Дурман - Страница 38

Джорди провёл рукой по светящейся панели. Панель никак не прореагировала – как не реагировала на него всё это время.

– Прежде, чем разрушение двигателей не станет необратимым.

– И тогда они взорвутся, – докончила за него доктор Крашер.

– Вы можете что-нибудь сделать с имунной системой? – спросил Джорди.

– Я установила диагноз, Джорди, но не знаю, как к этому подступиться.

– Что Вы имеете в виду?

– Будь это пациент, я стала бы оперировать. Некоторые из жизненно важных органов двигателя перестают функционировать. Необходим ремонт или замена. Вы не могли бы открыть двигатели? Чтобы я могла до них добраться?

– Двигатели меня игнорируют, – покачал головой Джорди. Меня для них нет. Когда Велек касается панелей, они оживают, но на меня они не реагируют.

– Что мы можем предпринять, Джорди?

Велек, должно быть, услышал своё имя, потому что вышел своей неторопливой походкой из-за переплетения металлических конструкций.

– Я говорил вам, что вы ничем не можете нам помочь, – сказал он. Даже его медленный голос звучал устало.

– Не могли бы Вы открыть двигатели, чтобы доктор смогла осмотреть их?

– Наши двигатели не поймут ни ваших инструментов, ни ваших инструкций. Вы только расстроите их.

Велек всё время говорил о двигателях так, словно они были самостоятельными живыми существами. Джорди больше не удивлялся этому.

– Но Вы могли бы говорить с двигателями, объяснять им действия доктора.

– Это не поможет, – сказал Велек.

Джорди подумал, есть ли в языке милгиан слово, обозначающее "пессимист", но он не был уверен, что до Велека дойдёт смысл оскорбления. Кроме того, Джорди был офицером Федерации. Ему не подобало оскорблять офицеров других рас. Каждый из команды «Энтерпрайза» был в той или иной степени дипломатом. Он глубоко вздохнул.

– Велек, у нас осталось мало времени. Не могли бы Вы подыграть мне и сказать двигателям сделать то, о чём мы просим?

– Подыграть Вам? Не понимаю, при чём тут игры.

Чувство бессилия сменилось злостью. Джорди уже открыл было рот, чтобы заорать на упрямца, но взял себя в руки. Он проглотил уже готовые сорваться слова и вместо этого негромко рассмеялся.

– Я не понимаю причины Вашего веселья, – сказал Велек.

– Думаю, мы все устали, – сказала Крашер.

– Верно, мы все устали,- кивнул Джорди. Он поглядел на высокую яркую фигуру милгианина с глазами, выражения которых не мог понять. – Иногда, когда земляне подавлены, они смеются. Это снимает напряжение.

Несколько секунд Велек размышлял над услышанным.

– Кажется, я понял. Мы делаем бортак, чтобы снять напряжение.

– Бортак? – переспросил Джорди, переглядываясь с Крашер.

Он вдруг увидел, как тело Велека засветилось. Жар пульсировал, переходя от одной части тела к другой. Тело пошло рябью, как полурасплавленный… песок. Потом жар прекратился, тело Велека задрожало и, если то, что мог видеть Джорди, было правдой, вновь затвердело.

– Доктор, Вы видели?

– Да, – кивнула Крашер.

– Теперь я чувствую себя лучше, – сказал Велек. – Напряжение уменьшилось.

– Рад это слышать, Велек, – медленно сказал Джорди.

Тут в помещение вошёл ещё один милгианин, поменьше Велека, бледно-голубого цвета.

– Главный инженер, капитан хочет поговорить с Вами.

– Благодарю Вас, инженер Бебит. Оставайтесь с нашими гостями до моего возвращения.

– Да, главный инженер. – В сравнении со всеми голосами милгиан, которые Джорди до сих пор слышал, Бебит почти выпалил свой ответ. В его голосе прозвучал почти энтузиазм.

Дождавшись, когда Велек вышел, Бебит обратился к ним.

– Чем я могу Вам помочь?

Что им было терять? Джорди объяснил, что обнаружила доктор, и что они хотят сделать с двигателями.

– Велек прав. Двигатели не поймут вас. Ни он, ни я не сможем говорить с двигателями за вас.

Джорди тяжело вздохнул. Чувство тяжести в затылке усилилось. Неужели они ничего не могут сделать? Неужели первый контакт с милгианами будет связан с гибелью одного из их кораблей и десятками жертв?

– Но вы можете попытаться говорить с двигателями напрямую, – сказал Бебит.

– Вы хотите сказать, что я могу говорить с двигателями сам? – быстро спросил Джорди.

– Я не вижу, почему нет, – ответил Бебит. – Правда, до сих пор никто, кроме милгиан, не пытался говорить с ними, но сам принцип не может иметь подобных ограничений.

– Что я должен для этого сделать?

– Минутку, Джорди, – вмешалась доктор Крашер. Она шагнула к Бебиту. – Не может ли это быть опасным для лейтенанта Ла Форжа?

– Опасным? – переспросил Бебит. – Не думаю.

– Джорди, эти двигатели живые. Это ведь будет не то, что нажать кнопку.

– Что бы это ни было, доктор, я хочу попытаться. – Джорди обернулся к невысокому милгианину. Впрочем, невысоким Бебит был лишь относительно. По сравнению с двумя землянами он выглядел великаном.

– Объясните мне, как я могу говорить с двигателями, Бебит.

Бебит направился в угол, если только плавные закругления этой комнаты можно было назвать углом. Он провёл вдоль стены ладонью, и в стене возникла небольшая ярко-красная панель.

– Вы должны позволить двигателю попробовать Вас. Тогда он станет Вас узнавать, и Вы сможете с ним говорить.

– Попробовать меня? – переспросил Джорди. – Я не понимаю, Бебит.

– Положите… руку вот сюда, и двигатель… попробует Вас. Тогда он сможет узнавать Ваши… – казалось, он подбирал подходящие слова – … клетки.

– Доктор?

– Двигатель содержит частицы тканей милгиан. Мне даже удалось обнаружить ДНК Велека.

– А Ваши клетки тоже содержатся в двигателе, Бебит? – спросил Джорди.

В лице Бебита произошло какое-то движение, от него пошёл жар. Джорди не сразу сообразил, что милгианин, должно быть, улыбается.

– Да, совершенно верно. Двигатель содержит частицы всех инженеров. – Он был горд, точно отец, чей сын-тугодум наконец-то усвоил какое-то элементарное понятие.

Джорди не беспокоило, что милгиане считают его тугодумом. Лишь бы у него получилось.

– Покажите мне, как дать двигателям попробовать меня.

– Джорди…

– Нет, доктор, у нас не остаётся времени.

– Ладно, – неохотно кивнула она, – но я буду наблюдать за Вами.

– Рад этому. – Джорди улыбнулся, показывая, что ничуть не сомневается, но, по правде говоря, мысль о том, чтобы позволить чему-то столь чужеродному, как эти двигатели, "попробовать" его, была пугающей и в то же время заманчивой.

– Просто приложите Вашу ладонь к панели, вот так. – Бебит приложил к панели свою голубоватую ладонь. На миг панель вспыхнула так, что Джорди стало больно на неё смотреть.

– Джорди, мои приборы показывают, что рука Бебита на миг стала частью панели. Они слились воедино. – Крашер взглянула на него. – Слияние Ваших клеток с этой панелью не будет безболезненным.

Джорди тряхнул плечами, пытаясь избавиться от чувства тяжести.

– Я всё же попытаюсь, доктор.

Крашер чуть склонила голову на бок, скривила губы, как всегда, когда её что-нибудь огорчало.

– Хорошо, Вы должны попытаться, но я буду сканировать Вас. Если эта штука начнёт причинять Вам вред, я прерву контакт.

– На то Вы врач.

– Было бы неплохо, если бы Вы чаще вспоминали об этом.

Джорди улыбнулся и снова обернулся к панели.

– Просто приложить ладонь?

– Да, – сказал Бебит.

Глубоко вздохнув, Джорди приложил ладонь к панели. Она была такой же гладкой, как сами стены, и поначалу такой же прохладной. Когда он коснулся её, она стала теплее, но поначалу это не было неприятным. Она не стала яркой, как при прикосновении Бебита. Тепло нарастало как-то неуверенно, точно не зная, что делать незнакомым вкусом.

Прижимая ладонь к тёплой панели, Джорди терпеливо ждал. Поверхность медленно нагревалась, пульсируя всё ярче и ярче. Жар всё усиливался, пока Джорди не стало казаться, что его ладонь поджаривают. Это становилось невыносимым. Стиснув зубы, он сильнее прижал ладонь к панели. Если это единственный способ установить контакт с двигателями, он вытерпит. Должен вытерпеть.