Друг - Страница 4

- В ней указаны твои данные, место и год рождения. И больше ничего.

- Неправда. Робот контролирует каждый мой шаг.

- Сказка для малых деток. А ты и поверил, глупец. Вы, обыватели, убеждены, что роботы-шпионы везде и повсюду. На самом же деле они существуют лишь в вашем воображении.

Студенты так были в этом уверены, что вели себя крайне неосторожно. И, понятно, очень плохо кончили.

Когда он, Джиджи, узнал об этом, то сразу же помчался на митинг и выступил в защиту свободы и демократии. И его не тронули. С тех пор он не занимался политикой. Так что робот зря намекает...

- Я не занимаюсь политикой, - громко повторил он. - Я думаю только о Милене.

- Знаю. Тогда поищи себе другую девушку вместо Милены. Ведь не сошелся же на ней свет клином.

- Как ты можешь предлагать такое! Может, ты меня все время обманывал?

- Нет.

- Ты говорил, что у Милены особенно хороши глаза, большие, голубые, с поволокой. Если хочешь, чтобы я тебе поверил, покажи мне лицо Милены.

- Постараюсь. Но ты должен напрячься, все твои мысли должны быть о ней, о Милене.

Джиджи уставился во тьму с замиранием сердца, ожидая, когда ему явится лицо Милены с большими голубыми глазами. И оно возникло, но глаза были закрыты. "Прошу тебя, Милена, открой глаза, умоляю, открой". И Милена взглянула на него своими голубыми, прозрачными как стекло глазами.

- Теперь ты убедился? Так ищи ее, ищи без устали.

И Джиджи искал, каждый вечер, в дансингах и в кино, в церкви и на гулянье. Он даже отказался от недели гипнотического сна, которая полагалась ему по закону каждые полгода. Он выходил из дому в шесть, и когда возвращался в свою комнатушку, где в беспорядке валялись грязное белье и пакеты с едой, им порой овладевало отчаяние. Он, не раздеваясь, ложился на неприбранную постепь и в тоске думал, не лучше ли все бросить и провести ночь с первой же встреченной проституткой. Но в памяти всплывали ее глаза, и на следующий вечер Джиджи вновь отправлялся на поиски. Когда же образ Милены тускнел, Джиджи ехал к роботу и снова впивался взглядом во тьму. Он больше не задавался вопросом, существует ли Милена, он искал ее, и все тут. Не раз и не два он пристально вглядывался в незнакомые женские лица в надежде, что вдруг на него с любовью взглянут нежные голубые глаза. Ему было безразлично, оскорбляет ли кого-либо из женщин это назойливое внимание и не рискует ли он нарваться на грубость.

Он искал ее на улицах и площадях, поднимался по спирали до самых куполов и оттуда следил, пока не заболит спина, за идущим вниз эскалатором. Женщины одна за другой исчезали в подземелье, и тогда он, смотря по деньгам, отправлялся в ресторан или дешевый бар. И там снова принимался наблюдать за женскими лицами. Однажды его ударили по лицу, в другой раз к нему подошла молодая женщина.

- Видно, я тебе понравилась?

- Ты не Милена, - сказал он, и незнакомка засмеялась столь неожиданному ответу. Но потом ей надоело смотреть в его невидящие глаза.

Как-то, когда он шел с работы, у него отчаянно разболелся зуб. Коренной зуб справа, который давно уже ныл, а теперь словно взбунтовался и пронзал его стрелами адской боли. Наглотавшись таблеток и повязав щеку платком, он отправился к врачу. В приемной он с ненавистью смотрел на сидящих впереди пациентов, трех женщин и пятерых мужчин. Часа через полтора, когда до него осталось всего два человека, боль поутихла. Джиджи осторожно потрогал зуб языком - ничего, терпеть можно. Он взял со столика толстый журнал. Читать он не любил, да и не очень умел, но ему нравилось разглядывать цветные фотографии. Жаль только, что и на снимках были изображены медицинские приборы и врачебные кабинеты, а не актрисы или животные. Он давно мечтал купить черного пуделя с густой волнистой шерсткой, но такую роскошь могли себе позволить только те, кто живет за куполами... Сплошь статьи о медицине, о новых таблетках и о лечении методом Р. П. Что бы это могло означать? А, вот тут внизу расшифровано; Р. П. - это, робопсихология. Он перелистал еще несколько'страничек, и его внимание привлек знакомый адрес. Так это же адрес его робота! Только он принялся по складам разбирать, чем же тот занимается, как его вызвали к врачу.

Он вошел, размахивая журналом.

- Доктор, прошу вас, объясните, пожалуйста...

- Не будем терять времени.

- Я вас очень прошу.

- Ну хорошо... Угу. Э, сплошная ерунда. Они утверждают, что невроз у социально отсталых субъектов можно лечить с помощью утешающих машин.

- Не понимаю.

- Ну вот вы, скажем, поверили бы вы роботу, если б тот вдруг стал вас убеждать, что вы красивы, счастливы, богаты и вас любит прекрасная женщина? Конечно, вы бы сразу догадались, что это обман... Так какой же зуб у вас болит?

Стоматолог знал свое дело - анестезия, бормашина, мышьяк, убивающий нерв, временная пломба. Все честно, без обмана.

- Придете через неделю. Если снова заболит, приходите сразу же.

Он расписался в страховой книжке Джиджи и, дружески похлопав его по плечу, сказал:

- До новой встречи. Следующий!

В субботу зуб еще побаливал, но Джиджи предпочел отправиться к роботу. Он впервые заметил, что у мужчин и женщин, ждущих приема, такое же отсутствующее выражение лица, как и у него самого. Они по одному вставали и, держа в руке пропуск, не глядя на контролера, садились в кресло, которое выезжало из туннеля, и секундой позже Сами исчезали в другом туннеле. Джиджи тоже сел в кресло, но на сей раз он не зажмурил глаза и, скользя по рельсам, ясно представлял себе, как гипнотический голос шепчет другим пациентам: "Друг мой, любимый".

Оставшись наедине с роботом, он решил покапризничать.

- Мне надоела Милена. Хочу увидеть Пьеру.

- Ты знаком с ней?

- Да, я с ней встречался.

- Сосредоточься.

Джиджи стал думать о Пьере, проститутке, с которой он иной раз виделся. И она возникла перед ним, вернее, ее круглое лицо с зелеными глазами, густо обведенными черной краской.

- А теперь покажи мне Милену. Для сравнения.

Робот попытался загипнотизировать его, но нет, то были глаза не Милены. И Джиджи понял, что больше никогда не встретится с ее нежным, пугливым взглядом.

Он поднялся и молча направился к креслу, чужой в бесконечно чужом городе. Лишь кровать хранила его запах, она была его последним прибежищем, как конура для дворовой собаки. Эту конуру и старую больную собаку он недавно видел в кино.