Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа (СИ) - Страница 26

прошел с Первым Белорусским всю войну. Просто держать эту камеру в руках было самой настоящей честью.Кроме того, Тобольцев понял, что он все-таки из поколения фотографов, изначально испорченных новыми технологиями. И хотя все говорят, что «цифра» победила пленку, Иван на собственном опыте убедился: компьютер фотоаппарата, «делающий» современные снимки, умеет не все. Понял это, когда нес на плече тяжеленный деревянный штатив с камерой и устанавливал его в небольшой комнате, служившей съемочным павильоном. Когда расправлял фокусировочные меха, которые, как он теперь знал, фотографы раньше называли «суфле». Когда снимал крышку с объектива и прятался за куском черной ткани. В этом было таинство. В этом было, черт побери, волшебство! И снимки получались совсем другие. С совершенно иной пластикой изображения.Иногда ему хотелось с кем-то поделиться своими открытиями. С Филом, например. Но это желание быстро гасло. Иван был признателен Тину и Росе, которым оставил свои новые контакты, за то, что не нарушали эту Ванину иллюзию другой, немосковской жизни. Не звонили, не писали сообщений. Только исправно лайкали его редкие фото в инстаграм, давая понять, что рядом. И за это он им был на самом деле очень благодарен. Ивану было так хорошо и спокойно в новой жизни. В размеренном осеннем владимирском ритме с детскими голосами, старыми фотоаппаратами и неспешными прогулками через парк. Правда, удивительно хорошо было. Если бы ночами не накатывала тоска.В безликом гостиничном номере, в который он, как правило, приходил только спать на жестковатом матрасе и безупречно гладкой простыне, время отматывалось назад: растерянная девушка в сером платье рядом с красной машиной; голубой пеньюар, веснушки и пластырь; мороженое в Александровском саду и красный торт. Поцелуй. Переписка по телефону. А потом весь этот несмешной водевиль с Росей, и, как следствие, та ночь, про которую Иван сам решил, что она - начало чего-то нового и удивительного между ним и Дуней. А для нее... Он так и не понял, чем эта ночь стала для нее. Но звонок Тина и взявший трубку мужчина дали очень точную точку отсчета.Отсчет дней и ночей, полных чувств, которых раньше не было в жизни Ивана. А теперь одарила его Дуня. По-царски одарила. Все он испытал сполна. Повисел на дыбе острой ревности, побывал в тисках глухой обиды, его напополам разрывало осознание безответности и бесполезности. И, ударом кнута танго - крушение надежды. Последней надежды удержать в руках свое хрупкое сказочное счастье.Разве ты не знала, о, Царица, что пытки запрещены Генеральной ассамблеей ООН? За что ты так со мной?Он жил, работал и ждал. Когда отболит и пройдет. Должно же отболеть, в конце концов? Но дни шли за днями, а ничего не менялось. Болело все так же сильно. Ровно. Смертельно просто.*Неожиданная встреча с Ильей принесла временное облегчение. Конечно, Дуня понимала - одним пожатием руки и пятью «прости» не исправить финала их отношений и не загладить свою вину, но на душе стало легче. Ее отпустили. Не молчаливо, когда груз тишины с каждым днем становился все тяжелее, а вот так - открыли дверцу и сказали: «Лети».Только Дуня не полетела. Для полета нужны крылья. И маршрут. У Дуни были только слезы.Она все ждала, когда они закончатся - тихие, ночные, двумя тоненькими ручейками на подушку. Каждый вечер. Очень уставала за день от людей, дел, внештатных ситуаций, необходимости разговаривать, вникать в вопросы и принимать решения. Главное было - добраться до дома, где ее все оставят в покое, где можно заварить чай и безмолвно смотреть в окно. А еще яблони. Дуня переживала, как перенесут они надвигающуюся зимовку, и как подготовить их к предстоящим холодам и будущему плодоношению. Ей казалось очень важным, чтобы эти деревца однажды стали высокими и сильными, чтобы одаривали наливными яблоками, сочными, вкусными.Каждый день, прежде чем зайти в подъезд, она подходила к ним и внимательно осматривала стволы, ветви, гладила пока еще не шершавую кору и обязательно шептала ласковые слова. Дуняша была уверена, что деревья слышат, чувствуют ее заботу.Это все, что осталось от Вани. И она чувствовала перед ними свою ответственность.«Дульсинея-царица? А это я, Иван-дурак. Ты яблони посадила? Я переживаю за свои инвестиции в сельское хозяйство».Не переживай, автостопщик. Дульсинея-царица купила книгу про то, как выращивать яблони и груши, была в магазине «Садовод» и даже нашла специализированный форум в сети. Она позаботится о твоих инвестициях. И она бы даже написала тебе об этом, вот только некуда. Ты занес ее в «черный список» контактов. И каждый может достучаться до тебя. Каждый. Но только не Дульсинея.И снова слезы. И снова изматывающая бессонница. Потому что очень больно осознавать день за днем, что ты персона «нон грата». Снова и снова. Дуня ждала, когда придет смирение. Часто вечерами она вынимала из сумки браслет и зажимала его между ладонями - согревала. Скучала невыносимо. И не понимала, как такое произошло. Как незнакомый человек, случайный попутчик стал вдруг настолько дорог, что можно все бросить и бежать. Бежать к нему. Чтобы только увидеть. И прижаться. Просто прижаться, почувствовать тепло ладоней на своих плечах, сказать какую-нибудь глупость, а лучше молчать, слушая, как в грудной клетке бьется сердце, и знать - чуть поднимешь лицо и щеку слегка оцарапает легкая щетина. Но это ничего, это даже приятно, если рядом - он.В двадцатых числах сентября, когда вдруг похолодало, Дуню вызвали в полицию. Сначала она очень удивилась: неужели все-таки нашли взломщиков квартиры, потом озадачилась - по телефону продиктовали совсем не адрес отделения, а придя на встречу, встревожилась, потому что разговор зашел об Иване Тобольцеве. Правда ли, что в такой-то день мая месяца текущего года он останавливался в гостинице города Шацка вместе Дуней? Да, правда. Кем господин Тобольцев приходится Евдокии Романовне Лопухиной? Никем. Он помог ей заменить пробитое колесо, она в благодарность довезла его до Шацка. Как тогда они оказались зарегистрированы в одном номере? Просто свободным в гостинице оказался всего один номер. Если господина следователя интересуют интимные подробности, то Иван Тобольцев провел ночь в ее машине на раскладном сиденье. Действительно ли у Тобольцева была с собой камера? Да, он фотограф. Находилась ли Евдокия Романовна Лопухина рядом с Тобольцевым, когда тот делал вот такие кадры? И перед Дуней вдруг возникли знакомые фото витража и Благородова.Перед глазами все поплыло. Она уже поняла, что ранее Ваню вызывали давать показания, а теперь эти показания проверяют. И сейчас надо сказать все правильно. Не навредить. Ване не навредить. По спине пробежал холодок, стало страшно.- Евдокия Романовна?Дуня оторвала глаза от фото.- Извините, это было так... не то, чтобы давно, но не такое событие, которое запоминаешь в подробностях. Немного неожиданно. Повторите, пожалуйста, вопрос.- Были ли вы рядом с господином Тобольцевым, когда он делал эти кадры?Ваня, что ты им говорил? Как ответить правильно? Думай, Дульсинея, думай...- Я отлично помню этот ресторан, я действительно там завтракала. Но в одиночестве. Как говорила ранее, Тобольцев провел ночь в моей машине. Мы... завтракали по очереди и по очереди принимали утренний душ в номере. Единственное, что могу подтвердить - это наличие камеры, которой он очень дорожил, и то, что завтрак был именно в указанном на фото месте. Думаю, в гостинице можно уточнить время нашего прибытия и сдачи номера.Следователь кивнул головой. Наверняка, они уже давно это сделали.- А где сейчас господин Тобольцев?- Я не знаю. Мы не поддерживаем отношений.На улицу Дуня вышла на негнущихся ногах. Конечно, лицо следователя было настолько непроницаемым, что по нему невозможно было что-либо прочитать. Что будет с Ваней? Она его подвела? Или угадала? Использовал ли Иван золотое правило: «Если решил врать, говори как можно больше правды»?Дуню трясло. Она села в машину и долго не поворачивала ключ зажигания. События лета, казалось, навсегда оставшиеся в прошлом, вдруг возвратились. Благородов, телефонный звонок, взломанная квартира.«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка».Он взял все на себя. Не впутал. Заслонил.Были ли вы рядом с господином Тобольцевым, когда он делал эти кадры?Когда он делал эти кадры?Когда он?Сколько раз тебя вызывали, Ваня? Что спрашивали? И ты... ведь в тот момент уже все разрушилось, и ты мог не прикрывать, сказать все, как есть, ты... боже...А потом вычеркнул из своей жизни и поставил запрет на контакт.*Во Владимире Иван сделал о себе еще одно открытие - в пару к тому, что, как оказалось, ему нравится возиться с детьми. Так вот, еще выяснилось, что Тобольцев может быть невероятно жестким и пробивным, когда дело не касается его лично.Просто кто-то заронил идею о выставке. И просто у ребятни загорелись глаза. А потом - просто посоветоваться с ведущим кружка, пару вечеров потратить на сбор информации в Сети. И найти со всех точек зрения подходящую площадку. Ну а дальше - дальше дело техники. И наглости. Наглость вообще города берет, если верить Дуне. Иван на чистый московский понт взял владельца торгового центра, где находился приглянувший Тобольцеву выставочный зал. Не постеснялся назвать пару «громких» фамилий в качестве своих клиентов, не забыл небрежно щегольнуть Африкой и «Формулой-Русь», самоуверенно продемонстрировал инстаграм студии. И визитки, заказанные Мариной, оказались кстати. И кстати у хозяина ТЦ оказалась дочка-подросток, которая «что-то там снимает, я ей навороченный фотоаппарат подарил на окончание учебного года». Ванин вопрос «А почему ваша дочка еще не в нашей студии?» окончательно расставил все точки над «i».*Она все-таки снова открыла дверь студии. Дрожащими руками. Когда стало совсем невмоготу, когда осознание и понимание совершенного им для нее раздавило окончательно.Когда хотелось кричать от безысходности и невозможности изменить ситуацию.Тогда Дуня просто выключила компьютер, закрыла кабинет и поехала. В студии никого не было, Миша за стойкой не приветствовала, только негромко играла мелодия регги, заполняя собой пространство. А потом послышался женский голос - он подпевал танцевальному мотиву.Дверь за Дуней захлопнулась, издав характерный звук.- Ну, в этот раз с креветками есть? - послышалось из глубины помещения.- Извините, - Дуняша постаралась сказать громко, чтобы быть услышанной.Музыку отключили, и в поле зрения появилась пышная Марина. Она внимательно и довольно долго смотрела на посетительницу, прежде чем спросить:- Здравствуйте. Чем могу помочь?- Я хотела узнать, не вернулся ли Иван Тобольцев?Она знала ответ, чувствовала, что его здесь нет, но почему-то важным оказалось спросить и услышать.- Нет. Пока нет. А вы уже заходили к нам, верно?- Да, заходила, - улыбка получилась слабой, но изображать довольную жизнью клиентку не было сил. - Извините за беспокойство. Я, наверное, не вовремя, у вас обед.- Мы без обеда работаем. Если вы передумали и хотите заказать портрет у Фила - в течение десяти минут все будет готово для съемки.- Нет-нет, спасибо. Я подожду Ивана, - ей бы хотелось, чтобы слова звучали уверенно.Ведь когда лжешь, надо, чтобы тебе поверили, правда? Дуня говорила и знала, что уже не вернется. Ее здесь не ждут. Здесь ждут клиентов. А она... она не хотела быть клиентом.- Вы приходите во второй раз. Наверное, и в самом деле хотите фото от Тобольцева. У вас хороший вкус, - улыбнулась Марина. - Оставьте все-таки координаты. Как только Ваня вернется - мы запишем вас на съемку в числе первых.«И он либо отменит эту запись, либо как профессионал, отщелкает кадры с бесстрастным лицом», - подумала Дуняша, а вслух сказала:- К сожалению, я скоро уезжаю в командировку, и моя запись может оказаться неактуальной. Вот возвращусь, тогда и... извините еще раз за беспокойство. До свиданья.Даже оказавшись в коридоре, она чувствовала спиной прожигающий насквозь взгляд Марины.Идти было некуда, возвращаться в офис не хотелось. Оставив Коко на парковке, Дуня бесцельно бродила по улицам города, убивая время, поддевала мысками туфель неубранную с тротуаров листву, забирала настоятельно всовываемые в руки рекламные листовки, читала вывески, пока, наконец, не остановилась перед салоном, предлагающим роспись по телу хной.*Выставочное помещение оказалось не слишком большим, но с хорошим освещением. Да и работ у них не так уж и много. Должно все очень грамотно расположиться.Известие о том, что по результатам обучения будет организована самая настоящая фотовыставка, вызвало нешуточное волнение в студии. И работа закипела с удвоенной силой. И суетой. Ну, а как без суеты, когда дело касается детей?Только во второй визит в выставочный зал, за три дня до планируемого дня открытия экспозиции Тобольцев заметил стоящий в углу цифровой рояль. И словно магнитом потянуло его туда.Иван поднял крышку инструмента и тронул пару клавиш. Японская марка славится качеством звука. Тобольцев пододвинул ногой табурет. Спустя минуту в зале зазвучали первые аккорды «Осенней песни» Чайковского. Конечно, до Дебарга как до Луны, но, пока Иван касался пальцами клавиш, музыка жила внутри. И в эти минуты почему-то становилось легче. Жаль только, что не разучил все произведение. Потому что финальная «фа-диез» выученной части звучала как-то совсем тоскливо.Ваня легко тронул крышку, словно не решаясь закрыть. И вдруг в голове всплыли слова стихотворения, которое очень часто читала тетя Лара Демина. Которая, как он теперь знал, очень часто хотела плакать. Но вместо этого учила стихи. И одно из них было как раз про инструмент, за которым сидел сейчас Иван. И про звуки.Кончалась музыка, и корчилась,В конце едва уже звеня.И вскоре там, где она кончилась,Лежала черная земля.Что там дальше, он не помнил. Да и не важно. Ваня решительно взялся за крышку. И вдруг вспомнил окончание стихотворения.И я, в отчаянье поверженный,С тоской и ужасом следилЗа тем, как музыкант помешанныйОпять к роялю подходил.Музыкант, без сомнения, слегка помешан. Но он скоро начнет выздоравливать.Выставка через три дня. И дальше во Владимире задерживаться смысла нет - Иван это понял именно сейчас и четко. Все, что ему мог дать этот старинный и прекрасный в своей провинциальности город, - он уже дал. Пора и честь знать. Пора работать и выздоравливать окончательно.Легко стукнула крышка, пряча ряд черно-белых клавиш. А Тобольцев достал из кармана телефон. Да, пора завершать свое затворничество.- Привет.- Господи, Тобольцев... -раздалось в трубке тихо и после ощутимой паузы: - Раньше меня до слез доводил только мой бывший муж, не к ночи будь помянут!- Что случилось, Мариш? - он мгновенно встревожился.- Соскучилась я по тебе, зараза!- Ну, тогда жди заразу через пять дней, - Ваня невольно улыбнулся. - И запись можно возобновлять.- Ну, наконец-то! - теперь рассмеялась и Рох. - А то твои поклонницы все пороги нам обили. Когда да когда ИванИваныч приедет собственной персоной. Только к нему хотим.- Ну, вот и записывай всех желающих. ИванИваныч возвращается к станку.- Жду!*После допроса Дуня не находила себе места. Врун, ведь врун же! Предупреждать надо, когда врешь, хотя бы для того, чтобы подстраховаться. О том, что такой возможности (или желания) у Тобольцева не было, Дуня старалась не думать. И что теперь? К кому бежать? С кем посоветоваться?- Евдокия Романовна, - в кабинет заглянул Паша, растрепанный больше обычного. - Я не знаю, что нам делать с этим клиентом. Я ему фотографии - красивые, художественные, а он мне - Битцевский парк я у себя не повешу. Вот скажите мне, скажите! Какая разница, какой парк, если это красиво! Что же они все так гоняются за брендами?!- Боятся, - Дуня устало потерла пальцами виски.- Чего боятся?- Ну, как чего? Быть уличенным в употреблении и использовании чего-то, не подходящего их классу. Снобизм, Паша, обыкновенный снобизм. Нельзя купить пиджак в простом магазине, даже если тебя никто из знакомых там не увидел. Нельзя поехать отдыхать на тот курорт, куда ездят только лохи. Нельзя дом украсить работами никому не известного дизайнера. Вот если купить какую-нибудь ерунду на аукционе, тогда да! Неважно, что без слез не взглянешь, главное - каким путем это было получено и за какие деньги. Скажи спасибо, что нам удалось его убедить насчет голубого и бежевого, рассказать про разницу между сезонным трендом и классическим «люксовым» сочетанием.- И мне чего сейчас, искать аукционные вещи для него, что ли?!Дуня ответить не успела - зазвонил телефон. Она некоторое время смотрела на экран, четко понимая, что в присутствии Паши говорить не сможет.- Давай обсудим аукционы позже, есть другие проекты, займись пока ими. А к этому вопросу мы возвратимся, когда я немного подумаю.Телефон звонил упорно, но на кнопку соединения Дуняша нажала только, когда осталась одна.- Добрый день, Тихон Аристархович.- Добрый. Дуня, тут привезли какую-то хре.... непонятное что-то! Говорят, по вашему заказу, но у нас же все уже? Или я что-то забыл?Голос в трубке бархатный и безмятежный, словно только вчера виделись за бизнес-ланчем - подписывали итоговые документы. Как он так умеет? Вот у Дуни не получается, поэтому ее голос севший и заметно-напряженный:- Я думаю, это детские стульчики. Знаете, которыми пользуются, когда кормят малышей. Вы же хотели кафе семейного типа, и я сделала заказ. К сожалению, у фирмы случились проблемы с поставкой, поэтому партия запоздала . Ничего другого быть не может.- Да? Точно? А то экспедитор внятно объяснить не может.- Все остальное сделано, Тихон Аристархович. Все, согласно смете и перечню работ, - напряжение не покидало, но Дуняша была рада, что голос у нее выровнялся.- Хорошо, понял, - а там все так же безмятежно. - Тогда у меня будет к вам просьба, Дуня. Приезжайте и сами примите это добро, проверьте, все ли в порядке. Я в этом плохо разбираюсь.Она не хотела ехать, она не была в «госТИНцах» со дня открытия - слишком свежи воспоминания. Слишком больно. Она не готова. Но вместе с тем Дуня понимала, что Тихий прав.- Хорошо, Тихон Аристархович. Мебель привезли в «госТИНцы»?- Да. Сейчас приехать сможете? - он совсем не давал ей времени на передышку. - У нас в меню новые пироги. Вы таких еще точно не пробовали нигде. «Ноу-хау» нашего повара.Дуняше не хотелось пирогов. Ей хотелось побыстрее покончить со стульями и разойтись.- Минут через сорок, думаю, буду. Вы тоже подъедете? А то едва ли ваш персонал пустит незнакомого человека смотреть стулья - они меня не знают.- А я как раз тут. Так что жду.Через пять минут Дуня сидела в машине, сердце стучало сумасшедше. Она не представляла себе, как встретится глазами с Тихим, как будет вести светскую беседу. После всего... зная, что это друг Вани. Близкий друг. Она закрыла глаза, и в голове сразу же возникла сцена из второсортного спектакля, а лучше - водевиля:- Как поживает Иван Иванович?- Хорошо поживает, Евдокия Романовна. Новый интересный проект, все не сидится ему на месте, знаете ли. Да вы пирожки кушайте, кушайте.- Звонит?- А то как же, матушка, звонит. Вот давеча как раз было дело... да что это я? Вы, поди, и сами номер телефонного аппарата знаете, - тут полагается хитро подмигнуть, - а меня пытаете.- А я, Тихон Аристархович, больше не вхожа в круг знакомых Ивана Ивановича.- Вон оно значит как...Провались они пропадом, эти стульчики, и ресторан, и встреча! Не хочет она туда ехать! Но Коко уже катила по улицам Москвы, и Дуне оставалось только смахнуть со щек слезы.Ровно через сорок минут она постучала в дверь кабинета.- Добрый день еще раз.- Еще раз добрый, - ответили ей.И стол уже был накрыт. Небольшая скатерть, тарелки с пирожками и кренделями, усыпанными маком, фарфоровые чашки с блюдцами, хозяин встал навстречу гостье, а тут и горячие чайники внесли. Тихий сам разлил чаю и стал нахваливать пироги с тыквой и брынзой. Дуня послушно взяла пирожок и стала его есть под внимательным взглядом хозяина - радовалась, что с полным ртом не говорят, поэтому для молчания есть отличная причина.Впрочем, Тихий прекрасно заполнял паузу, рассказывая про хорошую посещаемость «госТИНцев», которая оказалась даже выше ожидаемой, про уже образовавшийся круг постоянных клиентов, про новое меню - оригинальное и бюджетное и про то, что большой популярностью пользуется домино - азартный у нас народ.При упоминании об игре Дуня, наконец, улыбнулась:- Я очень рада, Тихон Аристархович. Значит, не зря было принято решение о перепрофилировании вашего заведения.- Да-да, не зря, - закивал головой Тихий.- И пироги у вас очень вкусные.Она все же подняла глаза на ресторатора, а он, оказывается, не спускал с нее своих. Помолчали.А вы знаете, Тихон Тихий, что Ваня давал показания в полиции? Наверное, да. А знаете, какие? Я, может, его подставила. Мы тут с вами чай пьем и пироги едим, играем в безмятежность. А я даже не могу спросить, где Ваня и как он? Просто язык не выговаривает. И вы молчите. У нас же на повестке дня не Иван Тобольцев, а опоздавший груз, правда?- Наверное, надо проверить стулья? Вам сопроводительные документы предоставили?- Вот они, - Тихий похлопал ладонью по бумажкам на столе. - Экспедитор подъедет позже, чтобы забрать подписанные. Я не стал визировать, пока вы не посмотрите, Дуня - то ли это, что заказывали.- Можно? - разговор стал сугубо деловым, вести такой Дуня умела хорошо.- Можно, - Тихий протянул документы.В них значилось название модели, количество изделий, цена за единицу, общая стоимость. С документами все было в порядке.- Где стулья? - она поднялась из-за стола.- Прошу за мной.Все прибывшие коробки были аккуратно сложены в подсобном помещении. Вскоре подошел мужчина, которого Дуня про себя определила в разряд разнорабочих. Такие всегда требуются, когда что-то надо принести - починить - отвезти. Стулья начали освобождать от картона и проверять на предмет брака. Когда работа была в самом разгаре, в каморку вбежала нервная дама с воплями. Авторитет Тихого, видимо, не внушал ей пиетета, как и присутствие незнакомого человека.- Тихон Аристархович, где этот ваш фермер?! Я не могу до него дозвониться! Второй день телефон недоступен! - заверещала дама.- Так, спокойно. Сейчас разберемся, - он взял женщину под локоток и быстро вывел в коридор, прикрыв за собой дверь.Правда, дверь была довольно тонкой, поэтому Дуня все равно оказалась в курсе проблемы. Тем более, что никто из говорящих голоса не понижал.- Повар сказал, что если завтра не будет поставки мяса, он засунет в духовку меня!- Да ладно, у нас духовые шкафы не такого размера. А Михаил Саныч просто шутит.Духовые шкафы и поставки мяса Дуняшу не интересовали, поэтому она продолжала инспектировать прибывшую мебель.- Но почему у него телефон недоступен?! - а вот тут она вздрогнула.Этот вопрос, применительно к другой личности, не давал покоя уже много дней.- Что за шум, а драки нет? - послышался мужской голос, показавшийся очень знакомым. К разговору явно присоединился кто-то третий.- Да поставщик один пропал, телефон недоступен, - объяснил Тихий. - Может, форс-мажор у него. Сейчас посмотрю, у меня еще какие-то контакты были, по-моему.- Да мало ли... Осень, меланхолия. Загрустил человек там у себя на хуторе, глядя из окна на пышное природы увяданье. И, как наш Тобольцев, телефон отключил, котомку на плечи забросил и побрел в поисках душевного покоя.Ракитянский. Это был Ракитянский. Дуня замерла. И он сказал... что Иван отключил телефон. Он просто отключил телефон. А это значит...- Владельцы фермерских хозяйств такой ерундой не страдают! Так, пошли в кабинет, поищу контакты, - Тихий перебил ее мысли.- И заодно поищи контакты конторы, которая тебе согласования по стоянке делала, мне тут письмо интересное пришло - надо бы с ними поговорить на тему Гражданского кодекса, - голос Ракитянского удалялся и в конце слова были едва различимы.Дуня смахнула с себя оцепенение. И как раз вовремя, ибо через мгновенье из приоткрытой двери показалась голова ресторатора, информировав:- Евдокия, я у себя.Она смутно помнила, как заканчивала работу - проверяла оставшиеся стулья, пересчитывала их количество, благодарила за помощь рабочего. Главное, что в руках были документы, которые необходимо вернуть Тихому.А в кабинете сидел довольный жизнью Ростислав Игоревич Ракитянский, доедал пироги и пил чай из Дуниной чашки. Нервной дамы не было. Наверное, вопрос с фермером решили. Тихий внимательно читал какую-то бумагу. Может, то самое письмо, которое настраивало на беседу о Гражданском кодексе?Увидев вошедшую, Ракитянский тут же приветственно встал, проводил Дуню к столу, усадил и предложил пирогов.Тихий оторвал глаза от бумаги. Не хватало Вани. Это Дуня очень отчетливо почувствовала. У них настолько дружно все получалось втроем. И она сама, наверное, уже привыкла, что они трое - такие разные и непохожие друг на друга составляют вместе единое целое, поэтому поймала себя на ожидании. Вот сейчас откроется дверь, и в кабинет войдет Ваня с привычным рюкзаком за плечом, и скажет: «Привет». Но дверь, конечно же, не открылась, и надо было завершать дела.- Все в порядке, Тихон Аристархович, - проговорила Дуняша, пододвигая Тихому сопроводительные документы. - Партия прибыла полностью, при осмотре брака не обнаружено. Я думаю, что можно смело подписывать.- Хорошо, - Тихий тут же завизировал документы и шлепнул на них печать. - Еще пирог? Чаю?- Нет, нет, спасибо. У меня... дела, все было вкусно, замечательные пироги, - она поднялась и немного неловко раскланялась. - Тихон Аристархович, Ростислав Игоревич, до свиданья.Дуне казалось, что она делает все очень медленно: медленно идет по коридору, медленно кивает, прощаясь, сотруднику «госТИНцев», медленно ищет ключ от машины, медленно садится в Коко. А дальше замирает. В голове была пустота. Сколько она так просидела, не шевелясь и глядя в лобовое стекло? Дуня не знала. Потом посмотрела на руки, в которых все так же был зажат ключ.Значит, не было никакого изгнания? Значит, он просто отключил телефон? А как же фото в инстаграме? Да море вариантов. Мо-ре! А он просто отключил телефон и никого не блокировал. Цариц блокировать нельзя. Дуня вяло подумала о том, что при встрече обязательно займется членовредительством Тобольцева. И одной подножкой дело не обойдется. Она чуть с ума не сошла, а он просто отключил телефон. Кто так делает, автостопщик?!«Дурак, - прошептала. - И трижды врун. И на глаза мне даже не смей больше попадаться, и только попробуй еще раз влезть хоть в один мой проект со своим Бакстом, и про любимую музыку другим рассказывай...»Стоп!Где-то у нее было про музыку. Медлительность как рукой сняло. Он что-то говорил такое... что-то про музыку и номера телефонов, где это? Дуня быстро вытащила из сумки смартфон и стала листать переписку. Она не помнила, чтобы удаляла сообщения, они должны остаться в памяти аппарата. Мама! Конечно, мама знает, где он. А такая уж точно! Пальцы отказывались слушаться, Дуня все никак не могла найти давний разговор, а найдя, долго смотрела на написанные им слова.«Кстати, не поверишь, но смешно. У тебя одинаковый номер с моей маман. Последняя цифра другая - у тебя семерка, а у нее пятерка. Ты веришь в такие совпадения?»Тогда это сообщение оставило ее равнодушной, а сейчас... сейчас это была тонкая ниточка, за которую хотелось зацепиться и верить, что она выведет куда очень надо - к Ване.Перед глазами от волнения все расплывалось. Дуня не знала, что сказать Гениальной Идее, как себя вести, их единственный диалог трудно было назвать удачным с точки зрения завязывания дружеских отношений.Она все же набрала номер, потом слушала в трубке долгие гудки, а потом раздалось:- Слушаю.И Дуня не смогла ответить. К горлу подкатил комок и мешал говорить.- Алло? Я слушаю!Только понимание, что сейчас нажмут на отбой, заставило начать разговор:- Добрый день, меня зовут Евдокия Лопухина. И это мое настоящее имя. К сожалению, я не заканчивала музыкальную школу, зато имеется красный диплом Московского архитектурного института. И я знаю, что оперу «Травиата» написал Джузеппе Верди, балет «Ромео и Джульетта» - Сергей Прокофьев, а «Времена года» есть у Вивальди и у Чайковского. Это считается?Там случилась пауза. Кажется, подобного звонка не ожидали.- Мне кажется, вы ошиблись номером, Евдокия Лопухина, - наконец раздалось в трубке. - Здесь не викторина на знание основ классической музыки, которую, вы, к слову сказать, провалили. Балет «Ромео и Джульетта» еще ставили на музыку Берлиоза и Чайковского.- Наверное, все же туда, раз вы дали правильный ответ.- Мне положено знать правильные ответы, Евдокия Лопухина. Постойте-ка... Вы... знакомая моего сына?Ну вот, она узнала. Поняла.- Да. И мне больше не к кому обратиться. Скажите... скажите, где сейчас Ваня?- А почему вы не спросите у него об этом сами? - в голосе Гениальной Идеи появились ехидные нотки. - Помнится, у вас были очень... высокодуховные отношения. Настолько духовные, что он у вас свой телефон оставлял.Теперь молчала Дуняша. Диалога не получалось, зато всплывали обиды.- Да, вы правы. Вы абсолютно правы, - проговорила она тихо.- Наверное, на вашем месте я ответила бы так же. Извините.- Извинения приняты, - сказано было резко, и Дуня закусила губу.Она поняла, что пора заканчивать разговор. Попробовала - не получилось. Но отключаться не хотелось - ведь тогда совсем уже все. А вдруг Ваня уехал на год? А вдруг очень далеко? Например, в свою Африку.- Тогда если вдруг он позвонит... но я вам все равно не понравилась, правда? Просто скажите, у него все в порядке?На том конце прекрасно поняли, что одержали верх, поэтомуОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com