Дурнушка - Страница 29

— Ты сказал, что сделал предложение Гленде из соображений логики. Понимаю. — В голосе ее звучала грусть. — Отношения в твоей семье способствовали замкнутости и скрытности. Они и привели к тому, что ты практически не подвластен чувствам. Сам говорил, что еще в юности понял, что лучше не влюбляться — не будешь страдать, если отвергнут. И ты решительно исключил эмоции из своей жизни.

Он ни словом не возразил, да Дорин и не ожидала этого. Она достала две больших кружки и насыпала в них растворимый кофе. Варить будем в другой раз.

— Ты честный, благородный человек, поэтому твердо решил не заводить детей, поскольку не сможешь дать им то, что сам недополучил в детстве… — Голос Дорин дрогнул, но она перевела дыхание и решительно продолжила: — Когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, то признаю, я была совершенно уверена, что ты хочешь отомстить Гленде за унижения, которым она тебя подвергла. А когда… — о Боже, зачем я вообще начала этот разговор? — ужаснулась Дорин, — когда ты сообщил, что хочешь иметь со мной… интимные отношения, решила, что ты пытаешься забыть ее подобным образом. Но ведь это не так. Ты никогда не любил ее, поскольку просто не мог. Значит, мне предложение ты тоже сделал с холодной головой и бестрепетным сердцем…

— Нет, Дорри, — нежно прервал ее Роналд. Он стоял за ее спиной. Чайник закипел, но увлеченная речью молодая женщина позабыла про него. Ее муж протянул руку и выключил газ. — Ты всегда была в моем сердце. Незаметное, успокаивающее присутствие, но необходимое, как воздух или вода. Твоя чистота, честность, ум, порой забавная наивность стали неотъемлемой частью моей жизни. Я сделал тебе предложение, поскольку хотел навечно заполучить их себе. Посмотри на меня, Дорри, верь мне, прошу тебя!

Дорин почти перестала дышать. Неужели она не ослышалась? Впрочем, не стоит надеяться на невозможное. «Она медленно, словно против воли, обернулась. Ему бы побриться, невольно подумала Дорин, чувствуя, как по телу разливается жар. Двухдневная щетина делала Роналда неотразимо сексуальным!

Он нежно положил ей руку на плечо.

— Наш брак должен был быть союзом двух друзей, знающих и уважающих друг друга, связанных долгими годами знакомства. Совместная жизнь принесла бы нам обоим много радости, дала бы многие преимущества, поэтому я настаивал на отсутствии детей. Кто знает, может, ты захотела бы их дюжину, а я в тот момент твердо решил завязать с женщинами и сексом. — Роналд неловко кашлянул. — Но, как ты, возможно, заметила, из моей затеи ничего не вышло. В конце концов я уже смотреть на тебя не мог, чтобы не думать о постели. Ты восхитительна, прекрасна, желанна…

Он вздохнул, и глаза его потемнели от презрения к самому себе.

— У меня было все, а я этого не понимал. Только когда ты ушла, до меня дошло, что же случилось. Я полюбил тебя — так, что никогда не смогу забыть, хоть и не думал, что способен на подобные чувства. Впервые я отдал сердце женщине. И не хочу иного. Мысль о том, что ты можешь навсегда уйти из моей жизни подобна смерти.

Он гладил плечи Дорин, не отрывая взгляда от ее лица. В искренности его слов не приходилось сомневаться. Волна счастья нахлынула на молодую женщину, сметая на своем пути все сомненья, горести и недоверие. Ей хотелось что-нибудь сказать, но язык словно отнялся, и она лишь подняла сияющие золотые глаза на мужа, с трудом понимая, что он продолжает говорить, а на лице его написано страдание.

— Если ты и в самом деле хочешь развестись, я не буду возражать. Но обещаю тебе, Дорри, если ты вернешься ко мне, я буду любить тебя, как никто еще не любил ни одну женщину на свете! Обещаю и клянусь!

— И Энтони? — прерывающимся голосом спросила Дорин.

От ответа зависело все. И мир замер, пока не прозвучали слова, от которых сердце молодой матери взвилось в небеса.

— Ты и он получат всю любовь моего сердца! Дорогая, умоляю, давай начнем сначала! Дай мне еще один шанс!

Казалось, еще мгновение, и Роналд опустится на колени. Никогда еще Дорин не видела мужа таким уязвимым, таким беззащитным.

— Конечно, конечно! — с трудом выговорила она, бросаясь ему на шею.

И вдруг торжественность момента прервал плач ребенка. Дорин истерически хихикнула.

С приглушенным стоном Роналд обнял жену, крепко прижал к груди, но через мгновение отпустил. На лице его играла лукавая улыбка.

— Так вот что значит быть родителем! Не беги никуда, я сам принесу малыша сюда. А уж потом попробую передать словами, какое счастье ты подарила мне, согласившись начать все сначала.

Он кинулся к двери и пока поднимался по лестнице, Дорин вспомнила, что не сказала ему самое важное.

— Рон! — пронзительно крикнула она. — Я люблю тебя! И всегда любила!

Последние сомнения, действительно ли он сможет полюбить ребенка, исчезли, стоило молодой матери увидеть мужа, бережно несущего заветный сверток. Роналд нежно прижимал малыша к сердцу, аккуратно поддерживая его голову. Лицо его освещала счастливейшая, гордая и любящая улыбка.

— Не могу предложить покормить его, — сказал он, протягивая сына жене, — но могу сбегать еще раз и принести вещи, необходимые для переодевания крошки… Дорри, я не ослышался? Ты действительно сказала, что любишь меня?

Она уже устроилась на диване с младенцем на руках. Малыш Энтони жадно принялся за еду, трогательно причмокивая. Услышав слова мужа, Дорин протянула руку и провела по двухдневной щетине.

— Тебе не мешало бы побриться. — Она ласково посмотрела на него. — Ну конечно же я тебя люблю. Всем сердцем. А разве могло быть иначе? Да я без ума от тебя с тех пор, как носила косички, а мои ноги напоминали палки.

— Спасибо, — просто сказал он и поцеловал ее в уголок рта, затем провел пальцем по груди и по шелковисто-мягкой щечке сосущего сына. — Спасибо тебе за все.

Роналд быстро поднялся, и миг спустя Дорин услышала быстрые шаги на лестнице. Через минуту он вернулся и вид у него был слегка смущенный. В руках молодой отец держал переносную колыбельку, доверху наполненную разнообразными детскими вещами.

— Я тут принес кое-что. Мне пришла мысль, что если Энтони уснет внизу, то первое в жизни Рождество проведет с родителями — все-таки это семейный праздник. Я показал бы ему рождественское дерево, а потом переодел, пока ты готовишь индейку. В конце концов, отец я или не отец? Мне надо учиться, чтобы иметь возможность помогать тебе.

— Да ради Бога! Вот тебе малыш, он в полном твоем распоряжении. Только будь осторожен!

Дорин протянула мужу Энтони, и тот, сытый и сонный, довольно улыбнулся.

Молодая женщина отправилась в кухню, хотя ей казалось, что слово» полетела» подошло бы куда больше. Окрыленная счастьем Дорин и в самом деле порхала. Все ей было в радость, даже если бы понадобилось почистить вагон картошки, и то она бы не затруднилась! Муж любит ее и малютку Энтони. Что может быть лучше?

Дрова догорали в камине. Время близилось к полуночи. Ребенок мирно спал, причмокивая во сне и время от времени пуская пузыри. Видно, малышу снилось молочко. Елка сияла, отражая огонь камина каждым своим шариком.

Дорин прижалась к плечу мужа, сонная, но такая счастливая, что не торопилась отправиться наверх. Такого счастливого Рождества у нее никогда еще не было. Время пройдет, но магия этого дня не забудется. Уже старенькие и седые, окруженные внуками, они с Роналдом будут вспоминать первое Рождество в их семейной жизни.

— Милый, — пробормотала Дорин, — этот дом принадлежит нам. Что мы с ним будем делать?

Какая же она глупая! Надо же было так испугаться дурацкого коричневого конверта! Что бы ни ответил теперь Роналд, Дорин понимала, что все будет чудесно. И не ошиблась.

— Ты же знаешь, я всегда продумываю несколько вариантов плана одновременно, учитывая различные повороты событий. — Он поцеловал ее в нос. — Так было и на сей раз. Я решил, что, если ты откажешься иметь со мной что-либо общее, дом по крайней мере у тебя будет. Ну а если, как я надеялся, ты бы вернулась ко мне — и тут есть отличный вариант. Мы сделаем к дому пристройку, и получится прекрасное жилье для миссис Симпсон. Я узнавал, проблем с этим не возникнет. Так вот, мы поселим ее сюда как постоянную экономку.