Дружелюбный человек - Страница 2

- Марк, я хочу представить вам Терми, одного из наших археологов. Он входит в состав группы, изучающей вашу машину. Кстати, ее нашли очень интересной. Можно сказать, настолько интересной, что Терми обратился ко мне с просьбой… Не согласитесь ли вы потолковать с ним?

Помимо своей воли Марк был польщен. Резкие черты его лица разгладились.

- Пожалуйста. Чем смогу.

- Благодарю вас, сэр, - сказал Терми. - Присядем?

Они сели; Марк подался вперед, обхватив колени руками, всей позой выражая предельное внимание.

- Начну с маленького признания, - заговорил археолог. -- Наши сведения о машинах времени весьма урывочны. Самые древние и примитивные известные нам конструкции относятся к эпохе на пятнадцать тысяч лет позже вашей. Вероятно, вскоре после вашего отбытия наступил период научного регресса, и фундаментальные знания, необходимые для создания машины времени, были утеряны. Таким образом, ваша машина оказывается совершенно уникальной и не имеет аналогов среди последующих моделей. Мы даже не совсем представляем ее принцип действия. Вот я и подумал, не поможете ли вы нам сберечь время и усилия.

- С удовольствием, - ответил Марк. - Прошу понять только, что над проблемой путешествия во времени бились и другие исследователи, и моя машина никак не типична. Хотя все они основаны на одном принципе.

Попробую коротко обрисовать картину. Всерьез работа над проблемой путешествий во времени началась благодаря развитию психомеханики. Именно психомеханика установила, что существует определенная связь между человеческим восприятием времени и его реальным ходом. То есть имеется безусловная тенденция реагировать собственным ускорением на то, что человек воспринимает как ускоренное течение времени. Искажатель Макенвальда явился первым прибором для исследования этой реакции путем трехкратного ускорения субъективного восприятия времени подопытного. Совершенно случайно было обнаружено, что неодушевленные предметы, находящиеся в непосредственной близости от испытуемого, также подвергаются эффекту ускорения.

От проблемы искажения субъекта относительно времени оставался один маленький шажок до проблемы искажения времени относительно субъекта. Исследования в этом направлении помогли осуществить «изоляцию от времени».

Нетрудно понять, что, научившись погружать человека в состояние «безвременья», осталось лишь найти способ перемещения его вдоль оси до точки выхода во временной поток, чтобы совершить путешествие во времени. Психомеханика решила эту задачу, используя человеческий мозг как движущую силу.

Терми откинулся на спинку кресла и засмеялся:

- Вы сыграли с нами недурную шутку! Не удивительно, что на вашей машине нет и следов движущей установки! Ведь на самом деле двигатель находится у вас в голове!

- Что-то в этом роде, - смущенно проговорил Марк.

- Хорошо, - заключил Терми, поднимаясь. - Позвольте поблагодарить за любезную помощь, Марк. Я загляну как-нибудь попозже, и мы еще поболтаем. Мне бы многое хотелось узнать от вас, так сказать, получить информацию из первых рук.

Он повернулся к двери. Меркль тоже поднялся, но Торен преградил ему путь рукой.

- Послушайте, Меркль, вы еще не закончили меня обследовать, а? Я в конце концов хочу выйти и посмотреть, что представляет собой ваш мир!

Меркль задумчиво набил трубку.

- Видите ли, дело с вами обернулось куда сложнее, чем мы ожидали. Пока обследование не закончилось. Полагаю, еще неделя, и вы будете свободны от ограничений.

- Целая неделя!

- Может быть, неделя, - ответил Меркль, - может быть, меньше. А теперь простите, мне действительно надо идти.

И, отведя в сторону руку Марка, он скрылся за дверью, прежде чем Марк успел что-либо сказать.

Через секунду Торен опомнился и распахнул дверь. Однако он увидел только, как взмыл в небо маленький летательный аппарат. Марк проследил его взглядом и уныло вернулся в коттедж.

В доме было довольно много книг, но, присмотревшись повнимательнее, Марк не обнаружил ни одной незнакомой для себя. Поэтому время он в основном проводил на крыше, в ласковых лучах солнца, ломая голову над неожиданным приемом, который он встретил в мире будущего.

Только в самом конце недели Марк сообразил, что именно смущает его в этой ситуации. Он определил то чувство, которое беспокоило его с первой минуты.

Дело было в поведении Меркля и Терми. Марк подсознательно ожидал, что люди будущего будут безгранично уверены в себе и в своих действиях. Тем не менее он заметил в них как раз отсутствие этой уверенности.

По идеальной завершенности дома и обстановки, по беспечному отношению Меркля можно было сделать вывод, что они давно и тщательно подготовились к его прибытию. Следовательно, и обследование не должно вызывать затруднений. А оно вызывало. И, судя по всему, немалые.

Поэтому, когда через неделю Меркль вернулся, Торен был преисполнен решимости выяснить все до конца.

- Послушайте, Меркль, я не подвергаю сомнению ваше право принять защитные меры против орд микробов, которых, возможно, я принес с собой. Но нельзя же бесконечно держать меня взаперти! Так немудрено и с ума сойти. Я в конце концов тоже человек!

По какой-то причине слова Марка застали врасплох его собеседника и поразили в самое сердце. Меркль стоял напротив гостя из прошлого, как всегда улыбаясь и безмятежно попыхивая трубкой, но в мозгу у него словно щелкнули выключателем. Он так долго смотрел застывшим взглядом на Марка, что тот испугался, не разбил ли посетителя какой-то странный паралич. Затем, так же внезапно, Меркль очнулся.

- Вы должны оставаться на месте, - отчеканил он. - Вам запрещается сейчас выходить.

- Но!.. - вскричал Марк.

- Простите, - оборвал Меркль и, круто повернувшись на каблуках, почти выбежал за дверь к дожидавшемуся летательному аппарату.

Разозленный и вконец растерянный, Марк мерил шагами гостиную. Теперь он уже не сомневался в том, что его умышленно отрезали от всего мира. По какой причине? Чем же он таким болен, что ему не разрешают осмотреть даже тот город, который виден с крыши коттеджа?.. И из разочарования, разбитых надежд, изматывающего нервы десятидневного вынужденного безделья родился план…

Ночью, осуществляя шальную идею, Марк тайком поднялся на крышу. Ему запретили покидать дом, но дверь оставили незапертой. Стало быть, если они и предусмотрели его ослушание, то рассчитывали, что он просто переступит через порог и, уж конечно, не станет прыгать с крыши…

Марк перелез через низкое ограждение, схватился за поручень, на секунду повис в воздухе и отпустил руки. Он упал на мягкую траву, перекатился через голову и замер.

Все было тихо. Немного погодя он поднялся на ноги и бесшумно двинулся в темноте к светящимся в ночи зданиям.

По его оценкам, до окраины было миль восемь или десять, но по прошествии нескольких минут огни города уже освещали полнебосвода.

Марк опасливо замедлил шаги, но яркость сияния возрастала так быстро, что ему пришлось лечь на землю, чтобы не заметили.

Он полз вперед. На какое-то время маленький холм скрыл город из виду. Марк достиг его вершины и осторожно поднял голову. Яр-

кий свет ударил в лицо и вызвал вопль звериного ужаса. Потому что город оказался игрушечной моделью!

Секунду Торен лежал, окаменев, не в силах отвести взгляд. Потом вскочил и бросился вперед. Миниатюрные здания поднимались до груди, ширины крохотных улиц едва хватало, чтобы протиснуться. Марк недоверчиво провел рукой по строениям - все идеально, вплоть до мельчайших деталей.

Но до глубины души его поразил тот факт, что это был макет его родного города, копировавший давно ему известные строения. Не было ни одного незнакомого здания.

Содрогаясь, Торен поднял глаза. За низкорослым городом мерцало бесформенное сияние, начинающееся, словно пелена тумана, у самых окраин. Марк зачарованно подошел к нему, остановился и медленно погрузил руки в клубящееся облако.