Дурман - Страница 39

– Джорди, Ваша рука начинает гореть.

– Знаю, – сказал он. От боли голос звучал чуть выше обычного. Ощущение было такое, словно машина сдирала ему кожу с ладони и заливала в вены расплавленный металл. В горле нарастал крик.

Панель становилась всё ярче и ярче, пока не сделалась ослепительно-красной. К горлу подступила тошнота. Он почувствовал, что если сейчас не закричит, то потеряет сознание. Он закричал. Что-то впилось ему в ладонь, как крошечный рот. Что-то прижалось к обожжённому мясу.

Прижимая руку к груди, Джорди упал на колени. Он с трудом дышал и был весь в поту.

– Джорди. – Доктор Крашер опустилась на колени рядом с ним; осторожно, но твёрдо взяла его руку в свои. – Дайте мне взглянуть.

На ладони и пальцах вздулись огромные пузыри. Боль уменьшилась, но не прошла. Словно из его ладони выкачали всю кровь и залили вместо неё расплавленный металл. И теперь этот металл поднимался по руке к плечу.

– Вы получили ожоги второй степени, и ещё легко отделались. – В голосе её звучал упрёк.

– Ну что, Бебит, получилось? – спросил Джорди, почувствовав, что может говорить нормально. – Я могу говорить с двигателями?

– Я спрошу их, – сказал Бебит. Подойдя к одной из контрольных панелей, он провёл над ней рукой. На панели тотчас появились разноцветные блики и побежали за его рукой, словно чувствуя её движение.

Внезапная резкая боль заставила Джорди охнуть, и на миг он позабыл обо всём, кроме своей руки. Доктор Крашер что-то делала с его рукой, и это что-то причиняло обожённой ладони нестерпимую боль.

– Я знаю, что это больно, Джорди, но если я дам Вам сейчас обезболевающее, Вас начнёт клонить в сон. – Её большие зелёные глаза серьёзно смотрели на него. – Если станет слишком больно, скажите мне.

Ему пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Он глотнул, удерживая подступающую к горлу тошноту. Джорди никогда раньше так не обжигался. Для травмы, не угрожающей жизни, боль была невероятной. Он услыхал собственный дрожащий голос:

– Со мной всё в порядке.

По лицу доктора Крашер ясно читалось, что она ему не верит. Джорди сейчас было не до этого. Лучшее, что он мог сейчас сделать – солгать, что с ним всё нормально. Он – инженер. Чтобы спасти этот корабль, нужны они оба, если только его можно спасти.

Бебит обернулся к ним, лицо его всё ещё хранило выражение, означавшее для милгиан улыбку.

– Двигатели хотят говорить с тобой, Джорди.

Впервые милгианин обратился к нему по имени. Странно было услышать такое обращение от того, кого впервые увидел лишь несколько минут назад; но они здесь для того, чтобы работать вместе, чтобы установить контакт, если возможно. Это было начало, и Бебит был явно дружелюбнее Велека.

– Спасибо, Бебит, – сказал Джорди, вставая с помощью доктора Крашер. Боль не прекратилась, но в голове у него прояснилось. – Мне уже лучше, доктор, спасибо.

Кивнув, Крашер отошла на шаг.

– Я не думаю, что Вы сможете выдержать ещё один такой ожог.

В глубине души Джорди был с ней согласен, но у них не оставалось времени.

– Бебит, мне не повредит говорить с двигателями, как повредило, когда двигатель меня пробовал?

Лицо Бебита на миг стало ярко-красным – печаль.

– Мне жаль, что тебе было больно. Мне не больно оттого, что двигатель меня пробует. Двигатели не стали бы причинять тебе боль нарочно, Джорди.

– Верю, Бебит, но мне не будет больно говорить с двигателями?

– Тебе не нужно касаться панелей – ты только проводи возле них рукой. От этого тебе не будет больно?

– Надеюсь, что нет, – сказал Джорди. – Что я должен делать?

– Проведи рукой вдоль этой панели, вот так, – Бебит растопырил веером свои толстые пальцы, и панель тотчас замерцала огоньками. – Видишь?

Джорди не понимал, что означают эти разноцветные огоньки, но он мог повторить движение и надеялся, что этого будет достаточно.

– Я должен провести той рукой, которую пробовал двигатель?

– Не обязательно.

Это хорошо, подумал Джорди, поднимая здоровую руку к мягко светящейся панели.

– Не прикасайтесь к ней! – низкий крик заставил Джорди резко опустить руку и обернуться. Велек показался в дверях и теперь приближался к ним со всей доступной ему скоростью. – Не прикасайтесь к ней!

– Главный инженер… – заговорил было Бебит.

– Молчите! Вы едва не погубили корабль.

– Но, главный инженер…

– Уходите!

Бебит не стал больше спорить. Повернувшись, он заковылял прочь. Тело его словно остыло, и визор Джорди больше не улавливал горячих точек. Милгианин показался Джорди удручённым.

– В чём дело, Велек? – спросил Джорди.

– Строение ваших клеток для этого корабля чужое. Смешение ваших клеток с клетками корабля может вызвать немедленный взрыв.

Джорди взглянул на Крашер, та в ответ пожала плечами.

– Но ведь корабль уже попробовал меня и не взорвался от этого.

– Этот идиот, Бебит, как он мог так рисковать? – В голосе Велека слышались гнев и паника.

– Если опасность заключалась в строении моих клеток, то всё обошлось.

– Но Вы собирались говорить с двигателями. – Велек приближался к ним, и Джорди видел разноцветные тепловые линии его тела, сменяющие друг друга, как в калейдоскопе. У него едва не закружилась голова, пришлось отвернуться. Джорди мог только предполагать, что у милгиан это было признаком чрезвычайного волнения.

– Мне необходимо говорить с двигателями, чтобы отремонтировать их, – сказал Джорди.

– Вы не понимаете наших двигателей. Они находятся в состоянии стресса. Если они попытаются говорить с чем-то настолько чуждым, как Вы, то могут взорваться немндленно. Вы понимаете это? – Своей массивной фигурой Велек загородил от землян контрольную панель. Им поневоле пришлось отступить.

– Через несколько часов корабль всё равно погибнет.

– Но не сейчас, – сказал Велек.

– Тогда давайте эвакуируем всех на «Энтерпрайз», и я попробую поговорить с двигателями.

– Вы станете рисковать своей жизнью ради того, чтобы спасти наш корабль?

Джорди не нашёлся что ответить. Это звучало чертовски героично, а он не чувствовал себя героем.

– Мой долг – сделать всё возможное для спасения вашего корабля и людей, поэтому да, я готов рискнуть.

Несколько секунд Велек смотрел на Джорди. Тепловые лини остыли, и Джорди многое дал бы за возможность видеть выражение лица главного инженера. Хотя, как и в большинстве случаев при первом контакте с незнакомыми расами, выражение лица могло бы ничего не объяснить.

– Я не могу позволить Вам, чужому, рисковать собой ради моего корабля. Я главный инженер, и я умру вместе с моими двигателями.

– Тогда оставайтесь со мной. Мне понадобится помощь, – сказал Джорди.

– Прежде чем вы начнёте, мы отведём «Энтерпрайз» на безопасное расстояние, – сказала Крашер.

– Верно. И попытайтесь убедить как можно больше милгиан эвакуироваться.

– Попробую, – кивнула Крашер,- но это нелепое стремление пойти ко дну вместе со своим кораблём… Не знаю, как через это пробиться.

– Это не нелепо, – сказал Велек. Это наш обычай.

– Любой обычай, ведущий к напрасным жертвам, для меня отвратителен, главный инженер Велек. Я доктор; я спасаю жизни. И для меня это важнее, чем любой обычай.

– Я не покину свой корабль, когда ему угрожает опасность, – сказал Велек.

– Пойду, попытаюсь уговорить остальных офицеров перебраться на «Энтерпрайз», – сказала Крашер. – Я вернусь, когда уговорю столько милгиан, сколько смогу.

– Минутку, доктор. Вы тоже транспортируетесь на «Энтерпрайз».

– Если эти двигатели не взорвутся, и Вы сможете говорить с ними, я Вам понадоблюсь. Эти двигатели живые, Джорди. Тут нужны и инженер, и доктор.

Джорди хотел было возразить, но рот её упрямо сжался, и в зелёных глазах появился жёсткий блеск. По-своему Крашер была не менее упряма, чем милгиане.

– Хорошо, Доктор. Вы займитесь эвакуацией, а я тем временем попробую пройти ускоренный курс механики милгианских двигателей.