Дуэлянты - Страница 19

Еремеев встрепенулся.

– Ах, вот как?

– Желаете посмотреть?

– Охотно, – согласился Еремеев.

– Прошу вас присаживайтесь… Я тот час принесу ее вам…

Еремеев присел на диван для посетителей, антиквар же скрылся в глубине своего салона. Долго ждать не пришлось, он появился с коробкой в руках.

– Вот, сударь, извольте посмотреть. Это отличная индийская работа… Я по случаю купил ее у одного англичанина, несомненно, это подлинник.

Перед взором Еремеева предстала небольшая статуэтка, размером примерно с ладонь, изображавшая некоего индийского бога или богиню.

– Этой вещице – не менее ста лет, – со знанием дела заверил антиквар.

– Отлично. А кого она изображает? – полюбопытствовал Еремеев.

Антиквар откашлялся.

– Некое индийское божество…

– А рук-то у нее сколько! – воскликнул Еремеев, решив, что чем загадочней будет статуэтка, тем лучше. – Отлично. Но сколько вы за нее хотите?

– Исходя из того, что это не очень старинный экземпляр… Но учитывая вашу заинтересованность – двадцать пять рублей.

Еремеев не удивился подобной цене антикварной вещицы и с готовностью извлек из портмоне названную сумму.

– Вот прошу вас.

Антиквар взял несколько купюр и посоветовал:

– Вы поставьте ее на камин, отлично будет смотреться…

– Непременно! – заверил Еремеев антиквара, намереваясь распорядиться индийским божеством совершенно по-иному.

Когда Еремеев покинул салон, прижимая коробку с таинственным божком к груди, антиквар подумал: «Вот и славно, избавился от это индийской дребедени… Угораздило же купить её пять лет назад… Петербуржцы же предпочитают европейское искусство… Думал так и будет валяться в шкафу…»

Еремеев, ничего не подозревавший, о тайных мыслях антиквара, довольный собой и покупкой, шел на съемную квартиру, что на Курляндской улице – скоро придут друзья, а надо бы успеть достать приличного вина.

По прибытии на квартиру, Еремеев проверил запасы съестного и выпивки, увы, они оставляли желать лучшего. Его слуга Иван, приставленный любящими родителями, в том числе и как соглядай, периодически направляющий письменный отчет чете Еремеевых в Новгород о том, чем занимается их сынок в Петербурге, изволил вздремнуть своей маленькой каморке, примыкающей к лестнице.

– Иван! Иван! – позвал Еремеев. – Спит, бестия!

Наконец, за спиной барчука раздалось шарканье и сонный голос:

– Чего изволите, барин?

– Ты бы меньше спал днем! – Пожурил слугу Еремеев. – Небось, маменька с папенькой тебе не за это платят!

Иван протер глаза рукавом рубахи и сказал:

– Я готовый…

Еремеев усмехнулся.

– К чему это?

– У вас, небось, гости сегодня будут? Не извольте беспокоиться, я из каморки не выйду… Чай барышни придут?..

– Да нет, намечается только мужское общество. Сыграем в карты, вина выпьем. Словом, все, как обычно… Ты чего в лавку не сходил?

Иван почесал затылок.

– Да вот, барин, не сходил… – признался слуга. – Спать было охота…

– Ладно, ступай. Купи колбас, ветчины и вина в лавке господина Штольца.

– Да, барин, уже иду…

Иван пошаркал в каморку, надел картуз и новый пиджак, пожалованный с барского плеча.

– Вот деньги, – Еремеев протянул ему ассигнацию. – Да поторапливайся.

Иван направился в лавку, что в конце улицы держал немец Штольц, а Еремеев в это время миновал достаточно просторную комнату, служившую ему гостиной, и заперся в небольшой спальне.

Спальня было действительно мала. В ней размещалась односпальная кровать, комод с зеркалом и два кресла, стоявшие почти вплотную друг к другу. В придачу к этой тесноте, в комнате постоянно царил приглушенный свет, Еремеев почти не раздвигал портьеры на окнах, считая, что ему лучше думается в полумраке.

Теперь же он извлек из коробки свое антикварное приобретение, еще раз посмотрел на статуэтку и поставил на комод.

– Индийское божество… Прекрасно, но надо тебя как-то назвать. Будешь богиней любви и плодородия.

Затем Еремеев взял книгу Фрейда, изданную совместно с другим известным немецким психиатром Йозефом Брайером, и бегло просмотрел интересующие его места.

– Так, так… Все должно получиться…

Еремеев открыл верхний ящик комода, откуда извлек круглый блестящий медальон, надетый на черный прочный шнурок.

– Это то, что нужно. Теперь только не оплошать…

Примерно через час в квартиру на Курляндской стали стекаться сокурсники. Они особо не шумели и не балагурили, прекрасно зная, что хозяин дома, кстати сказать, – немец, излишнего веселья не потерпит – вызовет полицию.

Поэтому Еремеев и его товарищи вели себя чинно, если уж выпивали, то в меру и разговоры вели вполне пристойные, а уж, если случалось обсуждать женщин или барышень, то в приличных выражениях, не позволяя ничего лишнего.

Иван во время подобных сборищ времени даром не терял, подслушивая из своей каморки, стараясь запомнить все подробности разговоров. Затем, когда барчук уходил на лекции, он доставал лист бумаги и со всем тщанием писал:

«Достопочтенные Алевтина Дмитриевна и Сергей Павлович!

Не извольте беспокоиться: у сыночка вашего все впорядке. Вчерась были студенты-сокурсники, пошумели малость, в карты играли… Но Андрей Сергеевич, сынок ваш, все более выигрывал. Пили немного, в меру. Барышень и вовсе не было… Про бомбистов разговоры не разговаривали, так что не извольте беспокоиться….»

– Еремей! – воскликнул один из студентов, намеренно сокращая фамилию друга. – Ну, хоть в общих чертах расскажи о своем плане.

– Рано говорить. Может вообще ничего не получиться.

– Хоть намекни! – не унимался дотошный приятель.

– Ну ладно, – смилостивился Еремеев. – Что всем интересно?

– Да! Да! Очень! – загалдели собравшиеся гости и, успевшие уже осушить по бокалу вина.

– Ну что ж… – Еремеев обвел заговорческим взглядом присутствующих друзей, сгорающих от нетерпения. – Вы что-нибудь слышали о Зигмунде Фрейде? – гости молчали. Тогда Еремеев спросил снова: – А о Йозефе Брейере? – друзья по-прежнему безмолвствовали.

– А кто это такие? – поинтересовался один из присутствующих.

– Известные немецкие психиатры, – пояснил Еремеев. – Они нашли способ воздействия на психику человека путем гипноза.

– Да ну?! – удивились студенты. – Это как?

– Да по-разному. Способов несколько, и вот я хочу один из них испытать на Григории и сделать из него Казанову.

Гости недоумевали.

– Из Григория – Казанову?! Ну, ты, дорогой Еремей сказал!!!

– Вот увидите, он вас всех поразит своими способностями. Но не вздумайте ему сказать что-либо.

– А мы и не знаем, о чем и говорить-то! – загалдели студенты. – Ты нам толком ничего и не сказал.

– Ладно, скажу… – Еремеев скрылся в спальне, когда вернулся, то держал в руках странную статуэтку. – Вот, видите…

– И что это? – удивились все. – Тебе ее подарили?

– Да нет, я ее купил по случаю. Это индийская богиня любви и плодородия. И ей вскоре предстоит сделать из нашего скромника покорителя дамских сердец. – Пояснил Еремеев.

– Еремей! Ну, ты, право!!! – разразились смехом студенты.

– Смейтесь, смейтесь. Хорошо смеется тот, кто смеется последним! – Заметил Еремеев, но совершенно не обиделся на друзей.

И вот все друзья были в сборе, когда Иван отворил входную дверь Григорию Вельяминову.

– Прошу вас, барин. Все – в гостиной.

Он принял у него легкое пальто и английский кепи, все более входящий в моду среди петербуржцев мужского пола.

– О! Григорий! Здравствуй! – Еремеев поднялся с кресла и поприветствовал друга. – Ждали только тебя. Давай метнем партию в бридж.

– Охотно. Но давай сразу же договоримся: ставки – минимальные, а то прошлый раз ты изрядно опустошил мой кошелек, – посетовал Григорий.