Драконы севера (СИ) - Страница 193

— К чему нравоучения, Мария, я не намного младше вас!

— Женщина старше и мудрее мужчины даже если они ровесники, Грегори.

— Адель говорила о том, что вы более десяти лет назад пропали в Хагерти, но потом она говорила, что вы в руках церкви, и она шпионила за моей семьей только ради вашего спасения. Она лгала? Где вы были все эти годы?

— Она не лгала. В разное время она говорила вам только часть правды. Она говорила то, о чем знала или догадывалась. Знала она не многое. Монастырь святой Жильберты между Гарвестом и столицей был моим домом или, если точнее, тюрьмой последние годы. Наш покойный отец был игроком, азартным игроком.

— Барон умер?

— Да… Так вот, отец проиграл меня в карты епископу Хагерти, а тот подарил меня как собачку архиепископу Михаилу. За год я прошла через целую школу похоти и извращений… Год, целый год я была любимой игрушкой архиепископа, а затем как и многие до того и после была отправлена в монастырь Святой Жильберты. Там и до сих пор живет много бывших наложниц архиепископа, гори он в аду! Меня насильно постригли в монахини. Молитва, пост, работа на виноградниках и в винных подвалах. Почти девять лет я занималась виноделием и чисткой бочек… Представьте себе, десятки девушек, растленных сановником церкви и сходящих с ума от одиночества и осознания собственной ненужности. Самоубийства там не редкость… Мысль о смерти преследовала меня постоянно. Если бы не тяжелый труд, я давно бы уже свела счеты с жизнью.

Адель приехала за мной с письмом от секретаря архиепископа, аббата Марка. Она ведь пытками заставила его написать это письмо, а потом убила… Она рассказала после об этом… Архиепископа мы убивали уже вдвоем, как и герцогиню Бронкасл.

— О, боже…

— Вот этой рукой я насыпала яд в вино короля Руперта. После ночи любви этот мерзкий мучитель размяк… Ночь любви с ним мне дорого обошлась. Шрамы от плетки на спине и заду так и не сошли… Я знаю, вы можете лечить раны и убирать шрамы — поможете мне?

Мария ослабила шнуровку корсажа и стянула платье к талии, обнажив нежные белые плечи и тяжелые груди с коричневыми ореолами вокруг сосков. Она обеими руками подняла волосы к затылку и повернулась ко мне вполоборота.

— Вот здесь — на спине…

Она обнажилась передо мной так быстро и спокойно, словно я был врачом.

Я встал и подошел к своей нежданной свояченеце. Шрамы багровыми рубцами лежали на белой гибкой спине безобразными гусеницами. Я увидел на золотой цепочке знакомый крест–талисман. Он уютно покоился в ложбине между роскошных грудей. Кто дал ей этот крест? Могу ли я ей теперь верить?

Мария повернула голову в мою сторону и усмехнулась. Руки ее скользнули вниз к шее и цепочка распалась. Крест лег на стол.

— Кто дал вам этот талисман?

— Тот, кого вы ищите — Франсуа Перье.

Она многое знала и о многом догадывалась. Он должна стать моей союзницей или умереть.

— Мысль о моем убийстве вам еще не пришла в голову, Грегори?

Я подавился проклятьем и положил ладони на спину этой проницательной женщины. От ее волос легонько пахло какими‑то терпкими травами или цветами. Она шепнула:

— У вас приятные теплые руки…

Спустя несколько минут шрамы растаяли бесследно. Мне осталась испарина на лбу и легкая дрожь пальцев. Мария повела плечами.

— У вас получилось, я ощущаю исчезновение того легкого, но неприятного зуда, что последние дни не проходил ни на минуту. Благодарю.

— Зудели шрамы, это естественно при заживлении. Шрамов на спине больше нет.

Придерживая платье на груди, Мария встала и повернулась ко мне.

— Вы на самом деле убили короля Руперта, архиепископа и герцогиню?

— Вы мне не верите, Грегори?

— Я знаю, что Адель отлично владеет оружием, но вы….Зачем вы сделали это?

— Уничтожать своих врагов — это так естественно, Грегори! Я вас напугала? Вызвала отвращение? Презрение? Вы можете выйти через ту дверь и покинуть дом, а потом забыть меня. Только с Адель так не получится. Она не позволит вам себя позабыть. Она вернется, ведь она ваша жена, Грегори. Жена перед богом. Весь последний год она была рядом с вами, сжигаемая ревностью к вашим любовницам. Вы и ваши люди ее не заметили. Пока она еще терпит, но может быть вскоре начнет резать глотки вашим девочкам… Только я одна могу еще на нее повлиять. Я ваш союзник, Грегори, поймите наконец!

Мария приблизилась ко мне, почти касаясь моей рясы своей юбкой.

Я заглянул в зеленые распахнутые глаза… Бернадетты… Адель… Словно на меня глядели три женщины, а не одна. Мой бог! Глаза у сестер Соммерсби одинаковы!

— Мне нужно устранить конфландского мага.

— Я помогу вам, но не сегодня.

— Почему?

— Вы не окончили лечение. Идемте.

Она взяла меня за руку, и мы пошли через дверь, темный коридор, лестницу и по ней вниз. Небольшая комната с окном под потолком освещена фонарем. Здесь стоит большой деревянный чан с парящей водой. Рядом деревянные ведра с крышками.

Мария прошла вдоль стены и от лучинки зажгла десяток полуоплывших свечей на полке вдоль стены.

— Раздевайтесь, вы грязны как настоящий монах, и от вас попахивает потом. Я вас мою, а вы меня лечите. Вы согласны?

— Уже глубокая ночь.

— Тьма мой помощник!

Мария улыбнулась и быстро освободилась от платья. Ее женственная фигура теперь открыта моему взору во всей красе.

Покатые белокожие плечи, тяжелые полные груди, тонкая гибкая талия, темнеющая ямка пупка, апетитные бедра, светлые густые волосы на лобке. Полные бедра казались по контрасту с узкой талией тяжеловесными. Мария прикрыла груди ладонями, но не отвернулась, а продолжала наблюдать за мной. Против мытья я нисколько не возражал. Сбросив одежду на скамью, отдельно бережно сложив кольчугу с драконьей чешуей и пояс с кинжалом, я поднялся на по двухступенчатой лесенке на край чана, а затем опустился в воду почти без всплеска и по пояс. Горячая вода обожгла кожу, а особенно пальцы ног и мое взбодрившееся «копье».

— Здесь горячо…

Мария перебралась следом в чан, прикрывая одной рукой груди. Через несколько мгновений, вооружившись мылом и мочалкой, она взялась за меня. Она вымыла меня как заботливая мамаша своего младенца — быстро, деловито и основательно, не пропустив ни дюйма тела. От ее напора я слегка опешил, а потом было уже поздно.

Минут через пятнадцать моя кожа блистала чистотой, а волосы тщательно промыты.

По настоянию Марии мы выбрались из чана, и она легла на живот на широкую скамью, положив голову на скрещенные руки. Обмотав бедра сухой простыней, я приступил к уничтожению оставшихся шрамов. Возложив руки на ее тугой зад, я спросил:

— За что Руперт отхлестал вас плетью?

— Его «огурчик» приобретал силу и твердость только когда он слышал крики и стоны боли… Любовник он был неважный… Мои ощущения его не интересовали ни в какой степени. Он быстро достиг финала и отправился спать..А я после едва добралась до своей постели. Моя сорочка на спине и на заду пропиталась кровью…

— Из‑за этого вы его убили?

— Нет. Я подсыпала ему яд по распоряжению Франсуа Клермона. Этот мужелюбец вообразил, что пришло его время надевать корону Гринландии… О–о–о… Это все?

— Ваши шрамы я уничтожил.

— Вы истинный маг, мой король! Обожаю ваши руки!

Мария стремительно приподнялась и, сев на скамье, поймала мою руку. Она целовала костяшки моих пальцев, нежно и неторопливо, подняв на меня слегка затуманенный взор изумрудных глаз.

— Что связывает вас с Клермоном?

— Ничего, мой король. Франсуа Перье — мой любовник, и он считает, что я его послушное орудие. Он-то мне и передает повеления своего господина. Напыщенный осел! Я отдам его вам с потрохами, Грегори! Он властолюбец и корыстен, как торговка на базаре, но талант магический у него имеется. Он готовит по заданию Клермона какую‑то гадость против вас. Я пока не знаю подробностей, но вскоре узнаю.