Древний Шумер. Очерки культуры - Страница 1

Шумеры — древний народ, некогда населявший территорию долины рек Тигра и Евфрата на юге современного Государства Ирак (Южная Месопотамия или Южное Двуречье). На юге граница их обитания доходила до берегов Персидского залива, на севере — до широты современного Багдада. На территории Южного Двуречья шумеры появились не позднее IV тысячелетия[1], а откуда они пришли — нам до сих пор точно неизвестно. Археологические данные и данные шумерского эпоса позволяют, тем не менее, проследить связи шумеров с территориями Элама (Иранское нагорье) и Аратты (скорее всего, протоиндийская цивилизация на полуострове Индостан), а также с некоторыми культурами Северного Двуречья.

На протяжении целого тысячелетия шумеры были главными действующими лицами на древнем Ближнем Востоке. Согласно принятой в настоящее время относительной хронологии их история продолжалась в течение Протописьменного периода, Раннединастического периода, периода династии Аккада, эпохи кутиев и эпохи царства III династии Ура. Протописьменный период (XXX–XXVIII вв.) — время прихода шумеров на территорию Южного Двуречья, возведения первых храмов и городов и изобретения письменности. Раннединастический период (сокращенно РД) делится на три подпериода: РД I (ок. 2750 — ок. 2615), когда государственность шумерских городов только еще формируется; РД II (ок. 2615 — ок. 2500), когда начинается становление основных институтов шумерской культуры (храм и школа); РД III (ок. 2500 — ок. 2315) — начало междоусобных войн шумерских правителей за превосходство в регионе. Затем более столетия длится правление царей семитского происхождения, выходцев из города Аккада (XXIV — нач. XXII в.). Почуяв слабость последних аккадских правителей, на шумерскую землю нападают дикие племена кутиев, которые управляют страной также в течение столетия. Последнее столетие шумерской истории — эпоха III династии Ура, период централизованного управления страной, засилья учетно-бюрократической системы и парадоксальным образом время расцвета школы и словесно-музыкальных искусств (XXI–XX вв.). После падения Ура под ударами эламитов в 1997 году история шумерской цивилизации заканчивается, хотя основные институты государства и традиции, созданные шумерами за десять столетий активной работы, продолжают использоваться в Месопотамии еще около двух столетий, до прихода к власти Хаммурапи (1792–1750). Но посмертная судьба шумерской культуры оказывается значительно длиннее жизни шумерской цивилизации.

Шумерская культура, наряду с египетской и эламской, является древнейшей культурой человечества, дошедшей до нас в памятниках собственной письменности. Значение шумерских источников для изучения всемирной истории, религии, искусства, литературы трудно переоценить. Достаточно сказать, что все народы Ближнего Востока, Средиземноморья, Западной Европы и даже России, то есть народы всего библейско-гомеровского мира, в той или иной мере испытали на себе влияние шумерской культуры.

Шумерская астрономия и математика были точнейшими на всем Ближнем Востоке. Мы до сих пор делим год на четыре сезона, двенадцать месяцев и двенадцать знаков зодиака, измеряем углы, минуты и секунды в шестидесятках — так, как это впервые стали делать шумеры. Мы называем созвездия их шумерскими именами, переведенными на греческий или арабский язык и через посредство этих языков попавшими в наш. Известна нам и астрология, вместе с астрономией впервые появившаяся в Шумере и на протяжении столетий не утратившая своего влияния на человеческий разум.

Мы заботимся об образовании и гармоничном воспитании детей — а ведь первая в мире школа, в которой учили наукам и искусствам, возникла в начале III тысячелетия — в шумерском городе Уре. Обращаясь к тексту Священного Писания, все мы — христиане, мусульмане, иудеи — читаем истории об Эдеме, о грехопадении и потопе, не подозревая об их шумерском происхождении. Затем мы находим в Писании повествование о строителях Вавилонской башни, языки которых смешал всемогущий Господь, — и это тоже шумерская история, взятая еврейскими богословами из пролога одного эпического текста. Известный из множества вавилонских, ассирийских, еврейских, греческих, сирийских источников царь-герой Гильгамеш — также персонаж шумерских эпических песен, почитавшийся одновременно как бог и как древний правитель. История о его подвигах и походах за бессмертием легла в основу античных историй о подвигах Геракла и кумранских историй об исполинах. Идя на прием к врачу, мы все — уже без всяких различий в вере, просто пациенты — получаем рецепты лекарств или совет психотерапевта, совершенно не задумываясь о том, что и траволечение, и психотерапия впервые развились и достигли высокого уровня именно у шумеров. Получая повестку в суд и рассчитывая на справедливость судей, мы также ничего не знаем об основателях судопроизводства — шумерах, первые законодательные акты которых способствовали развитию правовых отношений во всех частях Древнего мира. Наконец, задумываясь о превратностях судьбы, сетуя на то, что при рождении нас обделили, мы повторяем те же самые слова, которые впервые занесли на глину философствующие шумерские писцы, — но вряд ли даже догадываемся об этом. Таким образом, вы можете видеть, сколь многим обязана цивилизация Библии и Гомера своим далеким предкам, жившим более пяти тысяч лет назад.

Но, пожалуй, самым существенным вкладом шумеров в историю мировой культуры является изобретение письменности. Письменность стала мощным ускорителем прогресса во всех областях деятельности человека: с ее помощью был налажен учет имущества и контроль за производством, стало возможным планирование хозяйства, появилась устойчивая система образования, увеличился объем культурной памяти, в результате чего возник новый вид традиции, основанный на следовании канону письменного текста. Письменность и образование изменили отношение людей друг к другу: родство кровное дополнилось родством духовным на основе принадлежности людей к одной письменной традиции и связанной с ней ценностной системе. Шумерская разновидность письма — клинопись — использовалась в Вавилонии, Ассирии, Хеттском царстве, хурритском государстве Митанни, в Урарту, в Древнем Иране, в сирийских городах Эбла и Угарит. В середине II тысячелетия клинопись была письмом дипломатов, ее использовали в своей внешнеполитической переписке даже фараоны Нового царства (Аменхотеп III, Эхнатон). Сведениями, дошедшими из клинописных источников, в том или ином виде пользовались составители книг Ветхого Завета и греческие филологи из Александрии, книжники сирийских монастырей и арабо-мусульманских университетов. Известны они были и в Иране, и в средневековой Индии. В Европе Средних веков и эпохи Возрождения «халдейская премудрость» (халдеями древние греки называли астрологов и врачей из Месопотамии) была в большом почете сперва у мистиков герметического толка, а затем и у богословов-востоковедов. Но с течением веков ошибки в передаче древних традиций неумолимо накапливались, а шумерский язык и клинопись были настолько основательно забыты, что источники знаний человечества пришлось открывать во второй раз — открывать, чтобы уже не забыть никогда. Прочитав древние таблички, исследователи увидели неповторимый лик шумерской культуры, к моменту первой дешифровки совершенно закрытый образами последующих культур (достаточно сказать, что в Библии нет ни одного упоминания о Шумере, хотя и использованы переработки нескольких шумерских мифов). И открыть этот лик оказалось возможно именно благодаря замечательному и главному изобретению шумеров — письменности лучше всего позволяющей понять истину времени[2].

Шумеры жили в начальную пору человеческой культуры — можно сказать, что во многом они сами и были этим началом. Именно в эту пору формируются все будущие составные части культуры, но ни одна из них еще не выделяется как особая, потому что не осознает себя таковой. Странное время: казалось бы, все содержания уже присутствуют в обнаружившейся форме — и экономика, и политика, и религия, и литература, и наука, и философия, и искусство, — но ничего еще нет, потому что ничто не названо и не определено. Начальная пора культуры — время тоски по имени и судьбе, по выделенности из общего и одновременно — по укорененности в мировом порядке, по включенности в общее. Это время, когда все хочется назвать, учесть, сосчитать и объединить в реестр. Самое главное в предмете — его атрибут, свойство, самое главное в божестве — место и функция, самое главное в человеке — статус, действие и состояние в момент действия. То есть это такая картина мира, в которой есть живое, но безымянное нечто. Это нечто уже существует и действует, но еще не вполне представляет и сознает себя и совершенно не знает мира вокруг себя. Оно хочет вписать себя в контекст того, что переживает и испытывает ежедневно, ежегодно, и мучается поисками единства с этим неизвестным. Поведение человека растительно-зверино: занимаясь земледелием, он уподобляет себя дереву; занимаясь скотоводством — быку или барану. Оно в то же время и стихийно: находясь в гневе, человек уподобляет себя буре; наслаждаясь изобилием урожая, он сравнивает себя с благодатным дождем. Внутренние импульсы его психической жизни совершенно подобны внешним проявлениям природы. И в этом неразличении внешнего и внутреннего при постоянной тяге к распознанию и познанию внутреннего заключается его тайное страдание и тайная скорбь.