Dum spiro, spero (СИ) - Страница 24

Я зажмуриваюсь и перед глазами тут же встает лицо Финника, услужливо подкинутое мне сознанием. На глаза наворачиваются слезы, но я смаргиваю их. Не сейчас. Перехожу на быстрый шаг под крики мамы. Трясу головой, пытаясь убедить себя, что она сейчас в Тринадцатом и вместе с Прим смотрит на меня по телевизору. Едва слышу крик Гейла, начинаю бежать. Потому что его криков не смогу вынести. Бежать больно, но слышать голос еще больнее. Едва раздается голос Мадж, я вырываюсь из этого ада. Останавливаюсь на опушке, достаю флягу и делаю парочку жадных глотков. Начинает темнеть.

Забираюсь на подходящее дерево, устраиваюсь в развилке, кутаюсь в спальный мешок, засунув на его дно рюкзак. Пристегиваюсь, вспоминая предыдущие опыты. Ужинаю половинкой рыбы и открываю пачку галет. Я заслужила. Едва моя трапеза заканчивается, начинает играть гимн. Устремляю взгляд на небо, приготовившись загибать пальцы.

Мужчина и женщина с первого этажа, учившиеся разводить костер вместе со мной и Финником. Молодая девушка из Третьего. Женщина из Пятого, пытавшаяся заговорить со мной в лифте. Мужчина из Седьмого. Пара из Девятого. Остался всего один. Это не Финник. Пожалуйста, пусть это будет не Финник… И это, и правда, не он. Это - дряхлая старуха из Десятого.

От сердца отлегает. Я облегченно вздыхаю, провожу рукой по распадающейся прическе. Да уж, нужно будет завтра переплести волосы. Я уже готовлюсь ко сну, как на мои колени опускается маленький серебряный парашют. Что это? Новая подсказка? Дрожащими пальцами развязываю узел и вижу маленькую красную коробочку, кажущуюся смутно знакомой. Открываю ее. Пальцы скользят к перламутровой поверхности жемчужины. Подарок Пита. Я прижимаю ее к губам, успокаиваясь. Деметрий знал, чем меня подбодрить. Спасибо.

========== Глава 18. ==========

Хрусть. Я прислушиваюсь. Хрусть. Открываю глаза. Хрусть. Хрусть. Медленно поворачиваю голову и смотрю вниз. Хрусть. Кто-то идет.

Стараясь не издавать ни звука, начинаю медленно расстегивать спальный мешок. Не то, чтобы незнакомец меня напугал - он, скорее всего, меня даже не заметит. Только вот его замечу я. И у меня есть лук. Да, я знаю, что это не правильно – убивать с высоты, пока тебя не замечают. Это подло. Но имею ли я право рассуждать о подлости?

Мне достаточно вспомнить Сноу, чтобы убедиться в том, что лицемерие, предательство и подлость в почете страны. Если уж сам президент у нас подпаивал своих соперников ядом, чтобы занять столь высокую должность в юном возрасте… Финник как-то рассказал мне об этом, как и о сотне других секретов, которыми делились с ним люди. Смазливый, но не опасный, такой красивый, притягательный. Кто ему поверит? Господи, да кто вообще станет слушать раба Капитолия, тело которого продавал президент? Я помню, как мне стало стыдно, когда я узнала об этом. Как я могла думать о нем так плохо? Вереница почитателей и поклонников – все они схожи с бывшим главой миротворцев Крейном, покупавшим голодных нищих девушек на ночь просто потому, что он мог себе это позволить. Мерзко.

Я ловлю себя на том, что опять отвлекаюсь. Мысленно ругаю себя за глупость, потирая виски. У меня вдруг начала болеть голова. Замираю на месте, вновь прислушиваясь. Шорох шагов слышится все сильнее и отчетливее.

Выбираюсь из мешка, сажусь на ветку, свесив ноги, вытаскиваю стрелу из колчана и натягиваю тетиву. Плечо отвожу назад, морщась от боли. Хрусть. На поляне, совсем недалеко от моего дерева, появляется человек. Это достаточно пожилой мужчина. Я стараюсь, но так и не могу вспомнить, с какого он этажа. Что ж, пора открывать счет. Мне в любом случае придется убивать. Какая разница, когда начинать? Если не будет убийств, распорядители решат, что зрителям очень скучно, и устроят что-нибудь для нас. Уверена, что я стану звездой местного шоу. Мне совсем не хочется совершать еще один марш-бросок через лес, убегая от переродков. И не дай Бог, они напустят на меня ос-убийц. Один укус – и я выбываю из соревнования где-то на сутки.

Вдыхаю. Прицеливаюсь. Тетива касается губ, и я вспоминаю, как на первой своей арене подрывала запасы профи.

Выстрел. Стрела пронзает грудную клетку мужчины, так что он умирает быстро, так и не успев понять, откуда пришла смерть. Гремит пушка. Убираю запасы в рюкзак, спрыгиваю на землю и подхожу к своей первой жертве на этой арене. Смотрю в пустые синие глаза. Повинуясь порыву, наклоняюсь и закрываю их кончиками пальцев. Замечаю у него на плечах лямки рюкзака. Перерезаю их и вытаскиваю из-под его спины сумку. У него есть бутыль воды, плед, пакетик сухофруктов и нож. М-да. Скудный запас. Стараюсь вспомнить, стартовал ли он со мной. Как ни стараюсь, не могу вспомнить что-либо кроме женщины со шрамом над бровью. Вроде бы, она с третьего этажа.

Убираю запасы мужчины в свой рюкзак, и в тот же момент к моим ногам опускается серебряный парашют. Развязываю узел и вижу бумажку с уже знакомыми буквами. «По-прежнему север, мисс Эвердин», - гласит запись. Разворачиваюсь к дереву, на котором ночевала и вижу мох у самых корней. Дерево находится за моей спиной, когда я медленно обхожу кусты, ямы и большие дубы, стараясь следовать на север.

Я не знаю, сколько проходит часов, пока я бреду среди сосен. Позволяю сделать себе перекур длинной в пять минут, чтобы перевести дыхание и сделать пару глотков воды. Беру одно печенье, желая хоть как-то усмирить голод. Организм привык к регулярной кормежке в последние три недели, так что мне сложно вновь перейти на хлеб и воду. Сноу пришлось хорошо меня откармливать, чтобы волосы вновь стали иметь приятный естественный блеск, на щеках появился румянец, ногти перестали слоиться, а ребра – выпирать.

Руки автоматически тянутся к голове. Распускаю волосы, расчесываю их руками и заплетаю простую косу, дабы хоть как-то убрать то гнездо, что образовалось на моей голове. Довольно улыбаюсь мыслям о том, что ребята в Тринадцатом посчитают, что я в порядке. Откидываю непослушные пряди со лба и вновь поднимаюсь на ноги. День разогревается. Становится нестерпимо жарко. Снимаю свитер и протягиваю его через лямку рюкзака.

Вскоре вновь ловлю знакомый серебряный парашют. В подсказке написано, что мне следует искать напарника у подножия гор. Мне приходится забраться повыше, чтобы понять, куда следует двигаться. С вершины вижу, что придется пройти еще парочку километров, прежде чем я смогу добраться до друга. Спрыгивая с дерева, неудачно приземляюсь на корни дерева. Падая, выставляю вперед руки, больно ударяясь левым, и без того больным, плечом. Несколько минут лежу, не в силах пошевелиться. Заставляю себя подняться. Слишком опасно вот так просто лежать здесь.

Потом в мою душу закрадываются мысли по поводу того, что я встретила лишь одного из трибутов. Да, вчера я здорово развеселила зрителей, побегав сначала от переродков, а потом еще и спасаясь от соек-говорунов. Сегодня умер только один человек. Пускай от моей руки, но это все же не так весело, как, например, сражение.

Мои размышления прерывает выстрел пушки. А за ним гремит еще один. Спрашиваю себя, кто же это мог быть, невольно тревожась за Финника. Да, я знаю, что мы с ним одни из сильнейших, но мне все равно страшного за него. Он мой друг. Я не хочу потерять еще и его. Мы с ним слишком сблизились за последнее время. Я теперь знаю все о нем, а он – обо мне. Да, может быть, я многое потеряла, но обрела верного и надежного друга, без которого мне сложно теперь представить свою жизнь.

Продолжаю движение, стараясь не слишком отвлекаться на свои печальные мысли. Быстрым шагом двигаюсь на север. Вновь ловлю серебряный парашют. «Тепло, очень тепло, мисс Эвердин». Улыбаюсь и прячу бумажку в сумку. Пристраиваюсь у поваленного дерева, опускаю рюкзак на землю и оглядываюсь в поисках живности. Замечаю на дереве небольшую группу грусят, с которыми познакомилась на своей первой арене благодаря Руте. Успеваю пристрелить три птицы, прежде чем стайка успевает улететь. Свежую туши и развожу небольшой костерок, надеясь, что в полуденную жару дым будет не слишком заметен.