Дуэльная ситуация. Еврейский детектив - Страница 5

— А Перельмутер слушал ваш рассказ? — спросил я.

— Да, внимательно слушал. У него, похоже, были страхи, чем он без работы заниматься станет. «Да я, сказал, если с работы уйду, мне пенсию в три раза увеличат, я же лауреат». То есть, он уже думал об этом. Ну, и пропускали мы с ним все время по рюмочке. После моей истории мы вдруг мгновенно оба окосели. С чего бы?! В авиации была формула N+1, сколько мужиков, столько бутылок, и еще одна. А тут — одну бутылку вдвоем не одолели. Я ему говорю: «Давай, выпьем!» — а он: «Не буду!» — наверное, он уже чувствовал себя неважно. Говорю:

«Я тебе приказываю как подполковник авиации! Приказываю выпить и закусить раком!» Я раков принес, дома сварил с укропом и тепленьких доставил. Он с удовольствием штук пять съел… Ну, у нас не только раки, закуска была хорошая… Отвечает:

«Мне на твои приказы плевать, а раков есть мне религия не позволяет!» Оба опьянели и несли чушь. Но тут показались мне его слова такими оскорбительными и фальшивыми. Я обиделся ужасно. Встал из-за стола и ушел. Теперь мне до конца жизни этого не забыть. Как я мог на него обидеться?! Вскочил, ушел и его одного оставил! Сейчас вспоминаю, как было: сидит он сгорбленный, нижняя губа синяя, отвисла, и к ней сбоку кусочек рачьего панциря прилип. Ужас… Все рассказал, больше ничего не было.

— Хорошо, хоть вы ботинки его не растворили, — не удержался я. Но он шутки не принял, страдал, считал себя виноватым, что ушел из гостиницы. Хороший мужик Запрудный, честный и с чувством собственного достоинства, не стал следователю подхихикивать. Только бешеный слегка.

— А утром приехала полиция, — продолжил рассказ Виктор Кузьмич. — Меня все старые сотрудники гостиницы знают, я там раньше часто бывал у командированных, искать меня не надо. Рассказал дознавателю в участке, что и вам, и поехал домой. Не задержали.

Что ж такое случилось? Что Перельмутер — не ворюга, мне стало ясно после ознакомления с документами на предприятии. Да и поведение человека, ныне покойного, и рассказ Запрудного, и результаты вскрытия определенно свидетельствовали, что жизнь Перельмутера была не криминальная и смерть — не криминальная. Откуда тогда донос, почему волнение. Сердце чует — что-то есть…

Я уехал из Челдыма в полной уверенности, что существует неизвестный преступник, совершивший неизвестное мне преступление. Первый раз в моей двадцатидвухлетней практике! Как чеховский Анисим: «Стой, рубаха краденая!.. Я не знаю, какая там рубаха, а только почему-то так меня и тянет к ней: краденая и всё тут». И этот преступник, то ли испугавшись чего-то, то ли из преступного озорства, а может быть, из личной ненависти, погубил с моей помощью талантливого, хорошего и беззаветного старика Семена Перельмутера.

Когда я подписывал у начальника документы, тонкую папочку с неначавшимся делом Перельмутера я достал в конце.

— Можно, я это еще у себя подержу? Подумаю?

— Держи. Знаешь, что? У тебя в загранпаспорте шенгенская виза есть? Хорошо. А английская? Оформи через турагенство какое-нибудь, — сказал начальник. Он «третьим глазом» видел многое.

Глава 2.

СВОБОДНЫЙ ПОИСК

РАЗМЫШЛЕНИЯ

Ну и работу я на себя повесил! Найти преступление, найти преступника, его совершившего, собрать доказательства. Первый раз в моей практике такая неопределенность. Правда, никто с меня не спросит, никто не попрекнет нераскрытым преступлением, и в любой момент я могу папку с «Делом Перельмутера» сдать в архив. Впрочем, некоторые ожидания начальства я почувствовал после разговора с генералом. Ему явно было интересно, что у меня выйдет. При чем здесь визы? Итак, есть фигура Семена Перельмутера, абсолютно не криминальная, и умер человек не криминальной смертью. Нет, ну как «абсолютно не криминальная»? Определенные финансовые нарушения в его деятельности я увидел по документам, например, по оплате контрагентов липовых, когда работу делали его же сотрудники в рабочее время, а деньги дополнительные получали со стороны. Но это делали все. У нас так устроено, что без нарушения закона ничего сделать нельзя, всегда есть за что посадить. Но сажают только тех, на кого указывают, кто неугоден, а остальные продолжают работать и всегда «ходят под статьей». Если закон не нарушают, все равно можно осудить. Один наш крупный деятель громко возмущался олигархами: «Как можно было за несколько лет заработать миллиарды долларов?!» Ему возразили: «Но ведь эти люди действовали по закону». Деятель ответил: «Это были плохие законы, порядочный человек не стал бы по таким законам зарабатывать!» Как говорится, дальше ехать некуда, классическая демагогия.

Ладно, не отвлекаюсь, «не расползаюсь мыслию по древу». Воровства, считай, не было. А что было? Из-за чего совершаются преступления, кроме денег? Обратимся к гигантам прошлого, замахнемся, как говорил герой Евгения Евстигнеева, на Вильяма нашего Шекспира. Жажда власти? В смысле, спихнуть Перельмутера и кабинет его занять? Тоже мотив не для нашего случая. Еще раньше, когда было у него в подчинении чуть не полтыщи человек, цех, отделы. А сейчас? В его комплексе работали 80 человек, в некоторых лабораториях осталось по три человека. Дом престарелых на 80 коек!

Какие еще мотивы бывают, что нам говорят классики? Ревность, месть? Прельмутер, под 70 лет, с синими губами на героя-любовника не походил. А мстить за что? На даче полтора метра соседской земли «закосил»? Если такое было, то это не могло привести к доносам много лет спустя. Подраться из-за этого могли, «телегу» накатать могли «в сердцах». Нет, не похоже на конфликт в садовом товариществе… На работе кого-то обидел, а тот злобу затаил, а спустя много лет, когда обидчик ослаб, решил сквитаться?.. Тоже не верится почему-то… Уж скорее, ревность из прошлых времен. А что, не всегда же он был стариком. Есть люди, сохраняющие мужское обаяние и привлекательность всю жизнь. Вот, например, недавно умерший кинорежиссер Петр Тодоровский. Хорош был мужчина и в старости — тоже. Но большинство стариков совсем не походят на самих себя тридцать или сорок лет назад. Может, Перельмутер был красавчиком, чью-то жену соблазнил. Теперь «рогатый» муж отомстил.

Все это — домыслы. Хотя, почему домыслы? Я же не собирался додуматься в кабинете до фамилий и адресов! А общее направление определил — нужно поговорить с вдовой. Направление поиска — ископаемая ревность и месть за поросшие мхом оскорбления. Если, конечно, вдова согласится со мной разговаривать… Но это уж от тебя зависит, товарищ следователь. В резерве — разговор с сыном, если вдова ничего определенного не сообщит. Опять переться в Чернышев...

ПРЕКРАСНАЯ ВДОВА

Вдовой Перельмутера была Майя Михайловна Мордвинова. Почему Мордвинова? Мне, например, совершенно понятно, что русская женщина не захотела жить с фамилией Перельмутер. Такая фамилия не всякой еврейке понравится. Сына Перельмутеры тоже записали Мордвиновым.

Позвонил Майе Михайловне, долго объяснял, кто я такой, потом попросил о встрече. Она слабо воспротивилась: «Зачем, ведь он умер?.. не без вашего участия…» «Помогите мне, и я найду человека, который свел в могилу Семена Владиленовича, — твердо сказал я в ответ, хотя большой уверенности в успехе своего поиска пока не чувствовал. Но тут надо было играть ва-банк. «В доме повешенного не говорят о веревке» — пословицы не всегда точны. Часто только «про веревку» близким покойника и интересно разговаривать. Мой случай: вдову манила перспектива поговорить о муже, повспоминать.