Дуэлянты - Страница 25

– Ничего. Мы просто встречаемся в университете ничего более. Он – будущий филолог.

– Филология в наше время не кормит. – Со знанием дела заявила матушка. – На что вы будите жить? Знаешь, есть такая мудрая поговорка: женщина – сокровище, а мужчина – сокровищница…

– Право же! – воскликнула раздосадованная дочь. – Он не делал мне предложения… И потом…

– Что потом? – переспросила Антонина Петровна, стараясь держать себя в руках. – Он, как порядочный человек должен явиться в наш дом и просить разрешения ухаживать за тобой.

– Но, маменька! О чем вы говорите! Это так старомодно! – возмутилась Полина.

– Пусть так. Зато мы будем знать: с кем ты встречаешься и достойный ли этот человек. У отца обширные связи, он все проверит.

– Как вы собираетесь наводить справки о Гри…?.. – Полина осеклась на полуслове, чуть не сообщив матушке имени своего поклонника.

– Уж не – Григорий ли, имя твоего поклонника? – догадалась Антонина Петровна.

Полина встрепенулась и в крайнем волнении начала прохаживаться по комнате.

– Ну, какая разница?! – обиженно воскликнула она.

– Ты меня удивляешь! Столько случаев, когда девушки попадают в руки мошеннику, охотнику за приданным. Неужели я ты не проявишь благоразумия? – взывала мать к разуму дочери.

– По-вашему благоразумие – это встреча с Анатолием Рогозиным?

– Да. Именно так.

Полина сникла.

– Хорошо. Я буду вести себя как воспитанная девица из приличного семейства…

Антонина Петровна просияла.

– Вот и славно! – она подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.

– Да, но завтра я все равно поеду в университет. – Решительно заявила Полина.

– Конечно, но будь осторожна и благоразумна. Обещаешь?

– Обещаю… – нехотя произнесла девушка.

Выходя от дочери, Антонина Петровна подумала: «Любопытно, с каждым поколением дети все хуже, а родители все лучше… Уж не следует ли отсюда, что из все более плохих детей вырастают все более хорошие родители?»

В те дни, когда Полина не появлялась в университете, Григорий ожидал ее с нетерпением. Он постоянно носил с собой письмо с шекспировским сонетом, мечтая вручить его Полине. Он был просто уверен, что девушка вознесется на седьмое небо от счастья, прочитав сие эпистолярное объяснение. Безусловно, Григорий отдавал себе отчет, что Полина Матвеева – барышня благоразумная, из хорошей семьи… Но все же соблазн был велик. Он часто спрашивал себя: на что он рассчитывает? На прогулки по набережной Невы во время дневного перерыва между лекциями, благонравные знаки внимания, как то: цветы, шоколадные конфеты, духи из модных французских салонов… И не более.

Пожалуй, еще неделю назад всего этого для Григория было бы достаточно с лихвой, но сейчас… Сейчас он настолько уверен в себе и настолько жаждет удовольствий – нет! Конечно, не достаточно! Но… Полина так долго будоражила его воображение. И он носит с собой эту магическую богиню любви только из-за Полины! Но, поразмыслив, Григорий пришел к выводу – не только из-за нее, но прежде – из-за себя самого…

Коляска Матвеевых, как обычно, пересекла Благовещенский мост и въехала на Васильевский остров. Вот и университет! Сердце Полины учащенно забилось: еще немного и она увидит Григория! Ах, как она долго не была в университете! И непременно поступит на будущий год на Бестужевские курсы, дабы видеться с Вельяминовым каждый день!

Коляска остановилась около главного университетского входа. В это время Григорий намеренно прохаживался, надеясь увидеть пребывающую коляску Полины. И, о чудо! Вот она – Полина!!!

Григорий поймал себя на том, что волнуется. Но, не смотря на длительное ожидание и томление в груди, он взял себя в руки и поспешил на встречу даме своего сердца.

– Здравствуйте, Полина! Как я рад вас видеть! – восторженно воскликнул молодой человек.

– Здравствуйте…

Григорий помог девушке выйти из коляски.

– Не сочтите за дерзость: я написал вам письмо. Умоляю – прочтите его на досуге.

Григорий протянул девушке аккуратно запечатанный конверт.

– Письмо? – удивилась Полина. – А отчего вы не можете мне сказать все то, что поведали бумаге? Или она более умеет слушать?

Григорий рассмеялся.

– Знаете ли, говорят: бумага все стерпит… Собственно, поэтому я и написал сие письмо. В нем есть то, о чем я никогда не решусь сказать вам при встрече…

«Любовное признание!!!» – догадалась Полина. И, дабы не смущать молодого человека и не показаться не воспитанной, ответила:

– Я непременно прочту после первой же лекции.

На этот раз лекция была объединенной – присутствовали и филологи, и философы, и исторический факультеты. Аудитория была огромной, но Полина, завидев в первых рядах своих подруг, Марию и Ирину, мило улыбнулась своему кавалеру и поспешила к ним.

– О, я вижу, Григорий тебя неизменно провожает! – заметила Ирина.

Мария промолчала, ее несколько задевало сие обстоятельство. Несмотря на недавний возникший интерес к Еремееву, она ощущала смутную зависть по отношению к подруге. Ей непременно хотелось, дабы Вельяминов оказывал знаки внимания только ей…

В аудиторию вошел профессор, лекция началась… Девушки раскрыли конспекты и бегло фиксировали интересные факты, приводимые профессором. Полина также писала, карандашом, ибо чернильница была чрезвычайно громоздкой и могла испачкать модную кожаную сумку. Спустя полчаса после начала занятий, желание прочесть письмо стало нестерпимым, и Полина украдкой достала из сумки конверт и распечатала его. Мария заметила письмо в руках соперницы: «Наверняка от Григория… Более не от кого…»

Полина прочла послание, ее охватили противоречивые чувства: с одной стороны Григорий ей нравился, а с другой – как она могла принять ухаживания молодого человека, не знакомого с ее семьей? Этот факт весьма смущал девушку. Поразмыслив, она пришла к выводу, что матушка своего добилась – воспитала ее в старомодном духе, и уж точно эмансипе из нее не выйдет.

Полина решила объясниться с Григорием сегодня же, если ей представиться такая возможность.

Лекция прошла на редкость увлекательно и закончилась примерно в полдень. Девушки невольно ощутили голод.

– Мария, ты где обедаешь? – поинтересовалась Ирина.

Не успела она спросить, как появился вальяжный Еремеев и, подхватив девушку под руку, увлек ее с собой.

– Вот так наши ряды редеют… – заметила Ирина.

Полина заметила, что Григорий пробирается в ней чрез толпу студентов, пытающуюся покинуть аудиторию.

– Ах, Ирина, прошу тебя, не уходи! – заволновалась она.

Подруга удивленно воззрилась на Полину.

– Что случилось? Ты на себя не похожа от волнения…

– Не уходи! Я должна объясниться с Григорием.

– Здесь? Нет, лучше выйдем на свежий воздух. А несколько отойду в сторону, ибо сие будет выглядеть навязчиво. Ведь разговор предназначен не для посторонних ушей… Не так ли?

Но Полина ничего не успела ответить – Григорий уже приблизился к ней.

– Не составите ли вы мне компанию? – вежливо поинтересовался он.

– Весьма охотно, – сказала Полина и попыталась улыбнуться. – Думаю, Ирина нам не помешает…

– Нисколько, – ответствовал молодой человек, в душе надеясь побыть с Полиной наедине.

Компания вышла из университета и направилась к набережной. Молодые люди разместились на одной из скамеек, стоящих под раскидистым деревом, на котором уже начали лопаться почки.

Ирина предусмотрительно разместилась на противоположном конце скамейки, извлекла из сумочки конспект и сделала вид, что всецело им поглощена.

Полина осмотрелась.

– Прекрасное время года – все оживает…

– И жаждет любви, – закончил фразу Григорий.

Девушка собралась духом, решила действовать решительно, вероятно унаследовав сие качество от своей матушки, ибо та была, несомненно, решительной женщиной.

– Я прочитала ваше письмо, – призналась она.

Григорий встрепенулся.