Дух демона - Страница 134

— Брат Талюмус…

Барон Билдеборох старался говорить медленно и спокойно, но не мог скрыть волнения, то и дело прорывавшегося сквозь это хрупкое спокойствие.

— …расскажи мне еще раз, как Коннор приходил сюда… все, что он тут делал… и где что осматривал.

Молодой монах, явно удрученный тем, что барон недоволен его рассказом, начал сначала, но заторопился, стал перескакивать с темы на тему, и в результате его слова превратились в полную бессмыслицу. Барон ласково потрепал монаха по руке, и тот умолк, глубоко дыша и приводя в порядок мысли.

— Поначалу он пошел в покои настоятеля, — медленно произнес Талюмус. — Ему не понравилось, что мы там все прибрали, но что нам оставалось делать?

Здесь голос монаха вновь задрожал от волнения.

— Тело покойного должно быть выставлено для прощания — так велит традиция! Люди шли сюда нескончаемым потоком. Разве мы могли позволить, чтобы в спальне был беспорядок, да еще следы крови?

— Нет. Разумеется, нет, — постоянно повторял барон, пытаясь успокоить брата Талюмуса.

Роджер внимательно наблюдал за своим новым наставником, восхищенный терпением барона и тем, как он пытался помочь этому тараторящему молодому монаху не потерять нить рассказа. Но напряжение не оставляло барона. Они оба понимали, что едва ли сумеют найти в монастыре удовлетворительные ответы. Сент-Прешес, где сейчас не было ни одного магистра, переживал полный разброд. Монахи слонялись без дела и даже во время молитв позволяли себе обсуждать какие-то слухи и сплетни. Впрочем, одна новость была достоверной и она особенно взбудоражила Роджера и старого барона. Вскоре в Сент-Прешес должен прибыть новый настоятель — магистр из Санта-Мир-Абелъ.

Грядущее событие почему-то заставляло их думать, что Коннор был прав в своих подозрениях и за убийством Добриниона стоял сам всесильный Маркворт.

— Мертвого поври мы не трогали, — продолжал брат Талюмус. — Во всяком случае, пока господин Коннор не ушел, труп лежал здесь.

— А затем Коннор направился в кухню? — осторожно спросил барон.

— Да, туда, где убили Келли Ли, — ответил монах. — Бедная девушка.

— И у нее на теле не было никаких ран? — решился спросить Роджер.

Спрашивая, он глядел прямо на старого Рошфора, хотя вопрос предназначался брату Талюмусу. Роджер уже рассказывал барону, что именно навело Коннора на мысль о непричастности поври к этому преступлению. Ни один поври не упустит случая окунуть свой берет в кровь жертвы, а между тем на теле девушки отсутствовали порезы.

— Нет, — ответил Талюмус.

— И крови тоже не было?

— Нет.

— Сходи и приведи мне того, кто первым обнаружил тело кухарки, — велел барон Билдеборох. — И поживей.

Брат Талюмус, шатаясь от волнения, поклонился и выбежал.

— Тот, кто застал ее мертвой, вряд ли расскажет нам что-нибудь важное, — заметил Роджер, удивленный распоряжением барона.

— Мне этого и не нужно, — ответил ему барон. — Я просто отослал брата Талюмуса, чтобы он оставил нас одних. Надо решать, друг мой, что нам делать дальше, и решать быстро.

— Нам нельзя рассказывать им ни о подозрениях Коннора, ни о его гибели, — чуть подумав, сказал Роджер.

Барон утвердительно кивнул, и парень продолжал:

— Они беспомощны. Если Талюмус, самый старший по рангу, так себя ведет, ни один здешний монах не выступит против этого магистра и Санта-Мир-Абель.

— Похоже, что настоятель Добринион чересчур опекал своих подчиненных и не слишком-то заботился об их умении действовать самостоятельно, — согласился Рошфор и усмехнулся. — Представляю, какой начался бы хаос, если бы я рассказал Талюмусу и остальным братьям, что их любимого настоятеля убили выходцы из Санта-Мир-Абель.

— Сражение все испортит, — с пониманием дела сказал Роджер. — Коннор кое-что порассказал мне о церкви. Если здесь начнется бунт, Санта-Мир-Абель быстро распустит Сент-Прешес, и тогда отец-настоятель будет куда пристальнее следить за Палмарисом, чем сейчас, когда он направил сюда своего человека.

— Ты прав, — со вздохом согласился барон Билдеборох.

В это время вернулся брат Талюмус, приведя с собой другого монаха. Чтобы не пугать и без того взволнованных и перепуганных монахов, барон постарался выглядеть спокойным. Вопросы он задавал только для видимости. И барон, и Роджер понимали, что в Сент-Прешес на их вопросы не ответит никто.

Вскоре они возвратились в Чейзвинд Мэнор. Рошфор расхаживал по комнате, а Роджер уселся в любимое мягкое кресло барона.

— Путь до Урсала не близок, — говорил Рошфор. — Я хочу, чтобы ты обязательно поехал со мной.

— Мы что, в самом деле будем встречаться с королем? — спросил Роджер, немного ошалев от подобной возможности.

— Не бойся. Дануб Брок Урсальский — мой добрый друг, — ответил барон. — Да, мой добрый друг. Он даст мне аудиенцию и непременно поверит моим словам. Вне зависимости от того, сумеет ли он при отсутствии доказательств предпринять какие-либо открытые действия.

— Но я был свидетелем! — возразил Роджер. — Я видел, как тот монах убил Коннора.

— Твои свидетельства могут оказаться лживыми.

— Вы мне не верите?

— Очень даже верю! — ответил барон, привычно рубанув воздух рукой. — Верю, мой мальчик. Иначе, зачем мне были бы все эти хлопоты? Зачем бы я стал отдавать тебе Грейстоуна и меч Коннора? Если бы я не верил тебе, то еще тогда приказал бы заковать тебя в цепи и пытать до тех пор, пока не убедился бы, что ты говоришь правду.

Барон умолк и пристально взглянул на Роджера.

— Где этот меч?

Роджер беспокойно заерзал в кресле. Вдруг он злоупотребил доверием барона?

— Меч и коня я отдал для важного дела, — признался он.

— Кому отдал?

— Джилли, — поспешил ответить Роджер. — Ее дорога намного труднее; там что ни шаг, то сражение. Я отдал ей и Грейстоуна, и меч, поскольку ни на лошади толком ездить не умею, ни меч в руках держать.

— Тому и другому можно научиться, — недовольно проворчал барон.

— На это надо время, а его у нас нет, — возразил Роджер. — А Джилли меч и конь как нельзя кстати. Не сомневайтесь в ее силе и сноровке…

Роджер умолк, стараясь предугадать, как грузный барон воспримет все это.

— Здесь я тоже доверяю твоим суждениям, — произнес после долгого молчания барон. — Так что не будем больше об этом. Вернемся-ка лучше к нашим неотложным делам. Еще раз повторяю: я тебе верю. Но Дануб Брок более осторожен в своих выводах. Представляешь ли ты последствия наших заявлений? Если король Дануб поверит им и заявит об этом во всеуслышание, между государством и церковью может начаться кровопролитная война, которой ни одна из сторон не хочет.

— Отец-настоятель уже начал эту войну, — напомнил старику Роджер.

Лицо барона Билдебороха помрачнело, и он показался Роджеру совсем дряхлым и усталым.

— Вот потому мы и должны отправиться в Урсал, — сказал он.

Стук в дверь помешал Роджеру ответить.

Вошел камердинер.

— Ваша светлость, как стало известно, в Сент-Прешес прибыл новый настоятель. Его имя Де'Уннеро.

— Ты его знаешь? — спросил барон у Роджера, но тот лишь покачал головой.

— Новый настоятель желает встретиться с вами, — продолжал камердинер. — Сегодня вечером во время ужина в Сент-Прешес.

Билдеборох кивнул, и камердинер ушел.

— Похоже, мне надо спешить, — проговорил барон, глядя в окно на предвечернее солнце.

— Я отправлюсь вместе с вами, — сказал Роджер, подымаясь с кресла.

— Нет, — возразил барон. — По правде говоря, мне было бы интересно знать твое впечатление об этом человеке. Но если наши опасения верны и у заговора церковников длинные руки, я лучше пойду один. Пусть имя и облик Роджера Биллингсбери останутся неизвестными для настоятеля Де'Уннеро.

Роджер хотел было поспорить, но он знал, что барон прав. Знал он и другую причину, о которой умолчал Билдеборох. Как-никак Роджер слишком молод и неискушен в тонкостях подобных встреч. Барон опасался, что он вполне может что-нибудь сболтнуть по глупости, и тогда этот ужин окажется для Де'Уннеро весьма «сытным».