Дресс-код вдохновения - Страница 25

Молодой человек положил перед ней листок и карандаш.

– Вы можете нарисовать ангела, если соедините числа. – Его взгляд был спокойным и равнодушным.

– Ангела, почему бы и нет… – Юлия протянула последнее слово. – Только принесите мне «американо» и молоко отдельно. Сегодня так пасмурно, очень спать хочется.

– В Петербурге всегда хочется спать. Даже когда солнце светит. Такая особенность города. Я приехал из Ялты, учусь на втором курсе.

«Зачем он все это рассказывает», – пронеслось в голове у Юлии. Но она тут же спросила:

– А что, в Ялте спать не хотелось?

– Нет… Там я всегда просыпался с легкостью, даже если мы с друзьями уходили в ночной загул. Наутро голова все равно была светлая.

«Неплохо было бы сейчас оказаться на море и ступать, зарываясь пальцами как можно глубже, по теплому песку, что щекочет тебя подобно мягчайшей ткани», – подумала Юлия.

На листке бумаги располагались цифры. Она начала отыскивать правильные числа и соединять линии. Это было нелегко, и занятие несколько отвлекло от мыслей. На некоторое мгновение она сосредоточилась исключительно на поиске цифры семь. Это была ее любимая цифра. Все самое значительное происходило с ней именно седьмого.

Юлия родилась седьмого марта. Седьмого февраля родилась и ее дочь Полина. Долгое время это было самым счастливым днем для нее. Долгое время, но не всегда. Дочери исполнилось десять, когда Юлия впервые ощутила пустоту, непонятный холод, черную дыру внутри себя. Будто бы внутри появилось самостоятельное и неприятное существо, которое необходимо кормить и лелеять. И чем больше ты его холишь, чем больше лелеешь, тем больше оно становится, уже поглощая все тело. И ты не замечаешь, как твое лицо превращается в маску с опущенными уголками глаз, поднять которые невозможно.

Седьмого апреля она встретила Максима, и жизнь пошла по какому-то совершенно другому сценарию. А главное, было совсем непонятно, кто выполнял в ней роль режиссера.

Может быть, это и есть тот самый промысел, не терпящий вмешательств. И нужно только следовать ему?

– Ваш «американо». – Официант проворно поставил чашку на стол и очаровательно улыбнулся.

Что-то навязчивое было во всем его облике, так пышущем молодостью и здоровьем. Юлия вспомнила морщинки у глаз Максима, его седые виски. Они казались ей необыкновенно привлекательными. Ей так захотелось вдохнуть запах его волос, его тела. Стараясь не думать, она достала из сумки мобильный телефон.

Отправитель:

957 55 57

5 декабря 11.00

«Я Х. Т.! Ю.»

Отправитель:

932 18 18

5 декабря 11.15

«А ты где?»

Отправитель:

957 55 57

«Я в “Счастье” на Рубинштейна! Знаешь такую улицу?»

Отправитель:

932 18 18

«Буду через двадцать минут».

Именно Максим открыл для нее эту улицу. Нет, она, конечно, и до встречи с ним бывала здесь. Но именно с Максимом она вдохнула ее аромат и полюбила гулять, заглядывая в каждый дворик, рассматривая каждый фасад. Улица Рубинштейна имела свой неповторимый шарм. Даже специфичный запах подворотен не уменьшал ее привлекательности.

Именно Максим привел ее первый раз в «Счастье», где они завтракали, придумав себе однодневную командировку в Москву.

Юлия заказала еще один кофе. Двери хлопнули, и она сразу поняла, кто вошел. Максим не был писаным красавцем с утонченными чертами лица, но обладал удивительной харизмой в сочетании с энергией, сметающей все на своем пути. У дверей стояла корзина с зонтами, которую он тут же опрокинул.

– Привет.

– Какая кружка за день? И чем же ты занималась ночью?

– Читала, – Юлия немного растерялась. – Вдруг захотелось прочесть «Смутную улыбку» Франсуазы Саган. Чувствую некоторое сходство с главной героиней. Ты знаешь, меня всегда изумлял тот факт, что Саган написала свое первое произведение, роман «Немного солнца в холодной воде», в восемнадцать лет. Ты вот писал в восемнадцать лет романы?

– В восемнадцать лет я романы крутил, – рассмеялся Максим.

Звонок мобильного телефона разрушил шаткую гармонию.

– Да, дорогая, обязательно заеду и хлеб тоже куплю. Целую.

Юлия почувствовала подступающий к горлу комок. Даже дышать стало труднее. Она прикусила губу. Максим снова повернулся к ней как ни в чем не бывало.

– Кстати, хотел тебя спросить. О чем ты сейчас пишешь? Ты, кажется, готовила статью про поклонника Стивена Спилберга? – Он пытался выглядеть как можно заинтересованнее.

– Это было три месяца назад, – Юлия покраснела от досады. – Какая разница, о чем я пишу. Я больше не хочу кофе, он здесь отвратительный, и вообще, опаздываю в редакцию. Пока. – Она встала. Схватила пальто и стремительно зашагала к выходу. На ходу обернулась: – Я больше не хочу. Понятно? Вот так – не хочу, и все.

Максим что-то говорил ей вслед, но Юлия не слушала.

– Не хочу, – повторяла она про себя.

В коридоре редакции клубился дым. Наверное, курение является неотъемлемой частью творческого процесса, или журналистам нравится так думать, с удовольствием затягиваясь и обсуждая при этом последние новости и сплетни.

Некурящим сотрудникам, к которым относилась и Юлия, просто невозможно было дышать. В своем личном кабинете курил только главный редактор. Юлия поприветствовала коллег, повесила пальто на вешалку и заняла свое рабочее место. Включила компьютер и молча смотрела на экран, пытаясь успокоиться.

– Юленька, зайди ко мне. – Главный редактор подошел к ней и пробарабанил пальцами по столу. – Есть интересное предложение.

– Хорошо, – сказала она негромко, пытаясь выглядеть как можно спокойнее.

Но через пять минут она уже рыдала в его кабинете. Главный редактор был ее старшим другом, беспокоился за нее. Вот и сейчас разволновался, покраснел от сопереживания:

– Юлька, ну ты же красивая женщина, у тебя все мужики, так сказать, в кармане, или как там еще говорят. Что ты без конца рыдаешь? – Достал очередную сигарету и жадно закурил. – У тебя семья прекрасная, и работу ты любишь. Кончай свои бабьи сопли.

– Да. Да, я сейчас успокоюсь, просто не представляю, как мне жить без него. Понимаете, понимаете? Он меня предал. И, наверное, уже забыл.

– Ну и замечательно. И ты забудь. Лучше слетай в Париж. – Он подошел к ней и погладил по голове. – Как тебе идея?

– А что там делать, в Париже?

– Написать статью, Юленька. Когда еще такая возможность представится – слетать в Париж за счет редакции? – Главный редактор достал из буфета бутылку дорогого коньяка и два длинноногих фужера богемского стекла.

– Надо сказать секретарю, чтобы приобрела какие-нибудь приличные рюмки, а то пить коньяк из рюмок для вина – как-то не эстетично. Как ты думаешь?

Юлия попыталась изобразить улыбку:

– Был бы коньяк…

– Давай о деле. Нужна статья о том, как временные объекты архитектуры становятся символом города. Соображаешь? – Главный редактор поднял фужер, будто бы произнося тост.

– Вы имеете в виду Эйфелеву башню? – В глазах Юлии появился интерес. Она любила свою работу.

– Молодец! Быстро схватываешь. – Шеф подмигнул и выпил залпом коньяк. – Так-то оно лучше. Покупай билет с ближайшим вылетом, и – на три дня в столицу моды. Гостиница и билеты за счет редакции, разумеется.

– Спасибо вам. Мне как раз сейчас необходимо побыть одной.

– И по магазинам тоже не забудь прошвырнуться. Заодно мне галстук привезешь. Какой помоднее. Доверяю твоему вкусу. Ну, успокоилась немного? Я тебе скажу, что из-за мужчин вообще не стоит расстраиваться. – Едва затушив предыдущую сигарету, он зажег следующую. Юлия старалась дышать по возможности неглубоко.

– Как дочка-то поживает? – спросил шеф, отгоняя дым от лица широкой короткопалой ладонью.

– Нормально. У нее своя жизнь. Вспоминает обо мне, когда деньги нужны или косметика. Для нее сейчас друзья важнее всего. Думает, что это – самое главное в жизни. Хотя я сейчас плохой советчик. Сама ничего не понимаю. Так, живу сплошными эмоциями. Эмоционирую, так сказать, по каждому поводу. – Она повернула голову к окну, демонстрируя свой безупречный профиль.