Душехранитель (СИ) - Страница 195

Литые мышцы загорелого тела Инпу напряглись подобно тетиве его позолоченного лука. И, освобожденная, стрела покидает свое ложе, несется вперед и вниз, навстречу неизвестности.

Освобождение не есть свобода, как и гордость не является гордыней…

Силуэт стрелка, неподкупного судьи Дуата, растворяется в косматой туче, застрявшей средь ветвей деревьев на вершине холма.

А над Перекрестком переливается Радуга.

У самого края обрыва стоит человек. Обычный — из плоти и крови. Такой же, как миллиарды других.

В его глазах цвета сумеречного неба отражается весь мир. В его волосах, длинных, серебрящихся, будто пушистая хвоя старого кедра, поблескивают капельки росы. Влага дрожит и на длинных темных ресницах, и не понять — память ли это, которую оставил по себе недавний дождь, или же слезы, пролившиеся впервые за долгие тысячелетия. Лицо его — чистое, открытое, с верными чертами — совершенно спокойно. Именно это лицо увидела онемевшая Попутчица, сбросив капюшон с головы аколита Верховного Жреца в храме Бену. Это было так давно. Да и было ли?

И пока летит стрела, Странник вспоминает пройденные дороги…

Поначалу его жизнью руководило гневливое сердце. Немало ошибок совершил блуждающий впотьмах аллиец. Но была заслуженная кара, и было искупление. Имя преступника Тассатио запомнили только легенды. Пришедший вновь на эту — уже не чужую — землю «куарт» мятежного аллийца звался отныне Алэ, Горящий. И дух возобладал в его существе. Отдалившись от мира, совсем позабыв о своей плоти и Природе, породившей его, Алэ впал в другую крайность. Тассатио нашел Попутчицу и потерял, Алэ же не спешил искать ее, ведомый горней душой. Когда Учитель, Паском, сам еще столь же молодой, как и нынешний Ал, отыскал своего тринадцатого ученика, он воззвал к разуму Алэ. Однако ученик оказался строптив. Не раз он оказывался виновным в смертях Учителя, не раз погибал сам, прежде чем успокоились качающиеся весы, прежде чем пришли в согласие рассудок и воля. Словно его отражение, предназначенная Алу Попутчица тоже изменилась. Исчез страх смерти в сердце ее, закончились метания. Они нашли друг друга и уже без помех, рука об руку, продвигались к Восхождению…

А потом…

Когда случается страшное, многие нестойкие ломаются. Пришло испытание, и Ал с Танрэй не выдержали его.

Воспротивилось сердце судьбе. Поддалось животному велению инстинкта, заставив отца броситься на выручку гибнущему взрослому сыну-ученику, Коорэ, хоть протестовал разум, понимающий, что не спасти юношу, хоть уговаривала душа не вмешиваться в чужой Путь, а завершать свой. Не имеет права Учитель влиять на уготованное Ученику. Но редко, очень редко бывает ученик родным чадом наставника, и Алу выпал этот роковой жребий. Его собственная судьба отныне стала исключением из всех известных людям правил.

Ал не спас последнего ученика, погиб сам и погубил Атембизе, своего двенадцатого. Когда Учитель становится виновен в смерти последователей, он теряет право зваться Учителем. Незыблем закон, сурово наказание. Труднее всего было отныне смутьяну — сердцу. По заслугам получило оно. Не ушли от расплаты и рассудок с душой, ибо не смогли устоять в той отчаянной схватке. А жизнь, убоявшаяся смерти, вступила с нею в Поединок и проиграла.

Страшный, не поддающийся земным объяснениям раскол случился в некогда целостном существе. Подобное произошло со многими, но безнадежное «дробление» постигло лишь Ала и его Попутчицу…

…«Как так? — спросите вы и добавите: — Так не бывает!» Но не спешите! Неужто ни разу в жизни своей вам не приходилось слышать невнятный голос, отговаривающий вас от какого-либо поступка либо, наоборот — призывающий к какому-то действию? Неужели никогда не ругали вы себя за глупость, совершенную в порыве влюбленности или великодушия? Разве не корили себя же за то, что не послушали голос? Разве не завидовали тому идиоту, который наделал массу ошибок во имя любви, а вам, разумному и осмотрительному, это не удалось? И не убеждайте самого себя, что не было такого момента, когда, взглянув в зеркало, вы не думали о том, что пройдет несколько лет — и это юное лицо покроется морщинами, а затем и вовсе придет Разрушитель, неся с собой неизвестность. Не хитрите со своим разумом, утверждая, что никогда не ёкало ваше сердце при мысли о смерти или что мыслей таких не рождалось в вашем мозгу.

Если же все это вам незнакомо, то либо вы уже на ступени Восхождения и позабыли, что такое раскол, либо вашему разуму снова удалось самообмануться и посеять зерно сомнения в очевидном…

…Но вернемся все же к тому, кого можно считать одним из нас. А, собственно, чем он от нас отличается, этот Ал? И что такого необычного в его Попутчице? Кто знает — может, и нас караулит похожая судьба, да мы, увлеченные круговоротом повседневности, и не подозреваем о существовании Ростау, Радуги, не помним знаний аллийцев, не видим разбросанных под нашим носом ключей к прошлому?

Паском, который взошел задолго до Потрясения, сознательно длил свое земное существование, желая помочь несчастному ученику и его последователям. Его попытки оказались бесплодными.

Вал вращался, перемалывая время. И когда хаос, казалось, достиг апогея, когда Изначальное уже дохнуло ледяным ветром на разбредшихся странников, свершилось предсказание смерти и сердца.

Был дан шанс. Единственный — за много тысячелетий.

Словно согнанные к Перекрестку, ослепшие и оглохшие люди замысловатыми путями шли друг к другу, встречались, даже не подозревая, что происходит и кто есть кто. Память была доступна лишь одному, и только он имел облик настоящего Ала. Звали его похоже — Александр, Саша…

Почуяв невнятный сигнал, атмереро, меняя судьбу своего очередного воплощения, бросилась «подбирать» учеников. Сколько их было в его короткой, тридцатидвухлетней жизни! Священник Саймон Григ… Поклонник нетрадиционной медицины Эльдар Тарамов — человек с внешностью майя… Верный телохранитель Ренаты Артур Серпиных — в прошлом Дрэян, брат Фирэ, влюбленный в Ормону… Дарья Лаврова, настоящая Попутчица «куарт» Дрэяна-Артура, телохранительница Ренаты, погибшая в новосибирской квартире Саши… Беглый заключенный Гарик (и где-то носит его по сей день лихая судьба?)… Сам Александр Сокольников, покойный отец Ренаты… Андрей Серапионов, он же Фирэ… Роман Комаров, встретивший смерть в чеченском плену… Хусейн Усманов, «куарт» благородного Атембизе… Кто-то ныне жив, кто-то — нет…

Этот мало кому известный Саша мог стать талантливым актером, но упустил бы главное. И в итоге он стал хранителем тела для той, которая была хранителем души — для Ренаты-Танрэй. Их бег начался, в согласии с проклятьем, в Краю Деревьев с Белыми Стволами. По пути верный страж все еще подхватывал и тянул вперед своих учеников. Он рвался в неизвестность, и никто не ведал, чем увенчается их с Попутчицей путешествие. Он чуял перед собой лишь зыбкую близость цели…

Сорок дней было отпущено ему. И не только ему.

Сердце, коэразиоре, Тессетен, все это время обездвиженное под гнетом смерти, получило короткую свободу и вырвалось в материальную реальность из мира грез. Воплотившись, как это не раз бывало и прежде, в перепуганном подростке, чувственная, мятежная ипостась Ала привела к себе одного из своих учеников. Сердцу нужно было дать знать душе, что оно рядом, что вступило в игру и знает правила. Все осложнялось присутствием смерти, которая не властна была ни над волей, ни над духом. Испокон веков целью Разрушителя был разум, а разум олицетворял собой бывший муж Ренаты, красавец Николай Гроссман, так похожий на Ала, первого правителя страны Ин.

Но истекал срок. Телохранитель, верный страж, ценой своего воплощения, невзирая на боль, ужас перед гибелью материальной оболочки, на тоску вынужденного расставания с любимой, заслужил для своих «хозяев» право на существование. Но что за существование было у Ренаты и Николая без него! Атмереро ждала момента, спрятавшись в новом, только сотворяющемся вместилище. В теле, еще не имеющем, вопреки всем законам мироздания, души и питаемом лишь энергией своего сердца…