Древняя Русь и Великая степь - Страница 24

В пламени акматической фазы пассионарности сгорел весь шлак, унаследованный Византией от античности. Вымерла субпассионарная чернь городов. Языческие окраины были захвачены германцами (на Западе), славянами (на Балканском полуострове) и мусульманами – новым этносом, возникшим в Аравии вследствие очередного пассионарного толчка и с потрясающей быстротой прошедшим всю фазу подъема, вплоть до образования суперэтноса.

Но в IV в. христианство как идеология перешагнуло границы этноса. Христианами стали готы, бургунды, свевы, вандалы в Европе, армяне и грузины в Азии, абиссинцы в Африке. Эти этносы никогда не знали римской власти, римской культуры, римской дисциплины. Поэтому они не составили единого с римлянами этноса, а остались сами собой. И тут сыграло решающую роль дробление христианского этноса на два течения: никейское и арианское. Германцы приняли христианство с учением Ария, а в империи победило учение Афанасия, т. е. никейское. Восторжествовав на Константинопольском соборе 381 г., оно объединило своих сторонников в этническую целостность, которую мы и называем византийской. С этой даты византийский этнос вступил в свою акматическую фазу. В IV–VI вв. он расширился, захватив Закавказье и Ирландию, погубил остатки античной культуры, раздробился на ряд субэтносов, каждый из коих выдвигал собственное исповедание, часто без достаточных догматических оснований. В VII в. он потерял половину своей территории из-за внутренних распрей и наконец в IX в. перешел в инерционную фазу этногенеза.

Отрыв от родины не проходит бесследно. Евреи, вернувшиеся в Палестину из Вавилона, не нашли взаимопонимания ни с местным населением иудейского культа – самаритянами, ни с потомками древних хананеян (финикийцев), населявшими Галилею, область у Тивериадского (Генисаретского) озера,[153] ни с пришлыми из Напаты арабами – идумеями, поселившимися в бывшей земле филистимлян, в окрестностях Газы.[154] Однако галилеяне и идумеи оказались увлеченными порывом восстания Маккавеев в 166 г. до н. э. и вместе с ними боролись против македонян. Иудеи, ощущая острую необходимость в пополнении армии, обратили оба народа в иудаизм, мотивируя это тем, что они якобы в древности были евреями, но в отличие от самаритян утратили веру во время господства Селевкидов.[155] Поэтому во время династии Хасмонеев (152—37 до н. э.) представители инкорпорированных этносов считались иудеями, но как бы второго сорта.[156] Те отвечали им неприязнью, переходившей в кровопролитие. Ирод I Великий (37—4 до н. э.), несмотря на все заслуги перед страной и народом, «любовь и преданность нашел только в Самарии и Идумее, но не у израильского народа», так как был чужеземцем. И сам он говорил, что «чувствует влечение к грекам в той же степени, в какой питает отвращение к иудеям». Он даже своих детей от еврейки боялся, как иудеев. Так продолжалось до того времени, пока пассионарный взрыв не дал обитателям Палестины энергию, необходимую для самоутверждения. Тогда идумеи захватили власть в Палестине, изгнав последних Хасмонеев, а Галилея стала местом рождения Воплощенного Слова Я новой религии, не только чуждой, но и противоположной той форме иудаизма, которая оформилась при контакте с эллинами и заискивании у римлян, той, что Т. Моммзен назвал неоиудаизмом.[157]

В Галилее все было иначе. Там ненавидели все эллинское и римское. Оттуда вышли первые сикарии (кинжальщики) – террористы, убивавшие и чужеземцев, и вероотступников. И галилеянин Иисус Христос говорил иудеям: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, гробы скрытые» (Лука II, 37) и «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Иоанн 8, 44). Столь категоричные характеристики указывают на несовместимость христианского и еврейского поведенческих стереотипов,[158] ибо в I в. до н. э. евреи больше служили мамоне (богатству), нежели Иерусалимскому храму.

Добыть деньги было несложно, но для этого было необходимо включиться в общий рынок эллинистического мира и принять участие в его интригах и склоках. Люди для торговых операций имелись, но им пришлось изучить греческий язык, воспринять эллинскую образованность, перенять манеры, переменить имена… короче говоря, сменить стереотип поведения. Эти эллинизированные евреи назывались саддукеи и не только держали в своих руках экономику и высшие административные должности в царстве Хасмонеев, но и представительствовали за его границами. В Александрии, где греки составляли 50 % населения, евреев было 40 %, а все остальные, в том числе египтяне, – 10 %. То же самое было на Кипре и в городах Малой Азии. Иными словами, евреи-саддукеи вошли в эллинистическую цивилизацию и постепенно растворились в ней.

Это оторвало их от хранителей традиций – фарисеев (пуруш – чистый) и от народных масс. Последним было особенно противно, что их правители уподобились их злейшим врагам – эллинам. Поэтому раскол этнического поля расширялся и дошел до того, что власть Ирода держалась на поддержке наемных воинов, а народные пророки проклинали его, – ситуация, характерная для фазы обскурации. И в I в. н. э. этнос распался и погиб.

Палестинские евреи, сохранившие изрядную долю неукротимости и нетерпимости своих предков, поссорились и с римлянами, но те дважды расправились с евреями – в 70 и 132 гг., да так, что Палестина обезлюдела и ее заселили арабы.[159] Те евреи, которые успели убежать от ужасов войны на западную окраину империи, нашли там покой и безопасность. Более того, иудаизм стал распространяться в самом Риме – через женщин, утративших в эпоху империи традиционную нравственность. Это вызвало отрицательное отношение римлян к евреям, по аналогии перенесенное на христиан.

Когда память о пролитой крови померкла, оказалось, что в крупных городах Римской империи, в греческих колониях – Пантикапее, Горгиппии и Танаисе, в Армении.[160] и в оазисах Аравии еврейское население сохранилось. Однако это были уже новые евреи, затронутые пассионарным толчком I в., и, следовательно, ровесники византийцев и славян. Они поддерживали активные связи со своими иранскими единоверцами, пользовавшимися покровительством врагов Рима – парфянских царей. Вследствие этого обе общины до конца V в. непрестанно обменивались идеями и людьми[161]

А как это было им нужно! Персия была страна бедная, но благоволившая к евреям; Восточная Римская империя была богата, но греки успешно конкурировали с евреями. В те века центр тяжести межэтнических конфликтов был перенесен в область идеологии. Библия была уже переведена на греческий язык и перестала быть тайной. Ее читали усердно, но реакция читателей была различной. Одни вступались за змея, побудившего Еву заполучить познание добра и зла, а того бога, который хотел оставить людей в невежестве, именовали злым демоном (офиты). Другие объявили материю, а следовательно, весь видимый мир несуществующими, т. е. просто помехами на пути к совершенствованию души, реальность коей утверждалась (гностики). Третьи отрицали преемственность Нового и Ветхого Заветов, считая древнюю еврейскую религию поклонением Сатане (Маркион и его школа). Четвертые – манихеи – рассматривали мир как область борьбы света и тьмы, но если христиане признавали мир и жизнь творением Божьим, то манихеи держались обратной точки зрения: мир – это тьма, пленившая частицы света (души).