Дурнушка - Страница 19

— Бедняжка! Совсем одна! Какой стыд! Этот голос Дорин узнала бы где угодно. С трудом взяв себя в руки, она ослепительно улыбнулась, поворачиваясь, чтобы встретиться лицом к лицу с заклятым врагом.

— Гленда.

— Она самая. А Ронни покинул тебя? Опять?

Неужели эта стерва прослышала, что вскоре после свадьбы молодой муж надолго уехал в Каир. Однако после идиллии на Багамах они не разлучались — просто парочка влюбленных. Уж с ее стороны, по крайней мере, любви было более чем достаточно.

— Он выполняет свой светский долг, обходит зал.

Гленда и бровью не повела. Она скользнула взглядом по сияющим золотистым волосам, изящному платью, красивым туфелькам и приподняла бровь.

— Прекрасная попытка преобразиться, дорогая, но чего-то все же не хватает. Недостаточно для мужчины вроде Ронни. В женщинах он ценит стиль. И кому об этом знать, как не мне, милочка, не так ли?

Дорин подавила желание украсить красивое, но чересчур уж надменное лицо парочкой царапин или синяков. Гленда, конечно, могла гордиться принадлежностью к высшему обществу, только вот фамильное серебро их давно было заложено, если верить сплетням… К тому же платье, которое на ней, леди вряд ли бы надела. Слишком короткое, слишком узкое, слишком открытое.

Вот ведь собака на сене: сама отказалась выходить замуж за Роналда, а теперь и других подпускать не хочет. Дорин решила, что слушать оскорбления не нанималась.

— Стиль? — Она обворожительно улыбнулась. — Ты, видно, слово перепутала, дорогая, если о себе говорила, конечно. В голову приходят эпитеты «безвкусный»и «пошлый».

Отравленные стрелы попали в цель. Охотник сам сделался добычей! Глаза Гленды сузились от ярости.

— Ты ничего не знаешь! Он всегда хотел меня, только меня! Он на коленях умолял меня не разрывать помолвку. А знаешь, почему я сделала это? Нет? Объясню с удовольствием. Он сказал, что не хочет детей. И угрожал, что, если я «случайно» забеременею, бросит меня, потому что дети, видите ли, связывают людей. Поэтому я отменила свадьбу.

Удовлетворение, которое ощутила Дорин, поставив соперницу на место, сменилось приступом отчаяния. Гленда не была похожа на женщину, снедаемую материнским инстинктом, но кто знает?

А слова ее походили на правду. До ужаса походили! И скоро, возможно, Дорин предстоит быть выгнанной за дверь собственным мужем…

— Но я, — голос Гленды звенел в ушах Дорин, — передумала. Я все еще без ума от Ронни, как и он от меня. Как только он узнает, что я решила отказаться от материнства, сразу же бросит тебя. Ты же для него просто игрушка, замена меня… Не веришь — посмотри. Я докажу.

И ведь доказала же!

Впрочем, ничего удивительного в этом нет, думала Дорин с тоской. На самом деле она всегда знала, что сердце мужа отдано этой женщине. Надежда, что радость, даримая ночами любви, заставит его забыть Гленду, не оправдалась.

Бывшая невеста перехватила Роналда по дороге. И теперь они стояли близко-близко, явно поглощенные друг другом. Казалось, они совсем одни и нет шумной толпы вокруг них.

Роналд склонил голову, чтобы лучше слышать слова своей единственной любви. Он казался очень счастливым, на губах играла чувственная улыбка, которую Дорин хорошо знала. Так он улыбался, когда они занимались любовью.

Только, как оказалось, все же не любовью. Видно, Роналд представлял, что сжимает в объятиях не постылую супругу, а бывшую невесту. Именно это перенести было всего труднее.

Гленда приподнялась на цыпочки и коснулась щеки своего возлюбленного. Вот гадина! А Роналд, как будто так и надо, взял ее за руку… В этот момент кто-то заслонил их спиной, любезно протягивая Дорин бокал.

Наверное, она спит и видит кошмар. Но попытки проснуться ни к чему не привели. Дорин собралась и снова надела маску «я очень рада всех вас видеть». Пришлось поддерживать светскую беседу с полузнакомым человеком. Она явно видела его раньше, но имя запамятовала. Но, судя по тому, что он говорил о какой-то вечеринке, они встречались именно там. Оставил бы лучше ее в покое…

— Добрый вечер, Марк. Боюсь, что вынужден прервать вашу милую беседу. — Роналд так неожиданно взял ее под руку, что Дорин вздрогнула. Он забрал у нее бокал и отдал официанту. — Нам пора идти, ты ведь извинишь нас, Марк? Понимаешь, нас ждет ужин…

Муж казался таким счастливым, что Дорин захотелось плакать. Интересно, что же такого приятного сказала ему Гленда? Хотя догадаться было нетрудно. Она предупреждала незадачливую соперницу. Теперь следовало совладать с собой и перестать наконец любить недоступного мужчину.

Стоял чудесный летний вечер. На улице было еще светло. Роналд поймал такси.

— Не хочу ужинать, — сказала Дорин, усаживаясь в машину. — Поехали прямо домой.

— Но почему? Что-то не так?

Казалось, Роналд был разочарован. Похоже, ему не терпелось поделиться с женой новостями — что он уходит к мечте всей своей жизни. За ужином Роналд наверняка планировал привести ее в доброе расположение духа вкусной едой и вином. Как она сама собиралась поступить раньше… Нет, подсластить пилюлю ему не удастся!

— Все в порядке. Просто я слишком устала.

Объяснения, что же на самом деле не в порядке, отложим до лучших времен. Пока наедине не окажемся, думала Дорин. У меня будет ребенок — вот что со мной такое. Если уж он и Гленде угрожал разводом в случае незапланированной беременности, каковы мои шансы?

Ответ прост: никаких. Прежде Дорин не понимала, как сильно он не хочет иметь детей. Поразительно! Говорят, что только злые люди ненавидят детей. Так неужели?..

И все же она любит его.

Нет, так дело не пойдет. Растравлять раны, посыпать их солью — зачем? Сердце и так кровоточит, словно его пронзил добрый десяток стрел. Дорин вжалась в угол сиденья, когда Роналд следом за ней сел в машину и сообщил водителю адрес.

Он посмотрел на нее, нахмурился и спросил заботливо:

— Ты нездорова? Скажи же!

Не стоит принимать раздражение за заботу. Ну, может, не раздражение, а удивление. Пожалуй, он просто озадачен: что стряслось с его уравновешенной и спокойной женой? Она же для него живая кукла. С ней можно спать, водить на светские приемы — и никаких проблем. Ни перепадов настроения, ни истерик… До сегодняшнего дня.

— Повторяю, я не больна. Просто устала. Устала быть игрушкой, устала от любви без надежды на взаимность…

— Кстати, как ты поболтал с Глендой? Мне показалось, она сегодня особенно… выделялась среди прочих женщин.

Чем она так отличалась, я умолчу, решила Дорин. Слова «безвкусностью наряда» не будут произнесены — незачем выставлять на показ ревность. У всех своя гордость.

— А…

В этом междометии прозвучала целая гамма чувств. И Роналд улыбнулся. Видно, коротенький разговор с Глендой и в самом деле принес ему немало радости.

Дороги, по счастью, оказались довольно свободными, так что уже вскоре машина остановилась напротив их дома. Пока Роналд расплачивался с водителем, Дорин отперла дверь и вошла в пустынный дом. В гостиной повсюду стояли цветы, напоминающие о чудесных днях, проведенных на маленьком острове посреди океана. Но теперь молодой хозяйке неожиданно захотелось схватить самую большую вазу и швырнуть в окно. Они же просто пустоцветы — как и ее жизнь!

В этот момент в комнату вошел Роналд, на ходу снимая пиджак. Белая рубашка удивительно подчеркивала красивые линии его мужественного тела, оттеняла смуглую кожу.

Дорин закрыла глаза. Как же больно смотреть на него! Неужели он и вправду разведется с ней, потому что она нарушила его драгоценные правила? Хотя виноваты в этом оба. Но тут Дорин вспомнила, что тогда, на острове, после того единственного раза, когда они не предохранялись, она сама отказалась принимать таблетку «на следующее утро», заверив, что опасности забеременеть нет, а он ей поверил.

— Что это ты такая бледная, Дорри? — спросил Роналд, подходя к жене. — Может, капельку бренди?

Она помотала головой. Не нужна ей его наигранная доброта, вежливая забота. Пришла пора настоящих чувств, не сыгранных на публику. Настало время выложить ему новость, а там будь что будет. Слова, сказанные им теперь, решат судьбу их ребенка.