Дурни Вавилонские - Страница 5

– У меня нет денег, – сказал, не оборачиваясь, Гамид. Он уже знал, что храмовые младшие жрицы стоят «рабов» пятнадцать, если в самом храме, а за оградой можно сторговаться дешевле.

– Идем, идем, договоримся, – сказала девушка и повела его в закоулок, где за ширмой была очень узкая дверь.

Гамид, уверенный, что девушка оценила его широкие плечи, сытый живот и приятное лицо, пошел следом и оказался под лестницей. Ему показалось странным, что жрица привела в такое неподходящее место, но то, что она сказала, совсем его ошарашило.

– Верно сказал старый Уль-Сараиль-Илассу, что ты деревенский дурень, – вот что она сказала. – Только дурень может поверить в то, что эти подлецы и хитрецы строят башню ради храма! Никогда никакого храма на ней не будет!

– А зачем же? – спросил потрясенный Гамид.

– Это я тебе потом объясню. Приходи завтра сразу после заката к северным воротам, там будет сидеть нищий в зеленой повязке, с собакой. Ты спроси его, много ли он сегодня насобирал, а он укажет тебе, куда идти дальше. Теперь ступай!

Гамид был настолько изумлен, что выбежал из храма, просто не увидев сборщика платы. А потом пришел в Нашу Башню, собрал нас в своей пещерке и всё рассказал.

– Храм в небесах – это здорово! – так решили мы. – В него и богам легче будет спускаться. Туда все понесут жертвы! Но как людям туда подниматься? Если по норе пустить повозки, запряженные ослами, то там будет не протиснуться. Две тачки в ней хорошо расходятся, а две повозки – нет.

– Там, выше, нора в некоторых местах расширяется, мне носильщик Рилад рассказал, – вспомнил Левад. – Говорит, удобно – если тащишь груз, можно там встать у стены и отдохнуть, никому не мешая.

– Ты пойдешь завтра вечером к северным воротам? – спросил Гамида Тахмад.

– Пойду, конечно. Вы не представляете, какая она красавица! У нее подведенные глаза, как лучшие финики, и волосы, как красная овечья шерсть, и голос, как пение ручья весной, и груди, как… как…

И он еще долго перечислял все достоинства жрицы – пока Тахмад не усомнился в том, что женщина, говорящая такие вещи, состоит в жрицах.

Целый день мы думали о храме на вершине башни и о том, чем он будет отличаться от обычных земных храмов. Додумались до того, что жертвенные яблоки будут давать бесплатно, и совершать брачный обряд тоже бесплатно, а жрецы туда придут самые лучшие, знающие молитвы наизусть, а не читающие их по табличкам. Потом мы вспомнили про похоронный обряд и заспорили – можно ли хоронить бесплатно и не будет ли от того вреда душе покойника.

Вечером мы проводили Гамида до северных ворот храма. Мы видели, как он подошел к нищему, спросил его, получил ответ и пошел вдоль ограды к храмовым водоемам.

А нам предстояла прогулка по городу, в котором всегда находилось на что посмотреть – мы уже знали, где натягивают свои веревки воздушные плясуны, где собираются любители петушиных боев. А то еще бывали шествия – когда какой-нибудь житель тридцать пятого этажа раз в несколько лет спускался вниз, то развлекался изо всех сил – тут же нанимал носилки и ездил по улицам, а перед носилками шли плясуньи и били в бубны, и кувыркались шуты, и пели певицы, и играли свирельщики, и гремели на разные лады барабанщики, а он смотрел сверху, хохотал и бил в ладоши.

Еще можно было посмотреть на иноземцев, в городе всякие попадались, и бритоголовые, в передниках, свисавших почти до колен, и с голыми боками, и темнокожие с волосами, как подушки из черной шерсти, и плосконосые с желтыми лицами, и носатые в высоких шапках. Мы в Субат-Телле и не подозревали, что такие люди на свете бывают.

Мы прогулялись по улицам, купили за один «кувшин» сладких маленьких городских лепешек, вернулись к северным воротам, но нищего там уже не было, и Гамида тоже не было. Тогда мы вернулись в Нашу Башню. А он появился только утром, когда выдавали миски с горячей кашей. Вид у него был – как будто его изловили мохнатые, и всю ночь гоняли по холмам, и трепали.

– Ешь скорее, – велел ему Тахмад. – И за работу.

– Вы совсем не хотите знать, что я там услышал? – спросил Гамид.

– Не до того. Видишь, первые тачки уже пошли вниз? Давай, давай… Глина ждет тебя, пустынный кузнечик! Ты как жители Сулль-Телля, которые по ночам зерно молотили!

Толку от Гамида было мало – он отставал и спотыкался, чуть не вывернул полную тачку.

– Ты что, всю ночь не спал? – спросил я.

– Почти. Там нас было человек десять, и мы спрашивали… Она так рассказывает! Ты не представляешь! Я только теперь понял, какой же я болван! А Таш – какая она умница! Она всё объясняет, объясняет, объясняет!

– Женщина – объясняет? Мужчине? – Это у меня в голове как-то не укладывалось.

– Да! Да!

И тут он наконец опрокинул тачку.

Мы помогли ему быстро собрать глину и велели молчать. Но он всё равно пытался нам растолковать, что мы всё делаем неправильно.

– Совсем спятил, – сказал Тахмад. – Может, его та женщина сглазила? Нужно будет купить ему амулет.

Мы быстренько посчитали – вечером Абад и Левад, самые сильные, получат два «кувшина», мы – по одному, если они вместе за «ногу» купят амулет, мы им дадим по лепешке и по кружке пива, получится на каждого из них по две лепешки и две кружки пива. И это хорошая покупка – когда у нас появятся деньги на женщин, будем надевать его по очереди.

Но Гамид не пустил нас в город за амулетом.

– Нас там подслушают, – загадочно сказал он. – Останемся. Вы такое узнаете!

Ночью, в пещере, Гамид произнес речь.

– Жрецы нас обманывают, – сказал он. – Никакого храма на вершине этой башни не будет. Он там не нужен. Когда боги хотят спуститься в храм, они сами спускаются, им это нетрудно, вовсе незачем устраивать храм у них под носом. Так что башня неправильная. И она должна рухнуть.

– Вот додумался! – возмутились мы. – А где же нам зарабатывать на жизнь?

– Я знаю такое место! Мы там заработаем вдвое больше! Вот послушайте – Наша Башня стоит, пока мы ее строим и чиним. Ведь постоянно на стенах латают какие-то дырки. Если из нее уйдут люди, она скоро рухнет. Мне объяснили: башня – это мы сами!

– Ты хочешь сказать, что нас замуруют в башне? – спросил Абад. Стало очень тихо.

– Нет! Нет! Мне самому так сказали! – закричал Гамид. – Но это не так! Мы будем живы и здоровы! Но мы зря тратим тут время! В той башне, которую мы видели там, вдали, платят вдвое больше! И она не рухнет! Там новичок получает сразу два «кувшина» в день! А через месяц – уже три! Для чего нам тут мучиться, если на вершине не будет храма? Да и самой вершины не будет – просто на верхних ярусах будут сидеть храмовые звездочеты! Вот и всё!

– Дался тебе этот храм, – буркнул Тахмад. – Разве нам плохо жилось, пока мы о нем не знали? Я вон рубаху себе купил с синими полосками. Была у меня в Субат-Телле такая рубаха? Не было. И в пещере стоит бутыль с пивом. Была у меня в Субат-Телле своя бутыль с пивом? Не было. И еще мне сказал стражник Баркуд Амади, что осенью пригоняют молодых ослов. Если отложить денег и купить осла с повозкой, можно доставлять кирпичи с третьего яруса на шестой или, если повезет, сразу на восьмой. А это совсем другие деньги!

– А корм для осла? – спросил я. – Чем выше – тем он дороже. А если скотина заболеет?

– А в Другой Башне тебе могут дать осла просто так – чтобы ты на нем работал, – заявил Гамид. При дальнейших расспросах оказалось, что и на завтрак там не одна миска жирной каши, а две. Мы любим поесть, но две миски – это опасно.

– Так вторую можно продать! – тут же сообразил Гамид.

Мысль перебежать в Другую Башню, где всё вдвое лучше, чем у нас, так засела у него в голове, что он очень долго не давал нам покоя. А тут еще Таш…

Она, как мы решили, была не жрица, только одевалась и красила пальцы, как они, чтобы спокойно ходить по храму и приставать к крепким молодым парням. Я увидел ее – и у меня в глазах помутилось. Таких красавиц родителям нельзя из дому без покрывала выпускать, чтобы не сглазили, и безумие Гамида стало мне понятно: не Другая Башня ему голову вскружила, а Таш.