я готова капитулировать. Но мне страшно. Ведь мне придется рассказать ему все. А это значит, снова пережить. Озвучить все и увидеть реакцию человека, который стал дорог, не просто. Так что давай, родная, ты мне нужна. Не оставляй нас в такой переломный момент…

***

Я слышала разговор Германа и Демида, признания сына и чувство острой потребности. Ощущала мягкую ладошку Евы и ее теплые слезы. Она плакала, просила не оставлять, ведь ей и так одиноко. Она все еще тосковала по Дже, но уверяла, что справляется. Коснулась мельком того, что тетя Света посоветовала выбить клин клином. И теперь ей нужен был мудрый совет по поводу этого самого клина. Но смеясь сказала, что сохранит интригу до моего выздоровления. А там уже мы с ней по душам поговорим. Да и последний сезон «Невероятной миссис Мейзел» мы не успели посмотреть…

…

Приходил Марк. Держал за руку и долго-долго говорил.

— Я желаю тебе только добра. Здоровья и счастья. Я уже понял, что не со мной. Судя по тому, как коршуном вьется над тобой Демид (сразу захотелось поправить, что вороном). Нас многое связывает. И годы, которые мы прожили вместе, были прекрасные и очень счастливые. Ты была прекрасной женой. Уверен, не устрой я этот развод, ты такой же и оставалась бы. Но именно я, хоть и сожалею об этом, принял решение расстаться. Это сложно объяснить. И очень сложно понять, наверное. Тот факт, что мы так рано поженились и были друг для друга первыми, единственными и заменяли друг другу весь мир, никогда не тяготил меня. Но когда я уехал за границу, вдруг понял сколько аспектов этой жизни я не видел. И это не только женщин касается или развлечений. Это было желание прожить определенный опыт в одиночку. И здесь не могло быть компромисса. Действовать за твоей спиной я не мог — слишком тебя уважаю. Предлагать свободные отношения — тоже. Уверен, ты бы не смогла с таким смириться. Я бы смог остановить себя и сохранить брак. И до конца жизни сожалел бы о том, что не попробовал. Я же выбрал уйти. И сожалею, что добровольно отказался от тебя. Я знал, что дороги обратно не будет, хоть я и попытался, — усмехнулся. — И теперь сожалею. Но я так же сожалел бы и о том, на что не решился. Да, компромисса в данном случае быть не могло. В любом случае надо было делать выбор. Я его сделал. А так же сделал больно тебе и детям. Да и сам большого счастья не обрел, если уж начистоту. Я рад, что у тебя есть такой спутник. Он будет теперь рядом с тобой. Он будет беречь тебя. И я рад этому. Искренне. А я всегда буду благодарен тебе за детей и долгие годы счастья. Поправляйся. Ты нужна всем. Нам еще детей доучивать. И на свадьбах их гулять. Так что давай! Не подведи!

…

Ну и конечно Демид. Он был рядом почти всегда. Включал мне музыку, от которой все замирало в душе. От его признаний внутри все переворачивалось и порхало. Он говорил, говорил, говорил. Мне стали понятны многие его мотивы, поступки, сам его характер. И, что самое главное, он меня любит. Любит! А я, глупая, так боялась!

А еще я видела сны.

Мне снился Демид. Наша счастливая жизнь с ним. Наши закаты и рассветы. Завтраки, обеды, ужины. Поездки к родителям и в отпуск. Совместная работа, прогулки у озера, что возле его дома, и долгие разговоры на качелях под звездным небом. И вся наша жизнь была наполнена счастьем, любовью, нежностью и чем-то таким необъятным и необъяснимым, от чего душа замирала и трепетала от наполняющих чувств.

А потом был другой сон. И в нем — моя жизнь без Демида. Да, наполненная активностью, загруженная работой, встречами с друзьями и разнообразными поездками. Но… без него. Без этого чувства невесомости, без трепета в душе и без всеобъемлющего счастья. Напряженные будни, показательно веселые выходные. В одиночестве…