Дракон Золотого Руна (СИ) - Страница 17

– Вот и я так думал, но потом все-таки решил сделать тебе протекцию. Иост, давай перевязи…

– Монсьор! – торжественно заявил скотт. – Моя жизнь – ваша по праву. А когда?

– Что «когда»? – Я взял в руки перевязь для эспады из красной, тисненной серебром кожи, но потом отложил и выбрал черную. – Что значит «когда», спрашиваю?

– Когда посвятят, значица?..

– Вопрос сложный. Как будет угодно государю. Думаю, при приличествующем случае. Праздник какой церковный будет али перед битвой. Может, после очередной виктории. Или перед. Если, конечно, сия виктория осуществится…

– Кх-х… – Скотт немного приуныл. – А он, эта…

– Нет.

– Точно?

– Не знаю, хватит ныть.

– Да я не ною, монсьор. Но…

– Все, выметаемся, опаздывать – нехорошо…

– Вот бы нам тоже очень хотелось, чтобы дамуазо Уильяма посвятили поскорей… – высказался Клаус, набрасывая на меня плащ.

– Чего это?

– Ну… достоин он… – пояснил Иост с легкой заминкой.

– Ага, понятно. В эскудеро мылитесь? А вот это будет, когда я решу. Государь над сим моментом не властен. – И, видя уныние пацанов, прикрикнул для пущего ужаса: – Если увижу хоть одно пятнышко на доспехе – вечно у меня в пажах останетесь. Раздолбаи!

А потом улыбнулся, подмигнул мальчишкам и вышел из шатра. Хорошие все-таки пацаны, но сана эскудеро им в ближайшее время не видать. Жирно будет. Как по мне – то и Туку рановато в рыцари. Вон у Карла командиры рот еще в эскудеро или, как здесь говорят, эскюэ ходят. Что? Да, я такой. Суровый, но справедливый.

Как охарактеризовать ужин у Карла? Еда и вино как всегда великолепны, но по сути он превратился в очередной военный совет. Карл даже снизошел до нашего мнения о сложившейся ситуации и причинах конфузии. Был бодр, энергичен и полон решимости восстановить статус-кво. Что означает – война будет вестись до победного конца. Ну что же, мне – как тем татарам из поговорки…

При раздаче плюшек я получил очередной – уже третий по счету – томик уставов. А еще герцог своей милостью даровал мне на личный герб изображение каменной глыбы с девизом: «Уподоблен твердостью». Только куда ее там притулить? И так места нет. Надеюсь, специалисты по геральдике найдут куда. Черт, опять расходы – новые коттдарме, штандарт и прочее… Зараза, лучше бы денег дал или какой доспех авантажный. Мой боевой опять придется в ремонт отдавать: словил-таки болт в нагрудник. Да и клятый гауптман его своей дурой поцарапал.

И еще, я теперь баннерет. Если судить по букве статута, я не подхожу под этот сан, но отказываться не принято. Баннерет так баннерет. Пока только формально, но завтра поутру Карл собственноручно срежет с моего знамени зубцы, после чего оно превратится в баннеру, что и будет ознаменовать полное вступление в сан. А вот денег не дал. Зато озаботил поручением, которое в некоторой степени само по себе можно считать наградой и величайшим доверием к моей персоне. И я рад его исполнить. По многим причинам. Одна из них такова: следует как можно быстрее покинуть расположение войск. Клятый ломбардец не успокоится, пока окончательно не сживет меня со свету. Причем любыми доступными способами. Так мне кажется. Прямых доказательств его злоумышленных намерений нет – с легкостью отбрешется, сволочь, поэтому бодаться в открытую не получится. Значит, надо держаться подальше, выиграть время и ждать подходящего случая воздать макароннику по заслугам. Тоже любыми доступными способами. Плевал я на рыцарственность и благородство. Появится возможность – отравлю собаку. Хотя нет, это слишком…

Антуан, великий бастард Бургундии, с которым я успел перекинуться словечком во время ужина, пообещал тактично и тайно выяснить причины, побудившие ломбардца на подобное, и посоветовал ни в коем случае не доводить до герцога сложившуюся ситуацию. Граф, несмотря на показное недовольство государя, все же в определенном фаворе. Он командует наемными ломбардцами, которых в случае опалы и какого-либо другого ущерба своей персоне может просто увести. А солдаты для Карла сейчас – всё. Так что жаловаться без козырей в кармане определенно бесполезно.

Ну а после исполнения поручения – в отпуск. Благо по пути. Если, конечно, опять что-то не случится.

А вот про обещание посвятить Логана в рыцари Карл ожидаемо забыл. Или действительно собирается приурочить обряд к какому-нибудь знаменательному событию. Но ничего, настроение Туку я поднял, пообещав в случае полной забывчивости герцога ввести его в сан собственноручно. Имею на то право. Если тоже не забуду. Ха. Я же говорю – рано Логану. Он мне в качестве эскудеро больше пригоден.

– Вам, барон ван Гуттен, мы поручаем немедля отбыть в Гент, где и приступить к формированию роты по указанным нами штатам… – Карл положил на стол запечатанный свиток. – Сим дано указание должностным лицам Отеля всячески вам в том способствовать. А также с сего дня рота будет именоваться ротой имени Святого Иеремии. Отдельное подразделение стрелков и спитцеров тела также остается под вашим командованием.

В зале пронесся легкий гул. Дворяне, присутствующие на Большом совете, вскочили и разразились одобрительными выкриками, а некоторые даже стали рукоплескать. Тьфу, лизоблюды…

Я встал, поклонился герцогу и коротко сказал:

– Сир, я оправдаю ваше доверие.

Право дело, большего сказать не могу. А если и смогу, то за подобные слова можно и в опалу с лишением чести отправиться. Какого хрена, мать вашу, ваша светлость? Куда, на хрен, мне отправляться? Вчера, в приватной беседе, речь шла совсем не о том. В Гент с моей ротой должен был отправиться Тук, где и заняться наймом, а затем обучением всяких нетитулованных и титулованных дворянчиков, не желающих прозябать в своих чахлых вотчинах и способных к военной карьере. А попутно людишек и вовсе не дворянского чину, под их начало. Что за нахрен? Совсем Карлуша памяти лишился?

Карл важно мне кивнул и торжественно сказал:

– Мы знаем о том, барон ван Гуттен. Предписываем отправиться немедленно…

Вдруг откуда-то снизу раздался скрипучий пронзительный голос:

– Это ты правильно сказал, дружок. Поторопи его, поторопи… а то он медленный очень – опять же, с поля боя последним сбежал. Хотя да… за твоими вояками разве успеешь?

– Заткнитесь, монсеньор: не видите, мы государственными делами занимаемся? – Карл легкой улыбкой встретил появившегося из-под громадного стола с расстеленной на нем картой щуплого, остроносого и лопоухого человечка в бело-синей помятой ливрее.

– Да ладно тебе, дружок… – Человечек изобразил шутовской поклон и повалил сразу две древних китайских вазы. – Одобряю, дружок, одобряю. А то какой баннерет без баннеры? Так, одно название… Хотя у тебя все такие. Я про пустое место. Но какого дьявола ты его отправляешь в Гент?

– А куда мне его отправлять, Монсеньор? – изобразил внимание Карл.

– Куда? – Человечек выудил шутовской колпак с золотыми колокольчиками и, отряхнув его от соломы, напялил набекрень на голову. – Мог бы и догадаться. Назад, к твоим друзьям-швисам. Там на поле столько осталось лежать, что он не на одну баннеру наберет. А с козопасами барон договорится. В крайнем случае опять по башке получит али по чему еще, так то и не страшно…

Забавная картинка. Стороннему наблюдателю может показаться, что этого тщедушного человечка сейчас посадят на кол, попутно заживо изжарив и четвертовав. Но нет. Пред вами, собственной персоной, любимый шут герцога: Ле Гранье по прозвищу Монсеньор. Ему и не такое с рук сходит. Хотя и поговаривают, что Карл его нешуточно поколачивает. Но я не верю. От бессилия наговаривают. Ле Гранье – великого ума человечек. Ума неимоверно ехидного и насмешливого. Порой с ним сам себя дураком чувствуешь, при всей очевидности обратного. Придворные от его гадких шуточек волком воют, а сделать ничего не могут. Обижаться на шута есть великий моветон. Чем эта скотина и пользуется. И меня, сволочь, не обходит…

Герцог слегка нахмурился: