Драконовы сны - Страница 24

— Ну? — кончик меча подтолкнул огниво к травнику. — Бери же! Ну!

Это был хороший меч.

И это была нечестная игра.

Травник понял, что попался. Теперь повернуться и уйти означало бы оскорбить наемника в лицо. Драться же придется все равно, пускай не сразу, но потом; Жуга не оборачивался, и без того буквально чувствуя спиной ухмылки трех головорезов. И дело было даже не в том, что предстояла драка в одиночку против четверых. По всем его прикидкам выходило, что до полночи осталось времени совсем чуть-чуть. Хуго играл в салочки со смертью: кто быстрей, и по его причуде все они сейчас играли с нею.

«Плохо, — подумал травник, — ох, как плохо…»

Неожиданно дверь корчмы распахнулась и на пороге возникла Беата, сопровождаемая невысоким кривоногим парнем, тоже вооруженным мечом.

— Хуго, я договорилась. Нас будут ждать до… — она умолкла, мгновение переводила взгляд с травника на Хуго и обратно, затем разразилась проклятьями:

— Какого черта?! Что ты задумал?

— Помолчи, — отрывисто бросил тот.

Беата выхватила меч и подскочила к столу.

Травник стоял недвижный, молчал, полузакрыв глаза.

— Чего ему надо? — выкрикнула девушка. Взгляд ее упал на огниво, она мгновенно все поняла и замахнулась на травника мечом:

— Получай!!!

Часы соборной башни ожили, и в вечерней тишине гулко прозвучал первый из двенадцати ударов.

И одновременно с этим начал двигаться Жуга.

Тил чуть не свалился с крыши при виде того, что началось в корчме.

— Рик, смотри! — вскричал он, хватая дракона за крыло. — Смотри!

Раз…

Дитмар следил за каждым движением пришельца, стремясь не пропустить момента, когда рука двинется к плечу. Все равно, какая, правая или левая. Мечом его смутить было трудно — несмотря на свой возраст, он был опытным бойцом, а оружие… Оружие после войны валялось повсюду и нередко среди этого ржавого хлама попадались очень странные экземпляры, вроде этого меча без гарды. Он уже встречал людей, которые носили меч за спиной таким же способом, как этот парень. Но чтобы этот меч выхватывали снизу…

Такое Дитмар видел в своей жизни в первый раз.

И, как выяснилось — в последний.

Два…

Клинок Беаты рассек пустоту. Дитмар захрипел, шагнул назад и рухнул, как подкошенный. Из рассеченного горла фонтаном ударила кровь, обдав камзол и сапоги оказавшейся рядом Беаты. А в следующий миг травник рыжей бестией прыгнул к столу и одним взмахом меча срубил все три свечных головки.

И наступила темнота.

Три…

Тени заметались в отблесках каминного огня — тень на тени и внутри теней. Хуго перемахнул через стол и ринулся в атаку, волосы его взметнулись темной гривой. Зал корчмы был невелик и заставлен столами, и дерущиеся слишком поздно поняли свою ошибку: убегая от кого-то одного, Жуга всякий раз преследовал другого.

Сшибая лавки и столы, слепая драка закружила по корчме.

Четыре…

Корявый Ульрих и толстяк столкнулись возле стойки. Первый запнулся и, падая, боднул в живот второго. Живот у Хорста оказался неожиданно тугой, как тюк с овечьей шерстью. На краткий миг у стойки словно привидение возник Жуга, меч травника свистнул, сметая уцелевшую посуду, но целил он отнюдь не в чашки и не в кружки. Хорст издал какой-то странный звук и Ульрих почувствовал, что падает. Два тела рухнули на пол, что-то теплое брызнуло ему на лицо.

Ульрих поднял взгляд на Хорста и его вырвало.

Пять…

Матиас растерялся. Он был еще неопытен, Хорст взял его на дело в первый раз, а драка стала совершенно беспорядочной. «А я у него зубья лечил», — нелепо вдруг подумалось ему, когда перед ним из темноты возникло лицо Жуги. Меч закрутило, вырвало из рук, зубы травника клацнули у самого его носа — Матиас невольно отшатнулся и получил в грудь рукоятью черного меча.

И свалился в горящий камин.

Шесть…

Травник, не задерживаясь, продолжал свой бег. Беата ринулась на перехват, охваченная злобой и азартом. Матиас завизжал и вылетел из камина, дымя штанами, упал и закатался по полу: «Горю! Горю!». Над стойкой шевельнулись занавески — кабатчик Вальтер выглянул в корчму.

И предпочел не вмешиваться.

Семь…

Август Мосс по прозвищу «СамТретей» — тот, что сопровождал Беату в ее походе к пристаням, ругался, на чем свет кляня и Хуго и Беату и всю эту дурацкую затею. Хуго был отменным бойцом, Беата — никудышным, привыкшим драться с безоружными и пускать меч в ход по делу и без дела. А в драке группа уравняется по слабому. Травник расправлялся с ними резко и безжалостно, отлавливая их по одиночке. Он ускользал, кружил, вертелся, прятался в тени. Так не дерутся. Так убивают.

СамТретей не верил ни в каких собак с деньгами в кошелях.

Он так и не успел в них поверить.

Восемь…

Хуго и Беата все-таки загнали травника в угол. Хуго, несмотря на все свое искусство фехтовальщика, уже был дважды ранен — в ногу и в плечо. Беата наседала, беспорядочно и торопливо размахивая мечом. Ни один удар не доходил до цели. Ульрих наконец опомнился, вскочил и бросился на помощь, забыв что в нападении третий — лишний. Меч травника отбил очередной удар Беаты, растекся дымным высверком и Ульрих потерял клинок из виду.

Он его почувствовал.

Девять…

Атака. Выпад. Вновь атака. Финт, удар, защита, выпад. Вновь удар… Беата вновь открылась — в третий раз, и снова травник задержал удар. «Не могу», — подумалось ему. Он сам не понимал, что останавливает его руку с мечом. Остановиться бы, подумать, но — не было времени.

И он опять обрушился на Хуго.

Десять…

Дверь корчмы хлопнула и драка замерла. Беата, Хуго, Вальтер — все смотрели на собаку, возникшую на пороге. Матиас тихо всхлипывал, забившись в угол.

Травник опустил свой меч.

Одиннадцать…

Ни одни часы на свете не показывают точного времени — все либо спешат, либо запаздывают, а если по какой-то прихоти это все же происходит, то длится недолго.

Часы собора в Лиссбурге запаздывали.

Двенадцать.

Огниво осталось лежать на столе, у погасших свечей.

Травнику не требовалось объяснений. Все шло так, как он и ожидал. То была третья собака, сестра двух первых — огромная мокрая тварь золотисто-рыжей масти, с кошелем в зубах. В том, что кошель набит золотом, Жуга не сомневался. Он даже знал, сколько там монет — пятьдесят.

Собака посмотрела на Жугу, на Хуго, положила на пол кошель. Ощерила клыки и двинулась вперед. Шерсть на ее загривке встала дыбом, отблески каминного огня отразились в огромных зеленых глазах.

Травник двинулся в обход стола, бесшумным мягким шагом. Пальцы левой руки скользнули за пазуху, нащупали туго набитый кошель. Собака помедлила и двинулась за ним.

— Не двигайтесь, и может быть, останетесь в живых, — не оборачиваясь, бросил остальным Жуга. Хуго и Матиас послушно кивнули; Хуго — медленно, Матиас — быстро и несколько раз. Беата молчала, оцепенев от страха. Угли в камине почти не давали света, от тлеющей соломы на полу тянуло гарью.

— Я не возьму твоего золота, — сказал Жуга. Собака продолжала идти. Он достал кошель и бросил ей под ноги. — Здесь твое серебро и медь. Забирай и уходи.

Собака не остановилась, медленно и неуклонно приближаясь к столу, где лежало огниво. Ключ, — вдруг понял травник, — ей нужен ключ. Не для того, чтобы самой открывать эту Дверь, но чтобы закрыть ее навсегда. Когда-то, кто-то, где-то поставил этих трех собак стеречь свое богатство. Ослушаться они не могли. Эйнар сумел заставить их служить себе при помощи своего колдовского огнива. Но и прежнего приказа никто не отменял. Сокровища надлежит охранять, а значит, надо их вернуть на место.

Монеты рано или поздно кончатся, и снова кто-нибудь ударит кремнем о кресало.

Жуга остановился, вложил меч в ножны и взял со стола огниво.

— На, — он протянул его собаке. — Бери. Оно твое.

Пару мгновений собака смотрела ему в глаза…

Потом подошла и взяла.