Друг или враг? - Страница 23

С юга стремительно приближались армии союзников. Приближалась и чудесная итальянская весна. Немцы уже объявили порядок эвакуации города и отвода своих сил на север. Подполковник тоже должен был уехать. В последний момент он заколебался. Он не мог примириться с мыслью, что сам он уедет в безопасное место, а Луизу оставит в горящем городе. Подполковник, несмотря на свою дисциплинированность и воспитанную годами привычку к самоотречению, был готов пожертвовать своей карьерой и увезти Луизу с собой. По-видимому, он очень сильно любил ее.

Нетрудно представить, что происходило на вилле у Луизы. Чувство долга боролось в подполковнике с вкрадывающимися сомнениями: оставление Рима плохо вязалось с громкими заявлениями о непобедимости немцев. Подполковник умолял Луизу бросить все и уехать с ним. Он грозил ей, приказывал. Но все было бесполезно. Эвакуация близилась к концу, подполковник становился все настойчивее. Но Луиза не сдавалась. В какой-то момент у него даже появилась мысль остаться с ней. Но он понимал, что такой поступок с его стороны не только испортит его военную карьеру, но и погубит Луизу, так как союзники сразу поймут, что Луиза — немецкая шпионка. Подполковник в последний раз обнял Луизу, на прощанье сказав ей, что скоро они увидятся снова… Итак, Луиза осталась в городе, который нервно ждал вступления союзников.

6 мая 1944 года танки союзников с грохотом вошли в Рим, объявленный открытым городом. Юркие джипы сновали вдоль колонн грузовиков с почерневшими под жарким итальянским солнцем пехотинцами, которые с любопытством оглядывались по сторонам. Вокруг грузовиков толпились кричащие и оживленно жестикулирующие люди, те самые люди, которые когда-то приветствовали гордых и считавшихся непобедимыми немцев, а теперь, так же громко крича, приветствовали солдат, изгнавших немцев. Это была действительно странная война.

Передовые части охранения, пройдя весь город, заняли позиции к северу от Рима. Для них еще не пришло время насладиться прелестями цивилизованной жизни в великой столице. Но город был переполнен солдатами и офицерами менее подвижных штабов. Всем им нужны были дома, кабинеты для бесчисленных папок с бумагами, столы и стулья для работы и, конечно, рестораны и кабаре. В одном из роскошных особняков расположился штаб английской военной разведки. Едва работники штаба распаковали карты, чтобы начать готовиться к предстоящим операциям, как к ним явилась посетительница. Это была Луиза.

На безупречном английском языке она попросила отвести ее к дежурному офицеру. Еще не пришедший в себя дежурный офицер был окончательно сбит с толку заявлением странной посетительницы:

«Я немецкая шпионка. Немцы оставили меня в Риме собирать информацию и передавать ее им с помощью радиопередатчика. Но я ненавижу немцев. Я одурачила их, чтобы попасть к ним в доверие. Снабдите меня ложной информацией, которая могла бы ввести немцев в заблуждение, и я с радостью передам ее им».

Подобное заявление, да еще из уст очаровательной посетительницы, которая говорила все это, как казалось, вполне серьезно, смутило бы и более выдержанного и сообразительного человека.

Но сменить хозяев было не так легко, как казалось Луизе. Ее приняли за агента-двойника. Английские офицеры разведки были не настолько доверчивы, чтобы, не раздумывая, принять такое предложение. Сначала они хотели убедиться в ее искренности. Ведь такой агент-двойник мог оказаться агентом-тройником. Вполне возможно, что она хочет обмануть англичан, стремясь завоевать их доверие. Конечно, это был рискованный ход для нее, но разумный с точки зрения фанатичных нацистов.

Итак, вместо того чтобы с благодарностью принять такое предложение, английская разведка задержала Луизу и установила за ней наблюдение. С ней, правда, обращались не как с арестованной, а как с «гостьей». Луиза общалась с английскими и американскими офицерами, и ее даже приглашали на вечера и светские приемы в те виллы и отели, где несколько дней назад она танцевала с немцами. Однако она не была хозяйкой самой себе. Куда бы она ни шла, ее сопровождал офицер разведки. Либеральность методов работы английской разведки может вызвать удивление. Но старшие офицеры разведки совершенно правильно решили, что такая умная и привлекательная девушка, как Луиза, скорее выдаст себя в непринужденной обстановке, чем во время прямого допроса. Они постоянно наблюдали за ней и задавали ей самые различные вопросы именно в такие моменты, когда она меньше всего была настороже.

Луизу, конечно, подвергли и прямому допросу. Она охотно рассказала свою историю, в том числе и о любовной связи с инструктором шпионской школы неподалеку от Гааги и о более серьезных отношениях со своим непосредственным начальником в Риме. Она ничего не скрывала, одинаково охотно рассказывая о всех фактах, независимо от того, были ли они в ее пользу или против нее.

Эта обезоруживающая честность Луизы в какой-то степени доказывала ее невиновность. Мне могут возразить, что настоящий шпион стал бы рассказывать только о фактах, которые были в его пользу. Но нельзя забывать, что Луиза была очень умной женщиной. Она знала, что ее показания тщательно проверят, что могут даже допросить слуг на ее бывшей вилле и они, конечно, расскажут о ее любовнике. Его не раз видели вместе с Луизой на приемах и вечерах, и вокруг них ходило немало слухов, и рано или поздно эти слухи должны были дойти до ушей английской разведки. Даже ее роман в шпионской школе мог быть известен разведке. Как умная женщина, Луиза понимала, что, как только Голландия будет освобождена и ее два друга голландца выйдут из подполья, они сочтут своим долгом рассказать о Луизе всю правду. Из курса, пройденного в шпионской школе, она знала, что английская разведка протянула свои щупальцы через весь континент.

После нескольких недель наблюдения за Луизой английская разведка решила провести эксперимент. Луизе вернули радиопередатчик и снабдили ее ложной информацией, которую она должна была передать немцам. Во время передачи за ней все время наблюдал английский специалист в области радио. Луиза передала все пять сообщений. Во время передачи двух из них присутствовал один специалист, а во время передачи трех остальных — другой. Этот второй специалист ничего нового сказать о ней не мог. По его словам, она во всем следовала его указаниям. Правда, во время второй передачи, добавил он, она дважды прибавила к тексту букву Z.

Этот факт неискушенному читателю может показаться незаслуживающим внимания, но английская разведка придала ему очень большое значение. Немцы могли предвидеть, что Луиза попадет в руки союзников и что ее могут заставить передать ложную информацию. И, может быть, они заранее условились с ней о сигнале, который, не изменяя текста, предупреждал, что передаваемая информация является фальшивкой. Вполне возможно, что два добавочных Z и служили таким сигналом. И если это было действительно так, то Луиза, несмотря на все ее заверения и добровольную сдачу англичанам, оставалась немецкой шпионкой. Луизу немедленно арестовали, но тем не менее дали возможность написать объяснение. Ее детальное и технически обоснованное объяснение заняло тридцать мелко исписанных страниц. (Луиза сохранила копию этого документа и передала ее мне, когда я допрашивал ее.) В этом документе она писала, что радиодело было одним из многих предметов, которые ей пришлось изучать в шпионской школе. Она имела очень небольшую практику в передаче и приеме по радио кодированных сообщений, а за те несколько месяцев, которые прошли с момента окончания школы, она многое забыла. Кроме того, она указывала, что буква Z азбуки Морзе очень похожа на букву, имевшуюся в тексте, и жаловалась на плохое состояние передатчика. Если буква Z явилась предупреждением для немцев, что передаваемое ею сообщение является ложным, доказывала она позднее, то вряд ли она ограничилась бы передачей этой буквы только в одном тексте. Луиза уверяла, что допущенные ею две ошибки сделаны совершенно случайно.

Интересно, что другие специалисты, которые позже внимательно изучили объяснение Луизы, были поражены его убедительностью и ясностью. Они даже заявили, что такой документ был бы достаточным для любого английского суда. Но в военное время, даже если вину того или иного лица не удавалось полностью доказать, это не означало, что с него автоматически снимались все обвинения. Во время войны и не требовалось доказывать виновность подозреваемого, наоборот, он (или она) должен был сам доказывать свою невиновность. Английская разведка в Риме пришла к заключению, что Луиза не смогла достаточно убедительно доказать свою невиновность. И пока оставалась хоть тень сомнения в отношении ее невиновности, было опасно использовать ее в качестве агента-двойника. В октябре 1944 года Луизу самолетом отправили в Лондон, где поместили в специальное отделение женской тюрьмы. Там ее неоднократно допрашивали следователи английской контрразведки. Они подозревали, что Луиза является немецким агентом-двойником, но еще не пришли к окончательному заключению. Вскоре они решили, что ее соотечественник, опытный контрразведчик, сможет скорее разобраться в ее деле. Поэтому они обратились к голландским властям в Лондоне и попросили передать дело Луизы на расследование кому-либо из голландских контрразведчиков. Но в Лондоне в то время не оказалось достаточно опытного голландского контрразведчика, и поэтому лондонские власти послали запрос в Голландию. В то время я был прикомандирован к главному штабу экспедиционных сил союзников и напряженно работал в Голландии и Бельгии. Как раз в это время я пытался напасть на след Христиана Линдеманса, арнемского предателя. Я не мог сразу бросить все свои дела, а другого человека, который мог бы расследовать дело Луизы, в Лондоне не оказалось, поэтому Луизу оставили в тюрьме до моего возвращения в Лондон.