Древний Рим - Страница 47

Цицерон оказал огромное влияние на выработку норм естественного права. Он призвал философию стать помощницей, лоцманом всей правовой деятельности Римского государства. Миром правит высший разум. Он же должен выполнять роль всеобщего закона. В основе этого закона лежат четыре вида добродетели, ведущие к совершенству, – мудрость, мужество, умеренность и справедливость. Тут Цицерон, как мы видим, был очень близок к установкам философа Эпикура. Его иные называют «гением подбора» в том смысле, что сами римляне в плане философского творчества достигли не так уж и многого. Но для человечества важно не только быть первооткрывателем истины, но и ее распространителем в массе народа. Цицерон же как популяризатор философии, как ее интерпретатор был незаменим. Ф. Ф. Зелинский пишет: «Учителя Цицерона, живые и мертвые, принадлежали к самым разнообразным направлениям; сам он привнес в дело философствования свое здравое римское суждение и почерпнутое из непосредственного соприкосновения с жизнью чутье того, что нужно, а что нет». Система Цицерона – самая влиятельная из тех, с которой христианство столкнулось на римской почве. Христиане положили ее в основу своей этики.

Изображение триумфальной колесницы на чаше

К примеру, когда Катилина попытался захватить власть в Риме и сокрушить республику, угрожая «погасить» ее под развалинами государства (заговорщики уже назначили и день выступлений, подписав тайный договор с галлами), Цицерон, который был тогда народным консулом, повел себя как истинный патриот и воин (vir bonus). Сенат объявил Катилину «врагом римского народа». После того как заговор уже приобрел явные формы подготовки к мятежу (сбор армии, дата выступления в Риме, с последующей резней, поджогами), он принял меры. Их схватили. И консул Цицерон, после голосования в сенате, приказал задушить их в Туллиануме (тюрьма у подножья Капиталийской крепости), что и было тотчас сделано.

Затем он вышел к народу и сказал ему, что заговорщики «отжили» (vixerunt). Такое решение вытекало из понятия народной справедливости, из определения государства как достояния народа! Народ – это не толпа, не любое соединение людей, и тем более не одна элита или политическая группка, которые вольны делать все, что им заблагорассудится (отдавать и брать земли и собственность, кому они хотят, или распускать государство). Подобные политики должны быть казнены за то, что посмели возложить на себя правовые функции, лежащие в правовом поле народов. Нет чудовищнее преступления! К ним неприменимы сроки давности. Лучшей формой правления он считал смешанное правление, то есть смесь монархического правления, аристократии, народовластия. Возможно, в том и заключалась сила Рима, что тот долгое время умело сочетал монархию и единоначалие (в различных видах) с элементами демократического централизма и пусть несовершенного, но все же жизнеспособного народовластия («консулы» и «народные трибуны»).

Портреты римских цезарей: Помпей, Цезарь, Тиберий и Август

Характерны его отношения с Цезарем. Цицерон ценил его как политика, хотя обижался на то, что тот не слушает его советов. Цицерон был среди членов сената, которые голосовали за присвоение Цезарю чрезвычайных полномочий. Чем дальше, тем очевиднее замысел Цезаря – стать повелителем мира, обойти Черное море, перейти через Кавказские горы, захватить Скифию (юг Украины), Германию и выйти к Океану. Это был план космократа, повелителя Вселенной, нового Александра Македонского. По мере того как Цезарь все отчетливее проявлял монархические настроения, видимо, Цицерон также стал склоняться к идее заговора. Для этой цели и выбрали Брута, в роду которого уже было двое цареубийц. Казнив заговорщика, Цицерон сам стал им. Сложные чувства обуревали его. Похоже, он завидовал Цезарю. В политике чувство благодарности – редкое качество. Порой он часами должен был просиживать в приемной Цезаря. Цицерон с одобрением воспринял заговор (хотя есть сведения, что заговорщики не внесли его в список, как декабристы – Пушкина). В письме Аттику он скажет, что «не смог насытить свой взор зрелищем заслуженной гибели тирана». Вслед за Платоном он писал, что душу тирана может излечить только смерть. «Но при всем том Цицерон бесспорно оставался в их глазах символом и воплощением того государственного устройства, которое они оплакивали, хотя по молодости своей по-настоящему его и не знали. Выкрикивая в курии имя Цицерона, Брут взывал не к соучастнику заговора, а к совести государства». Сенат одобрил действия убийц Цезаря. Подняв окровавленный кинжал, Брут якобы крикнул: «Цицерон». И поздравил его с восстановлением свободы. Убийцы выкрикивали имя Цицерона. Но смерть тирана усилила привязанность толпы к нему. Цицерон воскликнет: «О, всеблагие боги, тиран мертв, но тирания жива!» Хотя заметим, при ближайшем рассмотрении позиция Цицерона выглядит не очень-то красиво.

Нельзя исключить и того, что Цицерон фактически стал душой заговора и убийства Цезаря. Он был политиком до мозга костей, который всегда шел до конца. Вспомним, как в одном из произведений сам Цицерон признается, что «принес какую-то пользу юношеству», повлияв на их склад ума и образ мыслей. И далее следует фраза, произнесенная Брутом, обращенная им к Цицерону: «Причисли и меня к этому большинству. Теперь, благодаря тебе, я вижу, сколь многое мне еще предстоит прочесть из того, на что я раньше не обращал внимания». Цицерон вел с Брутом долгие беседы, по сути дела провоцируя на убийство Цезаря. Однако после убийства «тирана» Цицерон так и не объявился в стане заговорщиков, одному из них послав записку с довольно туманными словами: «Поздравляю. Радуюсь. Слежу за твоими делами. Хочу, чтобы ты явил мне свое расположение и рассказал, что происходит». Похоже, данная записка скорее должна была доказать, что Цицерон не имеет никакого отношения к заговору.

Тогда развернулась острейшая схватка за власть в Риме… Вопрос стоял остро: кто будет цезарем, Антоний или племянник Юлия Цезаря – Октавий. Цицерон и оптиматы (все представители олигархов, не будем об этом забывать) встали на сторону Октавиана, увы, не бескорыстно: видимо, они хотели воспользоваться им, чтобы за его спиной затем управлять государством. Пытаясь подмочить репутацию Антония, Цицерон представлял его пьяницей и развратником. Он обрушился на него с речами, полными ненависти (так называемыми «филиппиками»). Антоний, имея ничуть не меньше прав на власть, чем Октавий, прекрасно понял суть интриг. Поэтому, когда он, будучи консулом, созвал сенат перед началом гражданской войны, он объявил Октавиана Спартаком, а Цицерона – вдохновителем, назвав оратора вдобавок и подстрекателем политических убийств и коварной змеей.

Тип римского щита с ростр колонны Траяна

Цицерон считал, что союз граждан и государства надо сохранить во что бы то ни стало. В шкале древнеримских добродетелей уважение к отечеству всегда стояло на первом месте. При всех его антидиктаторских и антимонархистских чувствах Цицерон прекрасно понял необходимость укрепления в Риме твердой власти. Поэтому иные даже называют его провозвестником империи. Видимо, в этом есть зерно истины. Он мечтал о могучей крепкой республике, управляемой законами, достойными правителями и если надо, то и крепкой рукой. Известно, что он прочил Октавиана на роль кормчего республики (за это, собственно, он и боролся). Когда он пал от рук солдат Антония, Секстилий Эна скажет: «Смерть Цицерона оплачем, безмолвие речи латинской». Финал этого преданного делу республики и идее humanitas (гуманизма) человека трагичен. Он пал жертвой политических интриг (скажем прямо: в том числе и собственных). Август включил Цицерона в списки обреченных на смерть. Правда, увидев затем в руках своего внука его речи, сказал: «Красноречивый был человек, красноречивый, преданный родине».