Друиды - Страница 14
Если верующий принимает предложенное ему, если магико-религиозный ритуал полностью доказывает свою действенность, и друид действительно обретает в своих глазах статус бога на земле, становится одновременно хранителем и олицетворением традиции, то различие между мифом и историей во многом теряет свое значение. Так же и нам не стоит сожалеть о крайней скудости собственно исторических свидетельств, среди которых описание разрушения Англези — слишком реалистичное, датированное и хорошо изложенное, — является исключением. Миф обладает собственной реальностью. Не останавливаясь сверх меры на том, что он может скрывать под собой исторического, будь оно представлено в замаскированной форме или явно, следует изучать его ради него самого, имея в виду его структуру, его символику, его содержание, которые, если рассматривать их в ином плане, несомненно согласуются с реалиями истории.
В этом отношении мы располагаем одним очень важным источником информации: легендой островного происхождения, которую приводят ирландские и валлийские тексты. Эти тексты имеют различную датировку, от VIII до XV вв. Но язык их более архаичен, чем язык списков, и лингвисты нередко обнаруживают следы старо-ирландского языка в рукописях XIV века, в той же мере, как и неловкие попытки переписчиков осовременить язык рассказов, которые они копировали, даже не всегда понимая их содержание.[136 - Ирландские легенды часто известны в двух-трех вариантах, самые длинные из которых редко бывают наиболее древними.] Учитывая все это, мы можем использовать их с не меньшим основанием, чем «Германию» Тацита, рукопись которой была открыта в XV веке. Связи между Ирландией и Галлией сопоставимы с теми связями, которые существовали между средневековой Скандинавией и древней континентальной Германией.[137 - См. опровержение теорий Эжена Могка у Дюмезиля, «Loki», р. 8 и далее. Не столь опасно принимать тексты такими, каковы они есть, нежели погрязнуть в чрезмерном критицизме.] Здесь также можно обнаружить, с одной стороны, мифологические тексты и события, с другой — скульптурные памятники и надписи, равно как и события исторические. То, что островная литература вобрала в себя, раскрыла и восстановила в себе утраченные тайны галльской литературы, никогда бы не составило в наших глазах предмета первостепенного значения. Но, скорее, таким значением будет обладать для нас ее умение вполне правдоподобно пустить в действие те же пружины и те же механизмы, одним словом, — то, что она построена на тех же самых принципах. «Гойделы, бритоны и галлы составляют в основе три ветви одного и того же народа. У них очень близкие языки, очень похожие, почти идентичные нравы; вполне вероятно, — единая религия с незначительными различиями в пантеонах, общие мифы, лишь соответственно учитывающие особенности их национальных историй».[138 - «Ogam», XII, 61.] Для нас несомненно, что у них также были одни и те же друиды, и ирландские эпические тексты, переданные наследниками этого жреческого сословия,[139 - Мы говорим «сословие», а не «каста»; употребление последнего термина внесло бы представление о наличии непроницаемых социальных барьеров, которых никогда не существовало у кельтов, см. G. Dumezil, «Jupiter-Mars-Qu-irinus», p. 110 и далее.] заслуживают самого тщательного исследования, способного выявить в них все указания на структуру мифологии и религиозную организацию наших континентальных предков. Они, помимо прочего, позволяют исправить и дополнить те слишком краткие изложения учений, которые приводят древние авторы.
II. СМЫСЛ И ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА «ДРУИД»
Классические авторы единодушно приписывают друидам множество функций. Религия, правосудие, образование, медицина и т. д. — все это находится в их ведении, и нам a priori совершенно невозможно ограничить в этом отношении свое исследование.
Одно из самых древних определений их наименования, основанное на этимологии, дается у Плиния:[140 - Plin., Nat. Hist., XVI, 249.]
«Не должно забывать среди всего этого о том, что глубоко почитают галлы. У друидов, ибо именно так зовутся их маги, нет ничего более священного, чем омела и дерево, на котором она растет, причем считается, что она всегда растет на дубе. Только лишь по этой причине они избирают дубовые леса и не совершают никакого обряда без листвы этого дерева, так что вполне возможно, что сами друиды взяли свое имя от его греческого названия. Они в самом деле считают, что все, что произрастает на дубе, послано небом, и означает, что это дерево было выбрано самим богом…»
Эта первая по времени этимология, основанная на греческом «drus», получила обширную поддержку в ученых кругах. Возникшая в связи с использованием дуба в галльском ритуале, она породила проблемы, которые долгое время лишь усугубляли колебания лингвистов и «палинодия» Турнейсена. Плиний, разумеется, был вполне искренен, высказывая свое мнение, но он, как и все его современники, часто довольствовался народными или образованными по аналогии этимологиями. Если наименование друидов было принадлежностью специфически кельтского мира и может быть объяснено только исходя из кельтских языков, то составляющие его элементы — индоевропейского происхождения: галльская форма «druides» (в единственном числе «druis»), которую употребляет Цезарь на протяжении всего текста «Галльских войн», так же как и ирландское «drui», восходят к единому прототипу «dru-wid-es», «весьма ученые», содержащему тот же корень, что и латинский глагол «videre», «видеть», готтский «witan», германский «wissen», «знать». Точно так же не составляет никакого труда обнаружить характерную для кельтского языка омонимичность слов, обозначающих «науку» и «лес» (галльское «vidu-»), в то время как нет никакой реальной возможности связать наименование «друидов» с названием «дуба» (галльское «dervo-»; ирланд. «daur», «dar»; валлийское «derw»; бретонское «derv»).[141 - Вопрос этот решен в настоящее время. Более подробное изложение, ссылки и дискуссию см. в: Chr. J. Guyonvarc'h, «Les noms celtiques du chene, du dmide et du roiteleb, — «Notes d'etymologie et de lexicographies, V, «Ogam», XII, 1960, p. 49 sqq.] Если даже дуб занимал определенное место в культовой практике друидов, было бы ошибкой сводить представление о друидах к культу дуба; напротив, их жреческие функции были весьма обширны. Впрочем, вопрос для нас заключается вовсе не в этимологии, но в определении, и заняться им надлежит именно в начале нашего исследования. Относится ли название «друид» к отдельной категории жрецов внутри кельтского жреческого сословия либо, напротив, оно является общим специфическим обозначением всего класса жрецов?
III. ОПРЕДЕЛЕНИЯ И РАЗЛИЧИЯ: ДРУИДЫ, ВАТЕС И БАРДЫ
Определения, даваемые древними авторами, неустойчивы, если не сказать — противоречивы. К примеру, вот что говорил по этому поводу Страбон:
«У всех галльских племен, вообще говоря, существует 3 группы людей, которых особенно почитают: барды, предсказатели и друиды. Барды — певцы и поэты; предсказатели, ведают священными обрядами и изучают природу, друиды же вдобавок к изучению природы занимаются также и этикой…».[142 - Strabo, IV, 4 // Пер. Г. А. Стратановского. Страбон. География в 12 книгах / Под ред. С. Л. Утченко. М., 1964.] И Тимаген у Аммиана Марцеллина высказывался по этому поводу так: «В этих местах, поскольку люди становились мало-помалу образованнее, процветало изучение достойных похвалы наук, начатое бардами, предсказателями и друидами. Барды воспевали подвиги знаменитых мужей, слагая героические стихи под нежные звуки лиры, в то время как эухаги пытались своими исследованиями раскрыть высокие тайны природы; друиды превосходили их всех своим гением, как это подтверждено авторитетом Пифагора».[143 - Amm. Marc, XV, 9.] Цезарь уточняет: «Во всей Галлии существует вообще только два класса людей, которые пользуются известным значением и почетом, это друиды и всадники. Друиды принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью общественных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии».[144 - Caes, В. G., VI, 13. Пер. М. М. Покровского // Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. и коммент. М. М. Покровского. М., 1993. — Прим. ред.]