Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа (СИ) - Страница 27

даже слегка смилостивились.- У вас приятный голос, Евдокия. И есть минимальные знания по музыке. И красный диплом. И, как мне кажется, еще есть характер. Это все, что я могу сказать на основании двух телефонных разговоров. У Вани все в порядке. Он здоров, благополучен, занят важным делом. И мне бы хотелось... - пауза. - Послушайте. У вас есть серое платье? Приталенное, с широкой юбкой до колен?Такого вопроса Дуня не ожидала. Ей показалось даже, что ослышалась, но попросить повторить не решилась. Откуда Ида Ивановна знает про серое платье? Дуняша с очень большим трудом могла себе представить, что это Ваня рассказал.- Да, есть, - ответила осторожно, решив, что не Ваня точно. - Мы где-то встречались?Но ее вопрос проигнорировали, продолжив странные расспросы:- А волосы какого цвета и длины?- Волосы чуть ниже плеч, шатенка, - и тут в Дуне что-то переключилось. Абсурдность разговора, понимание, что терять все равно уже нечего, сподвигли добавить: - Размер ноги - тридцать седьмой, рост - метр шестьдесят восемь, цвет глаз - светло-карий, резус-фактор - положительный, вес нужен?- Ну, скажите уж. Для полноты картины, так сказать, - иронично проговорили в трубку, - И группу крови, заодно.- Пятьдесят пять килограмм, группа крови - первая.- Надо же, а у Вани четвертая. Ну да это неважно все. Вот что я вам скажу, Евдокия. У Вани все хорошо. И я очень хочу, чтобы ему снова не стало плохо, ясно? Вы замечательная девушка, я уверена. От всей души желаю вам счастья. С тем, кого вы избрали.- Что, если я выбрала вашего сына? - Дуня еще боролась, понимая, что все бесполезно.День поманил лучиком надежды, чтобы потом скрыть его за привычными осенними тучами. И уже знакомо закололо сердце.- В выборе важно не только «кого», но и «когда», - она была беспощадна, била без промаха, и какое счастье, что не видела слез своей собеседницы- Ясно. Спасибо. Извините за беспокойство. До свиданья.Дуня отключилась первой.Это был разговор двух женщин, которые любили одного мужчину. Они отлично поняли друг друга. Одна победила. Другая проиграла.Осенью темнеет рано. К «госТИНцам» стали съезжаться желающие поужинать, начались проблемы с парковкой. Давно пора освобождать свое место. Дуня вставила ключ и повернула его. Коко отозвалась работой двигателя.Наверное, все это можно пережить. Другие ведь как-то справляются. И Дуня научится. Обязательно. Когда-нибудь. Телефонный звонок заставил вздрогнуть.На дисплее высветился почти ее номер. Только последняя цифра другая. Сердце на мгновенье остановилось.Все же иногда пробки - это не так плохо. Подходящее место для сложного разговора. А в том, что с Идеей Ивановной простого разговора не будет, Дуня не сомневалась.- Я вас слушаю.- Это ты, что ли, касатка, Ваньку нашего с ума свела?Она сразу поняла, что это не Идея Ивановна. И голос совсем другой, и интонация, и сами слова - от них вдруг повеяло теплом, домом и пирожками.- Вы думаете, свела? - спросила тихо, чувствуя, что сейчас опять заплачет.Кажется, она совсем разучилась жить без слез.- Ой, лиса какая! А то не знаешь!И так это озорно прозвучало, что Дуня вдруг улыбнулась.- А вы бабушка?- Она, родимая, она. Антонина Марковна, но все бабой Тоней зовут. А ты Дунька, что ли?- Она, родимая, она, - повторила Дуняша за бабой Тоней.- Ну и чего надумала, Дунька? От Ваньки толку нет, мужики страдать не приучены, сразу мозг отшибает. Только быстрее говори, а то я Иду к соседке за журналом услала. Придет - ругаться будет.Дуня улыбнулась шире, вытирая глаза. Неужели, ангелы и в самом деле существуют и заботятся о людях? Кажется, да. С одним таким она сейчас разговаривала.- Я не знаю, где он. И телефон отключен. Скажите, как найти Ваню.- От ведь задачка... - ангел баба Тоня закряхтела. - Что точно знаю - уехал во Владимир. Попросили его там детишек поучить. Во Дворце пионеров. Или как там они сейчас называются. Выставка у ребятишек скоро. От все, что знаю. Тут в телефоне есть его номер новый - так ведь не соображу, как его оттуда достать.Ваня недалеко! Не в Сибири, не на Дальнем Востоке и не в Африке. Он во Владимире, и туда можно добраться всего за несколько часов. А Коко не подведет, она хорошая девочка и, может, тоже соскучилась по этому беспокойному пассажиру.- Спасибо вам, Антонина Марковна, - прошептала Дуня в трубку.- Ты там не миндальничай с ним! Поуверенней!- Я постараюсь, - снова получилось шепотом. - Если... если он захочет меня видеть.- Да кто б его спрашивал! - баба Тоня, в отличие от Дуни, говорила очень по-боевому. А потом вдруг спросила иначе и мягко: - Что, любишь Ваньку?- Очень! - Дуня выдохнула, ни секунды не задумавшись над ответом.- С Богом тогда. Все, отключаюсь, Ида пришла.В трубке послышались гудки.*Зачем он именно сегодня включил телевизор - Иван и сам не знал. Ведь обычно вечерами ему компанию составлял ноутбук. Но сегодня зачем-то щелкнул пультом. Наверное, это было следствием разговора с Мариной. Пора возвращаться в реальный мир. А для этого надо быть в курсе того, что в этом мире происходит. А там происходило то, что касалось непосредственно Ивана. Потому что он по привычке нашел канал, на котором работала Елена Воскобойникова, а там - словно его только и ждали. Сюжет, главным героем которого был господин Благородов. Ныне покойный.Иван взялся за телефон. Московская жизнь решила сделать первой шаг навстречу после месячной разлуки.«Слава, ты новости про самоубийство Благородова видел?»«Угу. Только мудрый Каа считает, что это не самоубийство».«А что?»«Убрали его. Те, кто выше его стоят. Чтобы дальше цепочку не размотали».Иван какое-то время смотрел на буквы на экране телефона. Странное было чувство. Облегчение, наверное. И, одновременно, какая-то непонятная грусть.«И какие наши перспективы, как считает мудрый Каа?»«Каа говорит, что теперь точно все. Можно не собираться в Антарктиду. И даже из Владимира можно возвращаться».«Передай Каа, что я через пять дней буду в Москве. Пусть печет пироги и жарит налима».«Лады. Ждем)»*Блюдце выскользнуло из рук и упало на пол. Дуня стояла, глядя на разлетевшиеся осколки, а потом медленно опустилась на пол. По телевизору уже перешли к следующей новости, а ей предстояло как-то осознать предыдущую.Кара настигла Благородова. Руки дрожали, поэтому аккуратно собрать кусочки фаянса не получалось. Надо выпить успокоительного. Надо выспаться. Завтра очень трудный и важный день. А она так устала, что не могла заставить себя подняться на ноги.Четырнадцатое ЕГО правило: «На пустой дороге можно ничего не дождаться»Глава 15Пятнадцатое ЕЕ правило: «Любовь - это дорога с двухсторонним движением»Доехать. Это было главное. Что последует дальше, Дуня не знала. И не загадывала. Внутренний голос пару раз попытался влезть со своими советами, что-то такое проскользнуло в голове про «смоделировать свое поведение и слова в зависимости от разных ситуаций». Но сил не было. Не было сил даже придумать начальную фразу. Вот она его нашла, вот он ее увидел. Что спросит? Что она ответит?«Про Дебарга, - шепнуло подсознание. - Можно сказать: ты приглашал меня на концерт, я решила принять приглашение. Просто, изящно, красиво».На этом вся подготовка к встрече и закончилась. Снотворное накануне помогло уснуть, но утром разболелась голова. Наверное, от нервов. Или от погоды. Ломило виски, и к горлу подступала тошнота. Тошнота - это уже от волнения и страха. Поэтому - ни о чем не думать. Поэтому - просто доехать. Дуня знала точно, куда ехать. Весь вечер она провела в интернете, изучая выставочные залы Владимира и анонсы ближайших экспозиций. Фотовыставок значилось всего две, детского творчества - одна. Там же было указано и название фотокружка. Сначала Дуня записала адрес центра, в котором должно произойти это событие, а потом местонахождение самого кружка. После того, как все координаты были найдены, она приступила к изучению дороги и, не во всем полагаясь на навигатор, составила свой внутригородской маршрут.Утром, уже на выезде из столицы, Дуня позвонила Паше и сказала, что в ближайшие два дня на работе не появится - ей срочно надо уехать. Пришлось пережить истерику гения, который мог придумать все, что угодно, но был совершенно не в состоянии общаться с капризным клиентом.- Он сам не знает, чего хочет! Он называет нашу фирму бездарной конторой, через предложение припоминает мне фото Битцевского парка, а вы уезжаете! Евдокия Романовна, мы его упустим!- Паша, перестань паниковать, - где-то в сумочке лежали таблетки, но у Дуни не было возможности дотянуться: ряд машин тронулся вперед. - Я уже не в Москве. Представь, что ты руководитель, принимай решения. Оля поможет с документами, я на связи.- Евдокия Романовна! - в его голосе был практически ужас.- Все, давай.И отключилась. В том, что фирма спокойно продержится пару дней, а клиент просто самоутверждается за Пашин счет, Дуня не сомневалась.На ближайшем светофоре она выпила болеутоляющее. Доехать. Надо просто доехать. Набрала маму - узнать как дела:- Давление нормальное?.. Хорошо... У меня? У меня все в порядке. Да, за рулем... С работой никаких проблем, сейчас есть очень интересный проект. Не переживай. Ну, все, целую.Осталось несколько часов. Всего несколько часов. По сравнению с прошедшим месяцем - ерунда. Виски отпустило. Значит, можно тихо включить музыку.Дорога выдалась на удивление свободная, всего две пробки, да и то небольшие. А при въезде во Владимир Дуню встретил мелкий осенний дождик.Конечно, она поехала сразу в студию. И, конечно, Вани там не оказалось. Потому, что для вечерних занятий еще слишком рано, и вообще, занятий сегодня не будет - последний день перед выставкой, и Иван Иванович в зале - делает последние приготовления. Так сказал всезнающий вахтер. Дуня кивнула головой.Ну что же, даже если ей не удастся сегодня его найти, они обязательно увидятся завтра на выставке. Не может быть никакого другого Ивана Ивановича. От усиливающегося волнения стало трудно дышать.Послеобеденный Владимир был полон машин, автобусов, маршруток. Дуня стояла на светофорах, глядя, как дворники очищают лобовое стекло от мелких капель.»Дебарг-Дебарг-Дебарг», - маленькими молоточками стучало в голове. «Дебарг-Дебарг-Дебарг», - вторил дождь по стеклу.Парковка перед торговым центром была заполнена лишь наполовину - рабочий день. Ну, вот и все. Она доехала. И дождик закончился. И где-то совсем рядом Ваня.Вынув ключ, Дуня вышла из машины.Так переживала она, наверное, только перед дипломом и перед первым своим заказом. И когда увидела Ваню в день открытия «госТИНцев», там, в еще пустом зале. Дуняша как во сне проходила мимо магазинов с красивыми витринами, стойки мобильного оператора, прилавка со сладостями. В холле стоял легкий гул. Она дошла до эскалатора и поднялась наверх. Где-то там, совсем рядом...- Вы не подскажете, как пройти к выставочному залу?- Надо подняться еще на один этаж и налево. Вы увидите.- Спасибо.На двери была табличка с названием, на стене рядом - афиша. А дышать стало совсем невозможно. Надо только слегка нажать на ручку и войти...Он был там. Стоял лицом к дальней стене и что-то рассматривал. Вокруг - развешенные работы, все уже готово к завтрашнему дню. Дуня замерла, жадно впитывая то, чего была лишена все эти долгие дни - любовалась линией плеч, поворотом головы, как отошел назад на два шага, засунув руку в задний карман джинсов, а потом перевел взгляд на работу рядом.Она доехала. Она нашла. Ваня. Ванечка...Наверное, Иван почувствовал, что не один, потому что вдруг обернулся. И увидел ее. Наверное, взгляд этот был не очень долгий, но для Дуни он длился почти вечность. Сначала в нем не было узнавания, скорее, непонимание, а потом - внимательность и серьезность.- Дуня? Что... что ты здесь делаешь?Так взрослые задают вопросы детям, оказавшимся в неположенном месте. И дети начинают оправдываться, чувствуя себя в эти моменты особенно маленькими и виноватыми. Спасательным кругом пронеслось в голове: «Дебарг». Дуня стояла и смотрела на мужчину на другом конце зала, чувствуя разделявшую их невидимую стену. Он ждал ответа на свой вопрос.- Я не могу без тебя, - произнесла едва слышно, беспомощно пожав плечами.Взгляд не изменился. Ваня сделал несколько шагов навстречу.- И ты поэтому приехала?Спокойный, ровный, отстраненный голос, словно ему все равно. Но ведь это не так? Или так?- Да, - ответила Дуняша.Он сделал еще пару шагов навстречу, но стена не исчезала, и взгляд не менялся, и голос тоже. И стало совсем страшно.- А как же он?- Я ушла от него, - выговаривали непослушные губы.- Ушла от мистера Безупречность-на-мерседесе-и-с-золотыми часами? Зачем, Дуня? Почему?А ты не знаешь? Не понимаешь? Не хочешь понимать? Я тебе не нужна? И права Идея Ивановна? И все напрасно?Захотелось убежать. Убежать и спрятаться. Дуня сделала шаг назад. Туда, где выход. Но держал его беспощадный взгляд. И еще «Почему?», сказанное громче, чем все остальное. Требовательнее.*Иван говорил, не в полной мере осознавая свои слова. А, может, не понимая их смысла вовсе. Она. Дуня. Тут. Как? И зачем?Он не научился жить без нее. Именно так. Но боли еще большей не вынесет. Зачем ты тут? Зачем?!- Я же сказала... Я не могу без тебя...Он не знал, что говорить. Он боялся думать. Но ноги сами несли к ней. Остановился на расстоянии вытянутой руки. Губы у нее дрожат. Без помады губы. И все лицо без следов макияжа. И круги темные под глазами она даже не попыталась замаскировать косметикой.Где блистательная и ехидная царица с алым лаком и помадой? Кто эта измученная девушка? Что с тобой случилось, Дульсинея?- А еще совсем недавно ты спокойно могла без меня. Более того, я был для тебя ошибкой. Что изменилось, Дуня? - а потом вдруг сорвался на крик: - Скажи мне, что?!Она молчала, ошарашенная громкостью его голоса. И отступила еще на шаг назад. Снова танго? Нет, хватит! Еще раз он этого не выдержит.- Я... я не знаю, я просто... - всхлип. - Ты исчез, а я... искала тебя везде и... - еще один. - Я зря приехала, да?Слезы по ее лицу потекли быстро и обильно. Такое ощущение, что привычно. Капля докатилась до подбородка и упала на светло-бежевый плащ.Ты не плакала, когда у тебя взломали квартиру. Когда тебе было очень страшно. Что же сейчас... Что ты делаешь?! Царицы не плачут.На расстоянии вытянутой руки. На расстоянии разорванного сердца. На расстоянии вдоха, от которого колет под ребрами. На расстоянии...Приехала.Я не могу без тебя.Я ушла от него.Я не могу без тебя.Приехала.Тут.Рядом.Нет и не может быть между ними никакого расстояния.И он шагнул под царицыны слезы.Не плачь, царица моя, не плачь.Не послушалась ведь.Зарыдала - громко и взахлеб, как только он ее обнял. Вцепилась в рубашку пальцами и совсем не по-царски заревела.- Никакая ты не царица, - он едва соображал, что несет. - И даже не Дульсинея. Дунька - вот ты кто, - она куда-то влажно хлюпнула ему в шею. - Бросила безупречного. И ради кого? - Дуня икнула и прижалась еще крепче. И он обнял еще крепче. И вдруг пересохшими губами шепнул: - А теперь, Дунька моя, обратного хода нет, слышишь?Она закивала, размазывая влагу по его шее. И притихла. Кажется, начала успокаиваться. А потом шмыгнула носом и выдала туда же куда-то в шею, от чего у него посыпались мурашки по спине:- И все равно я царица!Сейчас он не смог бы улыбнуться при всем желании. Вместо этого рука легла на ее макушку, скользнула по гладким волосам. Каждое нервное окончание на ладони помнило, какие на ощупь ее волосы.Потому что это все его. Точно его.- Царицам положен царь, Дуня. А я... у меня никогда не будет мерседеса. А может, и будет, но не раньше, чем в пятьдесят лет. И вряд ли я когда-нибудь буду хоть в чем-то походить на твоего... - Пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить: - На него. Не буду и не хочу. Но все, что у меня было, есть и будет, я хочу разделить с тобой. Я тоже, как выяснилось, - вздохнул, распуская ком в груди. Вдохнул аромат ее волос. - Я тоже без тебя не очень могу.Зареванная царица с розовым носом подняла к нему лицо. Неловко смахнула слезы с глаз. И - словно солнце сквозь дождь - проблеск робкой улыбки.- Тоже не можешь? - недоверчиво. С надеждой.Он снова не смог улыбнуться. Даже ей в ответ.- Я пробовал. Сюда для этого приехал. Чтобы научиться жить без тебя. Получается скверно.Дуня выдохнула - так, словно с груди ее упала огромная, непосильная тяжесть. Легла мокрой щекой на его плечо. И умопомрачительным шепотом и прикрыв глаза:- Ваня, Ванечка мой...Его щека, которой он прижался к ее макушке, была суха. Но давалось это, говоря откровенно, непросто.Они так простояли неизвестно сколько времени. Что в это время происходило с ними - потом не смог сказать ни он, ни она, ни кто-либо еще. Но что-то происходило - то, что невозможно описать словами, но можно изумиться результату.А изумляться пришли совсем неожиданные люди.- Иван Иванович, тут вам просили передать... Ой! Извините!Им пришлось оторваться друг от друга. И хотя голос, прервавший их уединение, был женский и доброжелательный, Иван инстинктивно задвинул Дуню за спину. Он почувствовал, как между лопаток уткнулся царский нос. Кашлянул.- Что... что просили передать?- Так вот... это... ключи, - дама, которую Ваня про себя называл «смотрительница», немного помявшись в дверях, шагнул все-таки внутрь. - И еще на завтра...- Что на завтра? - Ваня никак не мог сдвинуться с места. И почувствовал, как Дунин нос отодвинулся от его спины.- Я пока посмотрю работы и не буду тебе мешать, - тихо донеслось сзади.Он кивнул. А потом все же обернулся. Дуня отходила к стене, и по движениям рук было видно, что она пытается привести лицо в порядок от слез.- Давайте ключ, - Иван шагнул к «смотрительнице». - Что еще просили передать?Решение вопросов заняло от силы минут десять. За это время Ваня несколько раз поворачивался, чтобы убедиться, что она тут. Она была тут. Переходила от стены к стене, рассматривала. У дальней стены, почти на том самом месте, где он обернулся, почувствовав ее взгляд, Иван прервал это Дунино занятие.- Пойдем!Не дождавшись ответа, крепко взял правой рукой царскую ладонь, а левой уже на ходу прихватил с табурета ветровку.Дверь зала щелкнула замком у них за спиной, Иван сделал еще несколько шагов и остановился. Развернул Дуню лицом к себе.Смотреть - не насмотреться. Пусть бледная, пусть глаза с темным кругами, пусть впали щеки, пусть... Нет, не пусть. Где его румяная царица с горящим от азарта взглядом? Ее надо срочно вернуть. Наконец-то включилась голова.- Ты когда приехала?Дуня смотрела на него так, будто не совсем поняла вопрос. Но потом все же после паузы ответила:- Час назад, наверное. Я сначала была в вашей студии, но мне сказали, что ты здесь.- Выехала из Москвы сегодня утром?- Да, - кивнула, улыбнулась. Почти настоящей улыбкой. - И ни одного автостопщика по дороге, представляешь? Осень.- Потому что ты точно знаешь места, где они обитают, - теперь он смог улыбнуться в ответ. А потом нахмурил брови: - Не заговаривай мне зубы. Когда и где ты ела последний раз?Дуня напротив него непонимающе моргнула пару раз. А Иван поймал себя на ощущении, что он сейчас с ребятами в студии. Что он взрослый, старший, умный и за всех отвечает.- Дома, - наконец, перестала хлопать ресницами Дуня.- Ясно.Яснее ясного, просто! Несколько часов в дороге, а потом... тут... это все. Неудивительно, что на девочке лица нет.Снова поймал в плен ее ладонь и потащил за собой. На другой стороне, почти напротив, есть кофейня. Иван там пил кофе пару раз. В ней всегда пахнет свежей выпечкой. И шоколадом. Все, что Дуне сейчас нужно - большая чашка капучино и шоколадный пончик. Или даже два пончика. Очень надо.И через десять минут все это стояло перед Дуней.*Это были самые необыкновенные пончики в ее жизни. С тех пор вкус пончиков, густо политых шоколадной глазурью, ассоциировался у Дуни со счастьем. Она никак не могла прийти в себя, не до конца осознавала реальность происходящего, не всегда понимала смысл сказанных Иваном слов. Но все это было неважно. Он сидел напротив - совсем рядом, и молча смотрел на нее, медленно помешивая ложкой кофе. И это было такое счастье - сумасшедшее, пьянящее, не умещающееся в груди. Оглушающее.Дуня послушно ела пончики, пила капучино и думала о том, что вся их история просто соткана из разных кафе в разных городах. Шацк, Рязань, Москва, теперь Владимир... и каждый раз она смотрела на его руки. Те самые, мальчишеские. И очень теплые. Только на запястьях на этот раз ничего, кроме часов. И часы были не старые - дедовские, а те, в которых Ваня проделал путь от Владивостока до Москвы. Дуня удивилась своему открытию. Ей казалось, что она не помнит много о майских днях, но вот увидела часы - и признала их. Не хватает только ремешков и фенечек. Но это поправимо.Она отставила свою чашку и полезла в сумочку.- Вот, - на стол между ними лег браслет с красными бусинами.Иван какое-то время смотрел на выложенную Дуней вещь, а потом улыбнулся:- А я все гадал, где его потерял.И Дуня почувствовала, что начинает краснеть. Ваня протянул руку и выжидающе посмотрел на нее. Сомнений быть не могло - он хотел, чтобы Дуня возвратила на место пропажу. Сначала она растерялась, ведь браслет был сломан - ремешок перетерт, но потом заметила, что кончик, отходящий от бусины, не совсем короткий, и, возможно, его все же хватит до узелка.В этом было что-то очень волнительное - как она завязывала на его запястье ремешки, долго и старательно, потому что с первого раза не получилось, и пальцы сначала немного дрожали, и очень хотелось прикоснуться к его ладони. И снова ощутить, какая она может быть крепкая, когда Ваня берет решение на себя.Узелок, наконец, получился, Дуня на мгновение замерла, а потом почувствовала прикосновение. То самое - желанное. Пальцы встретились с пальцами и начали свое собственное молчаливое общение. И на несколько секунд закрыть глаза. Что бы все вокруг исчезло: чужой город, торговый центр, кофейня, чтобы рядом только он. И испытать стремительный проезд по американским горкам, когда сначала стрелой вверх, а потом резко вниз, и внутри все замирает, а в голове туман... и сплетенные пальцы, и его большой тихонько гладит ее запястье.Дуня открыла глаза. Произнесла тихо:- Я тебя люблю.Он долго молчал, может, не расслышал, а потом вдруг перегнулся через стол, коротко поцеловал ее в губы и сказал:- Пошли.Но быстро уйти не получилось, потому что Дуня никак не попадала в рукава плаща, и Ивану пришлось помогать ей, а потом он снова тащил ее куда-то за руку, и, уже стоя на ступенях эскалатора, съезжавшего вниз, объяснил:- Я живу в гостинице. Мы сейчас поедем туда. Нам надо нормально... поговорить. Где твоя машина? На какой парковке?- На парковке перед торговым центром.Он кивнул головой.Коко приветственно подмигнула фарами, когда Дуняша нажала на кнопку замка. Но на этом везение закончилось. Туман в голове не проходил, и почему-то никак не получалось попасть в замок зажигания, потом ключ и вовсе выпал из рук, Дуня наклонилась, чтобы поднять его, и стукнулась затылком о руль.- Прости, - пробормотала, - я сейчас, - она откинулась головой на спинку сиденья и закрыла глаза. Необходимо успокоиться. Надо что-то делать с нервами.- Вылезай из-за руля и отдай мне ключи. Я поведу, - послышалось справа.Дуня повернула голову:- А ты умеешь?- У меня даже права есть. И даже с собой. Езжу не так часто, как ты, но, думаю, справлюсь. Так что слазь, - и добавил: - Кончилась ваша царская власть.Точно так же, как тогда, когда права забрал. А теперь претендует и на машину. Дуня вдруг улыбнулась.- Ладно, - сказала, открывая дверь, - посмотрим, на что способны автостопщики.Они поменялись местами, он, как настоящий Дон Кихот, закрыл за ней дверь, и на какое-то время возвратилось то - забытое, озорное, что было между ними в теперь уже далеком мае.Ваня сел на водительское место, легко повернул ключ, машина тут же отозвалась. Только он почему-то медлил - смотрел на приборную панель. Пристально. Словно что-то там увидел. Что не так? Бензобак заполнен на треть, все должно быть в порядке. А потом Ваня спросил, и голос его прозвучал глухо:- Ты там... в кафе... не пошутила?Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит.Ну, вот и добрались до самого главного. Отступать некуда. Да и незачем.- Нет.- Повтори еще раз.- Я тебя люблю.Его губы были теплыми и нежными, они пахли кофе и снова оставляли на коже искры, снова кружили голову. И Дуня ответила, потянулась, обняла руками его лицо . Наконец-то - дотронулась. Гладила скулы, запутывалась в волосах, подставляла губы, ловила между прикосновениями его:- Люблю... люблю... люблю...Растворялась в происходящем и не сразу поняла, что поцелуй закончился. И, словно сквозь вату ощутила, а потом и услышала - резкое движение машины, какой-то звук, Ванино: «Черт! Это же задняя!». А потом снова резкое движение машины, но уже вперед. Перед глазами мелькнули стекла торгового центра, и машина выехала с парковки.День повернул к вечеру. Снова начался дождь. На остановках под разноцветными зонтами толпились люди в ожидании автобусов и маршруток, заполненные дороги говорили о том, что начался час пик. Дуня сидела на непривычном для нее месте и наблюдала, как, несмотря на небольшое недопонимание в самом начале, послушно вела себя Коко. Оказалось, что Ваня уверенно управляет машиной, знает дорогу, вовремя перестраивается в нужный ряд.И перед гостиницей припарковался просто профессионально.*В его ладонь привычно легла ее рука. Так же привычно, как до этого он тащил ее за эту руку по торговому центру.Щелкнул автомобильный замок, и они двинулись к дверям небольшой частной гостиницы, которая служила Ивану домом в последний месяц. Дульсинея шла за Тобольцевым послушно. Собственного волеизъявления проявляла не больше, чем чемодан. Этакий чемодан без ручки. После сказанных слов - в кафе и в машине - Иван бы и сам не отказался от роли чемодана. Потому что голова соображала с трудом. Но кому-то из двух чемоданов надо думать.- Паспорт! - ему было сейчас совершенно невозможно говорить длинно. И вся надежда на то, что один чемодан другого поймет.Слегка похлопав глазами, Дуня выудила из сумочки паспорт. И покорно молчала - хвала ей! - все то время, пока Иван не очень внятно объяснялся на ресепшене и вписывал госпожу Лопухину в свой номер.В номере чисто. Даже стерильно. Ни гордости, ни воодушевления этим фактом. Просто констатация. А Дуня все в той же роли чемодана без ручки. Видимо, уставшего и измученного чемодана. И поэтому других слов не может быть. Кроме этих - после закрывшейся за ними двери:- Ты устала с дороги? Хочешь принять душ? Там только... - наморщил лоб, вспоминая. Что было сегодня утром? Кажется, события прошлого века. - Я сейчас попрошу свежих полотенец. И могу заказать что-нибудь покушать в номер. Здесь очень вкусно готовят.Долгий взгляд. Влажный. Покорный. Нежный. Ее ладони на его лице. Пальцы - порханием бабочек. Последняя связная мысль: «В душ не хочет...». А дальше - взрыв сверхновой.Именно им - высокоэнергетическим взрывом - разлетелась одежда по углам номера. В те мгновения разлеталась, когда двум влюбленным хватало сил оторвать губы и руки друг от друга. И нервными движениями пальцев отправить в полет очередную деталь одежды. И, когда ее, одежды, наконец, не осталось совсем - упасть на гладкие простыни. В облаке перехватывающей горло жажды стать единым целым.И, тем не менее, в самый неподходящий момент...Какой каприз нервной системы остановил его на том самом моменте, на котором останавливаться нельзя?! Когда Дуня всхлипнула жалобно вздохом непонимания:- Ва-а-а-ня?!Но он - идиот и чемодан без ручки - замер. В миллиметре от неминуемого блаженства. Потому что... Потому что... Потому что! В Коломне, перед отъездом, он качественно перетряхнул рюкзак. И из него в мусорное ведро полетели не только скомканное фото царицы, но и весь стратегический запас латексных изделий. И потому, что остро помнилась горечь летнего утреннего осознания собственной безалаберности. И потому, что сейчас рисковать нельзя ничем. Просто - права не имеет. После всего. Нельзя.Влажным лбом - к влажному ее. Так же, как и ниже они соприкасаются. И замирают в сладкой муке «еще-не-целое». И слова не идут. А надо.- Скажи мне... у тебя ничего не изменилось... в плане того, что ты... Дуня! - воздух тоже кончается, вместе со словами. Перевести дыхание. Ну как же собраться?! - У меня нет презервативов, и если у тебя что-то изменилось, то... скажи, я должен знать и...Она притихла под ним. Нетерпеливо ерзать и вздыхать перестала. И тихим выдохом:- ...и нести совместную ответственность?Это слово - «ответственность» - должно было его испугать. Заморозить до льда все. Остановить. Но - уже нет. Совсем иначе все.Кто-то умный и взрослый из чемодана без ручки ответил прерывисто, но спокойно:- Я и в одностороннем буду нести, если надо. Ты просто скажи.Не сказала. Притянула за шею и поцеловала жарко. И шепнула тоже прерывисто, но уверенно:- Это... - поцелуй... - будет.... - поцелуй... - не сегодня. И спасибо за ответ! - и совсем жадно и жарко: - Ну не тормози же ты! Пора... повышать... передачу...Ее бедра опередили ее слова.И время слов кончилось. И время думать и понимать тоже кончилось. Осталась лишь способность чувствовать.Поцелуи. Пальцы. Кожа. Каждое касание. Немой разговор.О тоске и разлуке. О ревности и покорности. О страсти и жажде. О любви. И ни о чем больше, в конце концов.Способность думать и понимать вернулась, конечно. Когда все стихло. Перестали звучать жаркое дыхание и хриплые стоны. Женское протяжное «Ваняванечкаваняванечкааа» и мужское короткое «Люблю». И матрас перестал едва слышно, но все-таки скрипеть. И в наступившей тишине остались двое: он, бессильно раскинувшийся на спине, и она, в полной негеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com