Дракон замка Конгов - Страница 19

Тетя Элли укоризненно посмотрела на меня. Но ничего не сказала.

— Еще я сказал, что вы не велели по сторонам глазеть, чтоб нас за шпионов не приняли. На это сэр… Простите. На это Каспер ответил, что можем глазеть, прятать ему нечего. Вот завтра сэр Бруже и сэр Такэ подойдут, тогда другое дело. Они с собой вечно баб таскают и в шатрах прячут.

— Плохо дело, — сказал отец. — Бруже приведет с собой четыреста человек, Такэ — еще триста пятьдесят.

Тетя Элли нехорошо выругалась. Я впервые слышал, чтоб она такие слова произносила. Значит, дела наши были плохи. Но сама тетя Элли как-то подтянулась, глаза загорелись нехорошим огнем, движения стали быстрыми, резкими.

— О чем вы еще говорили? — спросила она солдат.

— Ну, дальше, это… О бабах. Вам неинтересно будет.

— Благодарю за службу. Итак, все по прежнему плану. Тянем время, обучаем крестьян солдатскому ремеслу и строим машины.

— Джон, на улице еще не очень темно? — спросила тетя Элли, когда остальные вышли.

— Нет, солнце только через два часа сядет.

— Я хочу попросить тебя об одной вещи. Только, пожалуйста, никому не рассказывай, что и зачем ты делаешь.

— Что я должен сделать?

— Я сейчас настрою очки… Так… Все, готово. Сними с меня очки, поднимись куда-нибудь повыше. На главную башню, наверно? В общем, туда, откуда лучше всего виден замок и окрестности. Теперь — самое главное. Представь, что очки надеты на меня. Или что очки — это мои глаза. И внимательно, без спешки, осмотри ими весь замок и все, что вокруг.

— Я понял, тетя Элли.

С очками под мышкой я стрелой взлетел на главную башню. Поднял на уровень глаз и стал смотреть через них на стены замка, поля, деревню у речки, шатры лагеря Каспера. Перегнулся через парапет башни и осмотрел через очки постройки и дворы замка. Несмотря на позднее время, люди внизу суетились как муравьи.

— Тетя Элли, почему то, что я делал — тайна? — поинтересовался я, застегивая ремешок под подбородком драконы.

— Если люди узнают, что очки — это мои вторые глаза… Джон, я не переживу, если кто-то отнимет их у меня. Я с ума сойду, честное слово.

— Пока я в замке…

— У тебя был прадед. Он жил долго-долго. Я помню, как он родился. А сейчас он на кладбище.

— Я понял, но это неважно. Еще год-два…

— Сначала надо победить, Джон.

— Мы победим.

— А тогда у меня… у нас возникнут проблемы. Предание, Джон. Люди поверят в него. Мне никак нельзя было вмешиваться в людские дела. Но… Из двух зол…

— Папа говорит, что из двух зол лучше не выбирать.

— Теоретик, — улыбнулась леди Элана.

Сразу после военного совета отец поднялся на стену. Каспер в сопровождении трубача и знаменосца уже двигался к замку.

— Ты не выполнил мой приказ, — строго сказал ему отец. — Я дал тебе сутки. Ты все еще здесь. Завтра я выведу тяжелую конницу и от души посмеюсь над наглым выскочкой.

— А может, один на один? — предложил Каспер. — Зачем зря людей губить?

— Драться с собственным вассалом — баловство это, — ответил отец. — Завтра моя конница будет выстроена вот на том пригорке.

— А я атакую снизу, — усмехнулся Каспер. — Согласен, черт возьми! Снизу, так снизу. До завтра, лорд!

— Каспер! Если ты до утра распустишь по домам людей, я забуду про твои шалости. Подумай, это последний шанс.

— До завтра, лорд!

Семьдесят закованных в броню всадников расположились на вершине пологого пригорка компактной группой. Перед ними — две редкие цепочки из шестнадцати легковооруженных всадников в каждой. Между всадниками не меньше десяти метров. Позади — отряд арбалетчиков. Сто пятьдесят человек. Это все опытные, закаленные в боях воины. Лучшие из лучших. За исключением легких всадников. Те — добровольцы.

Со стены все отлично видно.

Подтягиваются и выстраиваются в несколько линий тяжелые конники Каспера. Их раз в пять больше. Звучит сигнал горна. Копья опускаются. На стальных наконечниках играет солнце.

— Мы имеем честь атаковать вас! — кричит трубач и снова дудит в свою дудку. Первая линия трогается и, набирая скорость, несется на наших конников. За ней пылит вторая линия, третья, четвертая. Только первая линия выдерживает строй. Вторая, третья и четвертая очень быстро превращаются в толпу. Топот копыт настолько громкий, что я слышу его даже со стены. Это гул, от которого дрожит земля!

Когда до всадников остается метров тридцать, первая линия наших конников за длинные рукояти поднимает с земли шесты, скрепленные в виде буквы Т. Между перекладинами "Т" натянута прочная сеть из толстых веревок. Полторы сотни метров сети. Подняв ее, всадники устремились вперед, навстречу славе. Укрытые броней тяжелые рыцарские кони буквально смели крестьянских лошадок. Но в следующую секунду запутались в сети и покатились кувырком, давя седоков. Всадники второй волны пытаются придержать коней. Но попробуйте остановить боевого коня, идущего в атаку! А тем временем, вторая линия наших всадников поднимает на шестах еще одну сеть, скачет и набрасывает ее на сгрудившихся у завала всадников противника. Наша тяжелая конница устремляется вперед. Но не копья в руках рыцарей, а арбалеты, заряженные тяжелыми стальными стрелами. Подъезжают, прицеливаются, стреляют. Главным образом, по лошадям. Потому что рыцаря без лошади можно взять голыми руками. Выпустив стрелы, разворачивают коней и отъезжают. Потому что надо освободить место для арбалетчиков. Эти стреляют во все, что движется и бьется. Выпустив стрелу, солдат отпускает арбалет, и он повисает на ремне у пояса. А рука уже тянет из-за спины второй, заряженный. Вы знаете, что такое триста пятьдесят стрел, выпущенных за полминуты в упор, с десяти-пятнадцати метров? Это смерть и ад!

В этот момент загудел огромный барабан. Один Уртон заметил, что Каспер послал в атаку легкую кавалерию. И теперь она лавиной неслась, атакуя левый фланг. Еще минута, две, и наши парни попали бы в мясорубку. Арбалеты пусты. Даже всадники, выпустившие стрелы первыми, еще не успели зарядить их. Но пехотинцы бегом выстраиваются в пять линий. Первая линия достает мечи, остальные лихорадочно суетятся. Когда до противника остается пятнадцать метров, все пять линий арбалетчиков разворачиваются и бегут! А на том месте, где они стояли, остаются пять рядов ежей, стоящих в шахматном порядке. Вы не знаете, что такое еж? Это просто три кола, связанных вместе. Два покороче, один, остро заточенный, подлиннее. Треножник. И острый кол нацелен точно в грудину лошади. Остановиться невозможно: ярость атаки, разбег, а сзади напирают те, кто еще не видит препятствия! Кричат и люди, и кони! Второй завал!

Уртон командует, и барабанщик играет сигнал к отходу. Арбалетчики неспешно бегут к воротам замка, на ходу выстраиваясь в походную колонну. Всадники скачут к завалу, разряжают арбалеты в людей Каспера и трусцой пристраиваются вслед за пехотинцами. Наперерез нашим арбалетчикам бегут лучники Каспера. Но они пока далеко. Отец приказывает нашим лучникам выстроиться вдоль края стены и приготовиться к бою. Меня вежливо, но решительно оттирают от края. Щупленький низкорослый лучник оборачивается, и я узнаю Саманту! В мужских штанах, грубых сапогах, кольчуге с капюшоном. Открываю рот, но Саманта показывает мне кулак, я закрываю рот и отворачиваюсь. Наши солдаты уже у ворот. Лучники противника останавливаются на расстоянии выстрела. Они видят, сколько народа у нас на стенах, и не торопятся на тот свет.

Рыцарь в белом окровавленном плаще скачет прямо к воротам.

— Райли, сукин сын, выходи драться! — кричит он, поднимая коня на дыбы.

— Уцелел, придурок, — огорчается Уртон и добавляет такое, что солдаты с уважением оглядываются на него.

— Выходи драться, трусливый щенок! — захлебываясь от злости, кричит Каспер. Отец вскакивает на край стены.