Духовная прародина славян - Страница 95

Однако в восприятии первопредка отразилась и необузданность первобытного человека, также оставившая свой след в мифах, повествующих о склонности Ориона к сексуальному насилию и его стремлении истребить всех животных. Все это в конечном итоге вызвало ответную реакцию. В результате матриархальной революции возникли новые мифы о гибели Ориона от руки богини либо по ее вине, а первенствующее место в сознании древних людей заняла Великая Богиня-Мать. Ее образ был многолик, но, насколько мы можем судить, одна из основных ее ипостасей воплотилась в Матери Сырой Земле. Теперь уже не Небесный Охотник, а Великая Богиня-Мать была объявлена подательницей жизни. Тесно связанная с культом Земли, матриархальная идеология перенесла акцент с неба на нашу планету. Именно Земля становится порождающим началом, в результате чего возникает новый общеиндоевропейский «растительный» миф о происхождении человечества, согласно которому первая человеческая пара вырастает из материнского лона земли в виде цветов. После же смерти человеческие души вновь уходят в Землю, чтобы через какое-то время возродиться вновь. В мифе об инцесте первой пары с психологической точки зрения была сделана попытка восстановить утраченную целостность, утраченную первобытным сознанием, как мы можем предположить, после низвержения образа небесного первопредка. Именно с эпохой матриархата оказываются связаны такие важнейшие понятия, как божество, святость, родовая нравственность. Разумеется, нельзя полностью исключать, что часть этих понятий возникла еще в период почитания Небесного Охотника, однако имеющиеся в нашем распоряжении данные этого не показывают, а на данных, связанных с культом богинь, мы видим это достаточно четко.

Однако с течением времени у матриархата выявилось не меньшее, а даже большее количество отрицательных черт, чем у предшествующей эпохи. Маниакальная жестокость и садизм, кровосмешение, совокупление с животными, людоедство — вот чем могло оборачиваться помраченное женское сознание в условиях всевластия и безнаказанности. Человеческая душа вновь оказалась на краю пропасти падения в бездну ничем не сдерживаемых чисто животных инстинктов, ведущих к полному разрушению человеческой личности. Звериное начало, скрытое в недрах человеческого существа, но прежде связанное общественными запретами, стало вырываться наружу, грозя поглотить собственно человека и все общество в целом. Казалось, от этого вселяющего ужас Зла не было спасения, оно представлялось непобедимым. Однако звезда надежды сияла даже в самой глубокой тьме. В эпоху распада индоевропейской общности этот процесс был осмыслен нашими далекими предками в виде мифа о принявшей облик гигантской свиньи — матери змеев, преследующей героя и его спутников. Сам человек оказался не в силах справиться с рвущимся изнутри его подсознания скотским началом, однако в этот миг, решавший всю его последующую судьбу, на помощь людям пришло божественное сверхсознание. В славянской традиции оно получило воплощение в образе бога-кузнеца, олицетворявшего собой процесс развития человеческой культуры в противовес звериной дикости. Не имея возможности просто уничтожить звериное начало, Сварог перековал гигантскую свинью в кобылу и подчинил ее герою. В ожесточенной борьбе бог неба выиграл схватку за человеческую душу, предупредив повторное падение людей в бездну исключительно животных инстинктов. Возникнув исторически в период победы патриархата над матриархатом, миф этот несет в себе непреходящую ценность, описывая вечную истину о борьбе в нашей душе человеческого и звериного начал. История показывает, что во время каждого духовного кризиса силы хаоса неизменно вторгаются в жизнь человеческого коллектива и угроза поглощения человека скрытым в нем животным началом становится вновь актуальной. В свете этого мудрость наших далеких предков учит тому, что низшее начало человеческой природы должно быть трансформировано началом высшим и поставлено под контроль человека. Эта великая и возвышающая человека идея была важна три-четыре тысячелетия до нашей эры, когда происходил распад индоевропейской общности, но не менее актуальна она и сегодня. Хоть истинный смысл мифа впоследствии и был забыт, однако, в силу самого своего существования, он продолжал подсознательно оказывать свое могущественное влияние на общественное сознание.

Как показывает изучение образа Сварога, изначально он был богом неба и в этом отношении генетически родственен греческому Урану и индийскому Вару не, относясь к раннему поколению богов.

Сварог оказывается связан как с зодиаком, т. е. ночным небом, так и с небом дневным, дающим нашей планете тепло, отражением чего стал миф о том, что его сыном является Дажьбог-Солнце. Сварог, как бог упорядоченного звездного неба, стал восприниматься как начало, противостоящее неорганизованному хаосу. Возникновение собственно славянской, а точнее говоря, праславянской специфики Сварога по сравнению с другими индоевропейскими божествами неба началось с того, что упавший с небес огонь начал восприниматься нашими далекими предками как его второй сын Сварожич. С освоением огня первобытный человек обрел еще одно чрезвычайно важное свойство, окончательно выделившее его из животного мира, а Сварог, за счет установления мифологическим сознанием этого отношения родства, окончательно обрел характер бога человеческой культуры. Сварог, как видно уже из данных языка, изначально оказался связан не только с огнем, но и с вареной пищей, которая, в противоположность пище сырой, стала одним из наиболее значимых показателей перехода человеческого общества от дикости к культуре. После того, как эта связь закрепилась, многие другие культурные достижения стали относиться нашими далекими предками к деятельности именно этого бога уже в силу существующей традиции. Вслед за введением в обиход человечества вареной на огне пищи возникает исторически самое первое пищевое табу на сырое мясо. Средством проверки его соблюдения, как мы имели возможность убедиться на материалах русских сказок, служила огненная яма, которую испытуемый должен был перепрыгнуть. Данная древнейшая форма божественного суда была генетически связана с огнем и вареной пищей, которые в своей совокупности однозначно указывают на то, что именно бог неба осуществлял свое правосудие над подозреваемым в нарушении его установлений. Многочисленные исследования первобытного общества показывают, что вторым после пищевого табу было табу сексуальное. Если первый запрет был призван предотвратить повторное скатывание человека на уровень зверя, поедающего сырое мясо и в своей крайней стадии доходящего до каннибализма, то второй запрет вводился для предотвращения распада самого общества из-за ничем не ограниченного полового общения и звериной борьбы самцов друг с другом за обладание самками. Следуя логике мифологического сознания, сексуальное табу было бы наиболее естественно ввести от имени бога неба, чей брак с богиней земли являлся архетипом и образцом для подражания. Ведийский миф о Сварбхану, покаравшем бога солнца за инцест с собственной дочерью, видная роль бога-кузнеца в свадебной обрядности последующей эпохи, утверждение славянского переводчика «Хроники» Иоанна Малалы о введении Сварогом единобрачия и установлении наказания за его нарушение в виде сожжения в огненной печи и, наконец, сам способ испытания подозреваемого в недозволенных половых отношениях в виде перехода через ту же огненную яму в русских сказках (что говорит о том, что при определении виновности в нарушении второго табу была использована уже готовая форма божьего суда) в своей совокупности убедительно свидетельствуют, что и второй запрет на самой заре становления человеческого общества связывался нашими далекими предками с образом Сварога. Сама идея о том, что отяжеленный сырой пищей или запрещенным половым сношением человек не сможет преодолеть огненную яму и неизбежно в нее упадет, стала той изначальной основой, из которой в более позднюю эпоху развились религиозные воззрения о посмертной судьбе человеческой души, от учения о карме в Древней Индии до мифа о переходе по мосту через огненную реку в иранской традиции. Поскольку оба этих табу имели своей целью установление стабильности внутри первобытного общества, то Сварог неизбежно должен был восприниматься нашими далекими предками как бог — покровитель внутриобщинного мира и согласия, которое могло принимать внешние формы соблюдения установленных границ или заключаемого мужчиной и женщиной союза.