Другая победа. Если бы победил Гитлер - Страница 17

В ту же роковую субботу 25 мая лорд Горт принял решение, которое определило судьбу БЭС. Двадцать первого мая в Ипре состоялся ряд встреч союзников, которые протекали в очень нервозной обстановке. Во время этих встреч французы предложили план, имеющий некоторое сходство с ложным планом «Динамо». Согласно этому плану, начиная с 26 мая восемь дивизий Франции, Великобритании и Бельгии должны были нанести удары с юга и с севера и закрыть тем самым «Танковый коридор». Уехав с той встречи, командующий 1-й группой армий генерал Гастон Бийот почти сразу же попал в автомобильную катастрофу и погиб, словно чтобы своей смертью подчеркнуть, что все складывается не в пользу союзников. В течение последующих трех дней французский план развалился, не выдержав давления, оказываемого немецким наступлением, и взаимных обвинений союзников. К субботе все, что осталось от этого плана, было заключено в обещании Горта принять участие в боевых действиях и на следующий день еще раз повторить наступление силами 5-й пехотной и 50-й Нортумберлендской дивизии.

А между тем на северном участке фронта безопасность II корпуса целиком зависела от действий бельгийцев, которые отбивались от бешеных атак 18-й немецкой армии на линии фронта между Куртрэ и берегом моря. Если бельгийская оборона будет прорвана, генерал-лейтенанту Бруку будет нечем заткнуть образовавшуюся брешь. Солдаты Монтгомери захватили немецкую карту, из которой было видно, что, когда Нидерланды будут выведены из числа участников войны, направление основного удара 18-й армии грозило отрезать БЭС от моря. Единственно правильным решением становилась эвакуация войск, но поскольку линии связи между союзными войсками были нарушены, ни Горту, ни Галифаксу не пришло в голову поставить короля Леопольда в известность о планах британского командования.

За весь день Горт не сказал почти ни слова, сидя за дощатым столом на козлах в маленьком крестьянском доме, который был избран им в качестве штаб-квартиры. Он не только не получал никаких советов и инструкций из Лондона, за исключением невнятных увещеваний со стороны кабинета министров военного времени. Со времени совещания в Ипре Горт не мог связаться с командованием французскими войсками. Говорили, что Булонь пала и в ближайшем будущем падет Кале. Если французы вообще надумают атаковать, это будет сделано силами только одной дивизии; у Мартела осталось только два боеспособных танка «Матильда». Примерно в 18 часов он поднял глаза и отдал приказ: «Направьте их старине Бруку!»[51]. Горт все еще не оставлял надежды на атаку французов: вместо того, чтобы всем вместе оставить позиции здесь и организованно двинуться на соединение со II корпусом, и 5-я пехотная, и 50-я Нортумберлендская дивизии отправились в поход только в середине следующего дня. Такое решение было принято на тот случай, если французские части все-таки проведут обещанную атаку с южного направления. Конечно же никакой атаки не было, но все равно французы никогда не простят Горту принятого им решения, и, как оказалось потом, так же поступят и англичане. И все-таки, учитывая те сведения, которыми он располагал в то время, вряд ли можно утверждать, что решение Горта было неправильным или что оно было предательским по отношению к союзникам.

Военное решение Горта сопровождалось также и политическим, а именно: сделать достоянием общественности тот факт, что БЭС получили удар в спину. Мэйсон-Макферлейн вернулся в Лондон для того, чтобы обсудить с генералом сэром Джоном Диллом вопрос о преемнике генерала Айронсайда на посту начальника Имперского генерального штаба. Двадцать восьмого мая Мэйсон-Макферлейн поставил в известность корреспондентов в Лондоне о приказах Военного кабинета, сказав, что преданные своими союзниками и политическим руководством войска БЭС близки к тому, чтобы погибнуть, сражаясь. Шок, вызванный публикациями в утренних газетах, распространился на всю страну и уничтожил то немногое доверие, что еще существовало между правительством Галифакса и армией. Теперь, когда скрывать стало нечего, 29 мая правительство Великобритании довело до всеобщего сведения телеграмму короля Георга VI, направленную Горту и поддерживающую версию об ударе в спину. «Испытывая крайние трудности и сталкиваясь с обстоятельствами, управление которыми находится вне пределов их полномочий, – говорилось в телеграмме короля, – наши солдаты проявляют доблесть и героизм, которым нет примеров в истории армии Великобритании. В этот час суровых испытаний сердца каждого из нас, оставшихся здесь, дома, отданы Вам и Вашим храбрым солдатам»[52]. В тот же вечер генерал Дилл предоставил Мэйсону-Макферлейну возможность выступить по радио Би-би-си сразу после девятичасового выпуска последних известий. Выступая анонимно, как «один из высших командиров БЭС», Мэйсон-Макферлейн снова повторил, что БЭС ведут упорные бои, но проигрывают их не по своей вине. В кабинете министров правительства Галифакса нашлись люди, и среди них, возможно, был и сам премьер-министр, которые всерьез ожидали какого-то военного переворота.

На 26 мая, пока их арьергард совместно с частями французской армии сдерживал наступление немецких войск, основные силы БЭС отходили к полям сражений, которые их старшие офицеры хорошо знали еще с времен Первой мировой войны, – к цепи возвышенностей Ипр – Мессине. Лично выйдя на разведку местности, генерал-лейтенант Брук в то утро обнаружил существование разрыва шириной примерно 3 500 метров на стыке флангов его корпуса и 60-й французской дивизии, расположенной к северу от него. Поспешив в штаб БЭС, Брук сразу же добился того, чтобы 50-я Нортумберлендская дивизия и 5-я пехотная дивизия были переведены под его начало. После этого он приказал бригадам этих дивизий занять позиции на передовой. Вечером 27 мая правительство Бельгии обратилось к немцам с просьбой о прекращении огня. Брук, у которого, после того как он получил это известие, в запасе оставалось всего несколько часов, приказал Монтгомери закрыть брешь на стыке флангов. Вынужденный действовать уже в темное время суток и под огнем противника, Монтгомери сумел вывести с передовой 3-ю пехотную дивизию и направить ее на север маршем непосредственно вдоль линии фронта II корпуса от одного его фланга до другого. А в это время на удалении всего в несколько сотен метров немцы вели непрерывный огонь по британским позициям, проверяя их на прочность. Исполнение маневра было виртуозным, и в других обстоятельствах он почти наверняка мог бы спасти БЭС. Но все это было сделано слишком поздно, примерно на полдня позже, чем нужно. Когда бригады 5-й пехотной дивизии вслед за бригадами 50-й Нортумберлендской дивизии ушли, чтобы блокировать атаку немцев на стыке флангов, оборона 5-й дивизии оказалась слишком неглубокой и растянутой; теперь она могла бы сдержать атаку силами двух дивизий, но не трех. На следующее утро пехота 18-й немецкой дивизии проложила себе дорогу на вершину холма Кеммель, а пять немецких дивизий на северном участке фронта, не встречая сопротивления, двигались вдоль берега в направлении Дюнкерка.

Даже в окружении дивизии регулярной армии в составе БЭС являлись боевыми соединениями, внушающими ужас врагу. Испытывая нехватку во всем – от горючего до боеприпасов, их командование объединило своих солдат с солдатами ТА и подразделений французской армии, прибившихся к ним во время отступления, и приготовилось дать смертельный бой. Эвакуация тыловых частей началась 26 мая (настоящая операция «Динамо»), в тот же день, когда отряды 2-й танковой дивизии подошли к району порта с юго-запада. Двумя днями позже, 28 мая, перед неподражаемой 3-й пехотной дивизией Монтгомери была поставлена задача: при поддержке нескольких уцелевших танков французской 2-й дивизии легких танков расчистить путь к взморью у Дюнкерка; остальные части II корпуса будут идти позади, обеспечивая защиту с флангов и с тыла.

Несмотря на предсказания Геринга, приближение линии фронта к берегам Южной Англии оказалось фактором, благоприятным для военно-воздушных сил Великобритании. Поскольку теперь стали широко использоваться новые истребители «Сьюпермарин Спитфайр» британской истребительной авиации, люфтваффе ежедневно несли наиболее тяжелые потери с самого начала кампании. Самолеты британских военно-воздушных сил и авиации ПВО, которые получили приказ оставаться во Франции, были либо сбиты противником, либо не могли летать, потому что их аэродромы оказались разрушенными. На следующий день войска БЭС смогли захватить 8 километров береговой линии и примерно половину территории порта Дюнкерк. Но уже было слишком поздно создавать сплошную линию британской обороны, в ней было слишком много брешей. В тот полдень в Беверне произошло соединение 216-й немецкой дивизии, которая наступала с востока, с 20-й моторизованной дивизией, при этом войска БЭС оказались рассеченными надвое. Лорд Горт пал смертью солдата, отбиваясь от пехотинцев 6-й танковой дивизии в своей личной штаб-квартире. Никто не уцелел в том бою, и как представляется, он сам выбрал себе подобную жертвенную смерть.