Другая принцесса Лея: Другая Земля (СИ) - Страница 11

Зал. Комната зашторена, дверь прикрыта.

— Нет! Снова? — взмолилась я, пытаясь приподняться и понять, что это только сон и что нужно проснуться. Почти сразу рядом выросла фигура отца. Он сел на край дивана и протянул руку к моему лбу. Мандалорец из сна. Хотя нет, его тембр голоса был именно таким. Я никуда не уходила.

— Всё хорошо, звёздочка, — он отнял руку, наклонился к столику и протянул мне питьё, помогая привстать.

— Что это? — спросила я.

— Сладкий чай.

Я глотала бездумно, не чувствуя вкуса. Не сразу уловила отсутствие второго голоса. Её не было слышно. Я привыкла к фону в голове, но была тишина.

— Её нет? — я едва не пролила на себя чай. Отец отнял кружку и отставил её на журнальный столик.

— Кого нет? — переспросил он.

— Может, вернётся. Так уже было.

Не стала уточнять и объяснять. В голове все перемешалось. Воспоминания вернулись и едва не ввергли меня в отчаянье. На глаза снова навернулись слёзы.

— Соня? — голос отца звучал глухо. — Что случилось?

— Он меня бросил…, — прошептала я беззвучно. — Это конец.

Я резко села, вцепляясь в руку отца.

— Дай мне телефон.

— Твой телефон и всё, что у тебя было в комнате, перемкнуло. Новый купим.

— Плевать на новый. Мне нужно выйти в сеть. Дай свой ноут, — потребовала я резко, но быстро смягчилась, — Пожалуйста, папа.

Отец кивнул, поднялся, сделал пару шагов к тумбе, где лежал ноутбук и открыл его, поворачивая экраном ко мне.

Я вошла в сеть, ощущая всё большее волнение, дрожь в теле, пальцы не попадали по нужным клавишам, пока вводила пароль. Мне открылась моя страница. Её осаждали полчища неизвестных людей: тысяча с лишним сообщений. И последняя переписка с Пашей.

Жирная точка в наших отношениях.

Он не перезвонил не сейчас, ни потом.

***

Лея пропала. Её голос и присутствия я больше не ощущала. Со мной остались способности принцессы, но не она сама. Это меня волновало всего-то два дня, но потом вдруг резко захотелось перестать искать пути, чтобы наладить чужую жизнь. Своя жизнь разлеталась на куски. Из-за подставных фотографий и тупых сплетен больных на голову блогеров, пишущих про меня гадости, я лишилась поддержки друзей и потеряла любовь. Все планы разом рухнули. Всё, чем жила, исчезло.

Первым делом я удалила все свои социальные странички, всю информацию о себе везде, где было возможно, но часть фото ушлые твари уже сохранили и теперь эти фотографии гуляли по сети. Я сгребла в кучу всё, что мне дарил Паша. Засунула в мешок и попросила отца вынести это всё на помойку или сжечь. Я перетрясла всё, что бы мне напоминало о нём, уничтожила фотографии, скетчи, рисунки, — словом всё!

В моей комнате закоротило в тот вечер всю проводку, оплавились провода, сгорел адаптер с телефоном и планшетом. Вылетели стёкла из стеклопластикового окна внутрь, как если бы кто-то ударил по ним снаружи. Снаружи двенадцатого этажа? Мистика. Окна поменяли на следующее утро.

Родители пару дней не пускали меня в комнату, ссылаясь на то, что в ней нужно сделать уборку. Опечатали дверь. Но я и не рвалась. Мне казалось, что в ней поселилось зло. Конечно, это было не так.

Отец взял всё на контроль. Он обязал Влада пресечь по возможности своих фанатов, как угодно, но чтобы не было этой травли, на что Ильнев ответил, что сделает всё от себя зависящее, чтобы все эти слухи прекратились. И главное, он знает, откуда «растут ноги». Этих агрессивных поклонников нужно было давно приструнить. Действовали они на два фронта: в сети и вживую. От меня требовалось лишь спровоцировать их на активные действия. Месть. Эта сладкая месть. Когда я услышала, что таких людей можно реально наказать, я согласилась поучаствовать в ловле на живца. И было в этой игре что-то знакомое. Я уже выступала в такой роли, но в другой жизни.

Я не знала всех подробностей, что игра ведётся по-крупному, и в этом деле задействовано много сил. Да и узнай я это, я бы не поменяла своего решения отомстить, мечтая свернуть шею зачинщице.

И вот она сейчас стояла передо мной. Важная, наглая, крашеная сука, не подозревающая о большой подставе.

Полиция наготове, все ждут сигнала, все ждут, когда нападающие дадут осечку и теперь появятся улики против них. Я тянула время. Толпа нагнетала обстановку. Воздух накалился. Первые ряды сомкнулись.

— Дай мне повод тебе вмазать. Дай только повод. — Прошептала я.

Дылда расслышала мои слова, скривив губы в кривой усмешке:

— Повод, — она сделала шаг в сторону, приседая в реверансе, неожиданно рявкнув:

— Рысь!

Моё горло схватила невидимая рука.

Сила заколебалась на уровне восприятия. Я не успела выставить блок. Удушение невидимой руки, давление на плечи: меня насильно поставили на колени. Эта была публичная казнь. Носитель был одарённым, но я не ощутила её присутствия до этого момента. Но вот она вышла из толпы: тёмный силуэт угадывался едва, зато поле вокруг фигуры уплотнялось. Девчонка удерживала меня всего несколько секунд, но мне хватило и этого, чтобы в полной мере ощутить, как воздух рвётся из лёгких и кружится голова.

Так погибнуть бесславно от рук какой-то шайки?

Силуэты смазались, рванули в мою сторону. Тяжесть навалилась на тело. Я должна была стать мученицей, но во мне взыграла Жанна Д’Арк. Я сбросила чужое присутствие, рывком подняла себя с земли и бросилась без разбора в толпу, в одном неистовом желании разорвать всех и каждого. Меня схватили за плечи, кто-то больше и крупнее стиснул рукой под подбородком, пытаясь свернуть мне шею. Я собрала в пальцах статику и схватилась за голую руку человека, ударяя его разрядом по телу. Вспыхнули разряды молний, пробегая по рядам. С криком от меня отшатнулась стена фигур, запахло жжёным. Крики, толпа обезумела: все ринулись на меня с кулаками. Жгучая боль забилась в подреберье, привкус крови во рту.

Но вдруг движения вокруг замедлились и застыли, будто кто-то поставил на паузу видео. Чей-то кулак у моего лица так и не настиг цели. Всё вокруг замерло.

Я ощутила захват под грудь сзади и меня выдернули из толпы рывком, как будто отлепили от липкой массы. Без слов повели в сторону полицейских машин. Я обернулась. Время снова ожило, вспыхнули яркие прожектора, люди в масках хватали молодежь, бросившихся в рассыпную, догоняя, хватая и растаскивая их по фургонам, грубо толкали внутрь. Дверцы захлопывались, машины с сиренами срывались с места, скрываясь в темноте улиц.

Я была усажена на заднее сиденье полицейской машины с включенными мигалками, молча, без объяснений. Передние дверцы захлопнулись, один из парней в маске и второй без неё, заняли свои места и за окном замелькали блики ночных фонарей. Тонировка стекла не давала рассмотреть пейзаж за ним в полной мере: смазанные огни, — всё, что я видела.

— Куда мы едем? — спросила я, осторожно потирая скулу: она ещё хранила след от удара. Сильно раскалывалась голова. Давило в затылке. Ныло тело, очаги боли попеременно вспыхивали от резких поворотов машины на дороге. Я пыталась устроиться удобнее на сиденье, но мешал заплечный чехол, который снять не было никакой возможности. При подъёме руки начинало сдавливать грудь.

Полицейские молчали. Были слышны переговоры по рации.

— Вот блин, — в темноте я пыталась рассмотреть пальцы правой руки, понимая, что на них кровь. Левой рукой пошарила по потолку в поисках лампочки, но никак не удавалось нащупать кнопку. Бросив бесплотные попытки зажечь свет, я хлопнула ладонью по спинке кресла, привлекая свой конвой. — Ребят, у вас есть бинт? А то я где-то вытекаю. Или бакта?

— Уже скоро, потерпи, — неожиданно сказал парень, сидящий впереди. Меня обдало ледяной волной.

Раёк!

— Да сколько ж можно?! — взорвалась я.

Хлопок в салоне. Впереди сидящие фигуры полицейских растворились, перегородки, машина, будто вылили на всё черноту, смывая грани и перемешивая между собой.

Отступили звуки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ