Драконий маг (СИ) - Страница 2

— Ты молчишь столь долго, что я уже знаю, каков будет ответ, — разнеслось по комнате. Тарелль ожидал гнева или издевки, но Дракон не выказывал ни малейших эмоций, просто утверждал: — Тебе не выстоять.

Тарелль знал это и без него. Пять лет назад он сохранил людское королевство и его правителя. Год назад король пожелал затеять войну с эльфами и послал к нему гонца. Тарелль же сделал с тем то же самое — послал, причем по известному адресу. Воевать он больше не собирался, особенно за чужие амбиции и желание пограбить соседей. Его величество обиделся, но войны не отменил. Эльфы победили, едва не дойдя до столицы, и заключили унизительный для людей мир на своих условиях. Самое забавное — именно Тарелля объявили предателем человеческой расы и черным колдуном, что само по себе было оскорбительно для любого мага (не принадлежность к злу, а отнесение к знахарям и тем, кто бессилен без своих амулетов). Потом против него затеяли самую настоящую войну.

На мнение недалекой монаршей особы и его подпевал он чихать хотел и, пожалуй, даже упивался ненавистью к себе и бессильным воем толпы. Однако убивать рыцарей, возомнивших себя защитниками добра и справедливости, он не хотел и не собирался, как и отражать нападения отрядов. Очень скоро вокруг башни образовался ров и магический рубеж, но Тарелль не учел, что далеко не единственный маг на свете. Коллег ненависть к нему короля не интересовала, а вот слух о плененном Драконе — весьма.

— Я не столь слаб, как ты думаешь, — ответил Тарелль. — И не впервые стану драться.

— Раньше с тобой бились на равных. Завтра этого не будет.

Тарелль повел плечом, усмехнулся и мельком подумал: «А кого я, собственно, обманываю?»

Дракон находился слишком близко, значит, частично чувствовал и его мысли, и магический фон вокруг. Можно победить одного претендента на твой посох, двух, трех, но рано или поздно придется ему лечь под ударом даже не чародея, а сопливого ученика, которому посчастливилось вовремя сформировать свой первый в жизни огненный шар.

— Победить тринадцать раз подряд еще не удавалось никому, — напомнил Дракон.

«Мог и не утруждаться, я знаю», — заметил про себя Тарелль и сказал:

— Значит, мне подворачивается очередной шанс совершить невозможное.

Он отвернулся от книг и усилием мысли вызвал из ниоткуда бокал вина, полный до краев. Ни одной капли не пролилось, пока тот летел по воздуху, но дрогнула собственная рука, стоило пальцам обвить витую ножку. Алое потекло по кисти и испачкало манжет, но Тарелль решил не обращать на это внимания: мало ли с ним случалось плохих предзнаменований?

— Пока сердце бьется, шанс есть, а кровь… неплохой источник силы.

— Не вздумай! — вот теперь Дракон разозлился.

— Какая разница, убьет меня магическое истощение или кровопотеря?

— От первого я смогу защитить.

Тарелль качнул головой и не стал прогонять злую и горькую улыбку, искривившую губы.

— Одно дело предлагать помощь за освобождение, совсем другое — обещать спасти. Кого? Предателя, воспользовавшегося чужой доверчивостью и ударившего в спину? Откровенного подлеца? — уточнил он и хмыкнул: — Не верю.

В пленении Дракона на его стороне сыграло несколько событий: добровольное слияние тел; сон, проведенный бок о бок; точное, полное и истинное имя Дракона, произнесенное им же. Тарелль прекрасно осознавал: смерть в бою от магического истощения покажется блаженством в сравнении с участью, уготованной ему Драконом. Он и сам не стал бы щадить предателя и постарался бы отравить ему существование на как можно более долгий срок. А еще не приходилось сомневаться: его фантазия и в подметки не годилась той, которой обладало бессмертное практически всесильное существо.

— Ты знаешь мое истинное имя, а значит, можешь черпать и мою силу, — прошипел Дракон.

Это было уже чем-то новеньким. Тарелль действительно мог и, более того, уже раз черпал. Последующий за этим магический откат, едва не сжегший изнутри, ему не понравился.

— Я забыл его. И даже если ты повторишь, забуду снова.

— Я не стану карать на этот раз, — пообещал Дракон. — Позови, попроси, просто скажи «помоги», и я спасу тебя.

— Какое великодушие… — рассмеялся Тарелль. — С чего бы вдруг? Понравилось сидеть в заточении?

— Рано или поздно я уговорю тебя отпустить.

Тарелль посерьезнел.

— Рано или поздно у тебя получится, — согласился он, — однако я не наивный мальчик, причем давно.

— Не мальчик, — фыркнул Дракон, — подтверждаю. Я лично проверял и даже испробовал.

Тарелль вздрогнул. Дракон часто шутил, подтрунивал над ним, усмехался и издевался, но никогда еще от его слов не становилось по-настоящему больно.

— Ты ведь сам уже давно понял, какую ошибку допустил, поддержав людского королишку, не видевшего дальше собственного носа и жадности. Есть существа, которым противопоказано править. — Дракон решил развить мысль и ошибся. В отличие от него, жаждавшего когда-то захватить весь мир, Тарелль не желал власти.

— О да, конечно! А холоднокровные прямо созданы для…

— Я не об этом, — договорить Дракон не позволил, да Тарелль не слишком и хотел. — Если людской трон займет кто-нибудь более достойный, лично я лишь порадуюсь.

— Как и многие, полагаю.

— Тогда почему ты еще здесь?..

Тарелль прикусил губу от досады и поинтересовался:

— Разве это не очевидно?

Порой казалось, Дракон изучил его так хорошо, как он и сам себя не знал, а иногда — как сейчас — будто и не понимал вовсе.

— Просвети меня, мой маг.

— Вот тебе несколько причин на выбор: меня не интересует власть; меня все устраивает; или, быть может, мне не хочется быть черным властелином и подспудно драконьей шлюхой! — злые слова сорвались с языка сами, если бы Тарелль мог, он остановился бы, но, увы.

Удивительно, но Дракон не оскорбился, а лишь рассмеялся.

— А если я дам слово, что ничего тебе не сделаю, когда ты вернешь мне свободу? — спросил он.

— А за своих подданных, родичей, потомков или кто там еще у тебя есть? Тоже поклянешься?

— Ты маг и знаешь, как никто другой: за других обещать не следует.

Тарелль кивнул, развеял бокал, вызвал вместо него бутылку и вернулся в кресло, устроился в нем, скрестив ноги.

— Напиваться пред боем — последнее дело, — заметил Дракон.

— Не в случае, когда в вине укрепляющее зелье.

— Тогда пей, — разрешил Дракон. Тарелль представил, как он пожимает плечами. — Не поможет, но хотя бы не навредит. Возможно, даже придаст тебе благоразумия.

— Хорошо бы, — согласился Тарелль и сделал большой глоток прямо из горлышка. — Только благоразумие оберегает меня от величайшей глупости: отпустить тебя немедленно. Я действительно раскаиваюсь в том, что совершил, и радуюсь твоей скорой свободе.

— Зачем ты строишь из себя рыцаря с кодексом вместо мозгов?! — взревел Дракон.

— Я трус и предпочту скорее отправиться по звездной дороге, нежели поменяться с тобой местами, — Дракон хотел возразить, но позволять делать это не входило в планы Тарелля. Каков смысл раз за разом возвращаться к одному и тому же? — Посох развеется в пыль в тот самый миг, когда сердце его хозяина остановится. Завтра ты будешь свободен от меня, а я сумею избежать твоего гнева.

========== 2 ==========

Солнце светило с ясного умытого неба, палило вовсю, проникало через распахнутые настежь ставни и падало на навершие посоха. Дракон терпеть не мог находиться на солнцепеке, он предпочитал тень, однако синие грани топаза рассеивали внешний свет, делали его почти приятным, теплым. Дракон тронул когтем едва заметную трещинку — раз, другой, третий — и не без удовольствия осклабился. Магия держала камень цельным, но уже то, что он сумел поцарапать стену своего узилища, вселяло надежду.

Дуэли магов проходили на расстоянии и потому казались совершенно не зрелищными для тех, кто находился близ участников. Какой-нибудь пастух, пасущий овец на вершине холма, наверняка был свидетелем превосходного зрелища, полного сполохов небесных огней, молний и схваток рукотворных чудовищ. Дракон же мог лишь наблюдать за своим магом. Тарелль то ходил по комнате, то застывал на половине движения, то садился в кресло, подоткнув под себя ногу, но долго в нем не задерживался. Временами он водил руками, один раз схватил в кулак невидимую муху и подул на нее. Когда он разжал ладонь, вся комната озарилась багряным сиянием.