Драконы грома - Страница 1
Annotation
Повести, рассказы, очерки, вошедшие в книгу, объединены общей темой, неисчерпаемой и увлекательной. Их действие протекает на бескрайних просторах азиатского материка: от джунглей Индокитая до заоблачных гималайских снегов; от древних оазисов Средней Азии до шумных базаров Индии. Автор совершил множество поездок по странам Востока, одинаково интересных и загадками прошлого и приметами сегодняшнего дня.
Еремей Иудович Парнов
Путь Далай-Ламы
Эмблема двойственности
Львиноглавая рыба
Пик Адама
Сигирийские незнакомки
Острова ракушек
Атлантида в наших мечтах
Весна мира
Путь Далай-Ламы
Истоки легенд
Чандамани
Черный Лама
Вызывающий ветер
Три желания
Павлиний трон
Учитель графа Монте-Кристо
Тропы Востока
Драконы грома
Свет камней
Атлас Гурагона
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
Еремей Иудович Парнов
Драконы грома
Рассказы и повести
Рисунки А. Лурье
Путь Далай-Ламы
Рассказы
Эмблема двойственности
«Распалась связь времен…» Как это удивительно сказано в шекспировском «Гамлете». Два мира могут совершенно обособленно пребывать бок о бок в едином пространстве только потому, что прервалась или безнадежно запуталась некогда скреплявшая их связь времен. Из Бангкока наш путь лежал в Малайзию, страну, во многом отличную от Таиланда, с иной историей и судьбой.
В Юго-Восточной Азии широко распространена эмблема «ян-инь»: круг, разделенный волнистой линией на красное и белое поля. Считается, что она воплощает абсолютные противоположности мироздания: добро и зло, свет и тьму, правое и левое. Но недаром гласит пословица, что «нет худа без добра». В точном соответствии с житейской мудростью на белой половине эмблемы рдеет красная точка, на красной крохотным островком светится белая. Как символ надежды на то, что даже в самой тупиковой ситуации может найтись неожиданный выход. С развитием современной, привычной нам цивилизации древняя мудрость забылась. Вещие знаки стали в глазах людей лишь элементами орнамента. Только хироманты да бродячие заклинатели помнят истинное значение магических иероглифов. Но и они навряд ли постигают философскую глубину отвлеченных категорий, давших впоследствии пищу для размышлений диалектикам древнего мира. На основе идеи о противоположностях выросло и представление о всеобщей взаимосвязи. Как отмечает в своей последней книге «Запад и Восток» академик Н. И. Конрад, «представление о такой связи получило выражение в „восьми триграммах“ „И-цзина“, устанавливавших основные элементы природы — элементы бытия: небо, низина, огонь, гром, ветер, вода, гора, земля. На основе этих восьми триграмм были выработаны 64 гексаграммы, показывающие сочетание основных элементов и переход их друг в друга, то есть рисующие картину всеобщей связи явлений природы. Эту же идею в греческой философии сформулировал Гераклит, заявивший, что все переходит друг в друга: день — в ночь, холод — в тепло, зима — в лето, голод — в сытость. Та же идея всеобщей связи явлений распространилась и на человеческий мир».
В Змеином храме на малайзийском острове Пенанг эмблема двойственности явно намекала на то, что даже философский буддизм может спокойно уживаться с самым грубым суеверием и балаганными фокусами. Это становилось ясным при первом же взгляде на алтарь, где рядом с бронзовым изваянием владыки западного рая Амитабхи беззастенчиво дремали одуревшие от дыма сандаловых свечек змеи-куроеды. Страшные с виду, но абсолютно безвредные для человека, они стали главной приманкой для белых паломников из Америки, Австралии и Европы, жертвующих немалые средства на храм, в котором якобы сами собой излечиваются сорок девять болезней. Местные жители — китайцы и малайцы — приходили сюда поразвлечься. Словно в цирк или зоопарк. Заокеанские туристы щедро дарили чеки в надежде на чудо. Как тут не вспомнить «Плоды просвещения» Толстого? Впрочем, под многоярусной кровлей, осененной знаком «ян-инь», противоречия бытия носили несколько камерный характер. Хижина на сваях посреди зловонного клонга и ультрасовременный небоскреб с садом на крыше олицетворяли более резкий контраст.
Мне посчастливилось пересечь Малайзию по всем направлениям: от Пенанга до Кота Бару, от границы Таиланда до ведущей к Сингапуру дамбы в Джохорском проливе. В масштабах страны исконные ее полярности выходили далеко за границы очерченного некогда двухцветного круга, обретая четко выраженный социально-экономический подтекст.
Малайская федерация, состоящая из 13 штатов (бывшие султанаты Перлис, Кедах, Перак, Селангор, Негри-Сембилан, Келантан, Тренгану, Паханг, Джохор; сеттельменты Пенанг и Малакка и расположенные на о. Калимантан Саравак и Сабах — бывшие территории Британского Борнео), по праву может считаться уникальным государственным образованием. Достаточно сказать, что она являет собой единственный пример выборной монархии: верховного правителя избирают каждые пять лет из числа глав основных штатов. Не удивительно поэтому, что характерные для многих развивающихся стран проблемы порой обретают здесь весьма специфические оттенки. Этому способствует и этническая пестрота населения, приблизительно половину которого составляют собственно малайцы. Остальная часть приходится на долю китайцев, индийцев, индонезийцев, а также древних аборигенов полуострова, живущих в горных джунглях семангов, сеноев и джакунов. Еще более сложной предстает религиозная мозаика страны. Несмотря на то, что государственной религией считается ислам, Малайя и прилегающие к ней острова поражают разнообразием пагод и буддийских монастырей, конфуцианских кумирен и святилищ огнепоклонников-парсов, храмов, где справляют обряды индуисты и сикхи.
Сюда же следует причислить и анимистов, которые поклоняются духам в чащах заповедных лесов. Мне приходилось встречать в джунглях устрашающие изображения пучеглазого божка Перумана, Хозяина Кондока, убранных кабаньими клыками и окровавленными перьями грозных духов Пеку и Кланг Куэта, украшенную подвешенными черепами деревянную птицу-носорог. Не берусь судить о том, над чем персонально властвуют эти изрезанные ритуальной татуировкой изваяния. Некоторые названия, записанные мной со слов людей леса, я даже не нашел потом в самых полных сводах, составленных Британским музеем. Конечно, заезжему человеку это может показаться экзотическим курьезом, не более. В местных же условиях нельзя сбрасывать со счетов даже таких вот неведомых миру идолов.