Дракон (не) для принцессы (СИ) - Страница 42

— Когда блуждающая луна подходит к миру Света, открывается проход не только между ним и миром Тенью.

— Значит, миров больше? — предположила Яна. — Можно было и догадаться.

— Да, королева. Существует еще один. Жрецы Лиэдваля зовут его миром Покоя. Он возник во время катастрофы от слияния двух миров, как мужчина и женщина рождают дитя. Мы знаем о нем немного, поскольку тот, кто попал туда, уже не может вернуться обратно. Во время лунных суток он открыт для тех, кто достиг того самого возраста — двадцати тысяч лет.

— Открыт — в моем понимании это означает возможность. Как открытая дверь — возможность войти, — не согласилась Яна. — А у нэрвени, похоже, нет выбора. В мире Тени жрецы самых разных религий говорят об одном и том же: месте, куда попадают люди после смерти. Точнее, их души. Место вечного блаженства для праведников и вечных мук для грешников. Выходит, нэрвени все-таки не бессмертны?

— Это сложный вопрос, королева. С одной стороны, нэрвени смертны, потому что могут погибнуть, покончить с собой или отдать свою жизненную силу женщине. С другой стороны, они не умирают, если ничего подобного не происходит. Но в определенный момент исчезают здесь и оказываются там.

В беседку влетела большая яркая бабочка и опустилась на скамью рядом со жрецом. Он осторожно взял ее двумя пальцами за кончики крыльев, посадил себе на ладонь и протянул Яне.

— Вы знаете о жизненном цикле этих существ, королева?

— Если он такой же, как в мире Тени, то да, — пожала плечами Яна. — Бабочка отложит яйца, из них вылупятся гусеницы. Гусеница окуклится, а потом превратится в бабочку. Но какое это имеет отношение к нэрвени?

— Не знаю, известно ли вам, что нэрвено рожает дитя в обличье дракона? Но ребенок имеет человеческий облик до совершеннолетия. Затем всю жизнь он в любой момент может изменить свое обличье. Пока не окажется в мире Покоя, где окончательно определится его сущность. По тому, кем он является в большей степени.

— Это связано с происхождением? Ведь Элейенхалл потомки нэри, а остальные произошли от вени.

— Нет, королева, это не имеет значения. Все дело во внутренних качествах, которые когда-то были более характерны для нэри или вени. Например, нэри были холодными одиночками, которые не испытывали ни родственных, ни любовных чувств. Они создавали пары лишь для рождения потомства, да и то на время. Дети, вырастая, покидали родителей и больше не вспоминали о них. И родители были готовы заботиться о детях не более определенного срока. Вени эти не свойственно.

Яна встала со скамьи, сделала несколько шагов по беседке, села обратно. У нее буквально голова шла кругом. Уже который раз происходило одно и то же. Как только ей казалось, что она начала что-то понимать в этом мире, все вдруг становилось с ног на голову. Причем с каждым разом абсурд становился все гуще и беспросветней.

Жрец внимательно смотрел на нее — ожидая то ли дальнейших вопросов, то ли пока она успокоится, чтобы продолжить рассказ.

— Но почему это знание тайное? — наконец Яна смогла взять себя в руки настолько, чтобы слушать дальше. У нее появилось сразу столько вопросов, что она не знала, с чего начать и как не забыть что-то из этого вороха. — Нэрвени уверены, что они бессмертны, а оказывается, их срок в мире Света ограничен. Кого-то бессмертие угнетает, кто-то наоборот боится сделать лишнее движение, чтобы случайно не погибнуть.

— Королева, это знание тайное, потому что его нельзя считать бесспорной, доказанной истиной. Все, что нам известно о мире Покоя, — это предания, которые жрецы передают друг другу из уст в уста. Считается, что это откровение Лиэдваля, которое они получили сразу после катастрофы.

— То есть вы верите, но не знаете, правда ли все это? — Яне показалось, что из головы у нее сейчас полезут иголки и булавки, как у соломенного чучела в детской сказке, которую она читала в мире Тени.

— Именно так. Мы не можем навязывать кому-то веру в то, что не доказано.

— Тогда религия мира Света коренным образом отличается от религий мира Тени, — заметила Яна. — Я не могу понять вашу логику. Вы предлагаете принять на веру без доказательств существование бога Лиэдваля, но скрываете то, что, по идее, должно определять судьбу. Любая религия говорит человеку: люби бога, будь хорошим — и тогда после смерти ты попадешь в хорошее место. А будешь плохим — попадешь в плохое место. Это, конечно, сомнительный регулятор, но худо-бедно работает.

— В этом-то и разница, — устало вздохнул жрец. — Во-первых, мир Покоя не смерть. Это, скорее, новая стадия в развитии. Но вот окончательная ли? Никто не знает, что происходит дальше. Может, жизнь в мире Покоя вечна. А может, после нее наступает что-то еще. А во-вторых, участь нэрвени там не зависит от его поступков здесь. Это не нравственная категория. О ком-то сразу можно сказать, кем он станет в мире Покоя, а кто-то колеблется, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Вот вы, королева, определенно превратитесь в вено, я не сомневаюсь.

«А Гиор — в нэра», — подумала Яна и спросила:

— А принц Леро?

— И он тоже больше вен. Вы очень похожи. И не только внешне. Возможно, дело в том, что вы в близком родстве. А может, в том, что оба родились во время лунных суток.

Яна смущенно улыбнулась, потому что поняла: слова жреца ей чем-то приятны. Но тут же отмахнулась от этой мысли: не до этого сейчас.

— А как же те, кто погибли или покончили с собой? Или?.. Ну, вы понимаете. Я слышала, что жрецы Лиэдваля утверждают, будто и для них есть какая-то другая жизнь. Или они имеют в виду все тот же мир Покоя?

— Да, королева. Ведь не зря тела умерших и погибших исчезают через сутки.

— Как исчезают? — не поверила Яна. — Я не знала. Я думала, что их хоронят, как вени и ройенси.

— Нет, королева. Их оставляют в особых местах. Мы верим, что их тела и души соединяются в новом облике в мире Покоя, не дожидаясь наступления лунных суток и необходимого возраста.

— А вени и ройенси? Что происходит после смерти с ними?

— Об этом мне ничего не известно, королева.

Яна лихорадочно пыталась собрать мысли, но они разбегались, растекались, метались, как белки по клетке. Может ли это быть правдой? Или просто нелепые сказки, выдумки горстки сумасшедших? Но куда тогда деваются нэрвени, прожившие двадцать тысяч лет?

— Скажите, эйр Таннум, — наконец ей удалось ухватить за хвост хотя бы одну из мятущихся мыслей, — почему никто не обращает внимания на то, что нэрвени исчезают? Неужели никому ни до кого настолько нет дела?

— Возможно, некое внутренне чувство заставляет тех, кому уже пора, в лунные сутки искать уединения. Так, чтобы никто не заметил их исчезновения. Нэрвени вольны…

— В своих действиях, я знаю, — перебила Яна. — Они уходят куда-то, растворяются в воздухе, и никто не замечает. Как все это печально.

— Вот поэтому я и говорю, королева, что в вас больше от вено, чем от нэро. Для нэри в этом не было ничего странного. И сейчас для многих нэрвени тоже.

— А может, они уходят, умирают, а исчезают их мертвые тела?

— Нет, королева. В эти лунные сутки пришел срок верховному жрецу эйру Сольту, чье место я занял. Он исчез на моих глазах. Не умер.

— Я о стольком хотела вас спросить, но сейчас ничего не могу сообразить. Мне нужно подумать обо всем. Да, скажите вот что. Почему никто не помнит, что было до королевы Арны?

— До королевы Арны было много других королев. И разных событий. Но память нэрвени устроена так, что прячет давнее и не особо нужное в самые дальние закоулки, откуда его трудно извлечь. Когда вам исполнится двадцать тысяч лет, вы, возможно, будете помнить имя своей матери, но имя бабушки, которую никогда не видели, — вряд ли.

— Хоть бы свое имя не забыть, — горько усмехнулась Яна. — Благодарю вас, эйр Таннум. Значит, я должна все это держать в тайне?

— Когда вы обдумаете все спокойно, поймете, что подобные знания никому не принесут пользы. Не изменят, не сделают лучше. Только дадут ничем не подкрепленную надежду, которая породит новые сомнения. Вы королева, вы хотели знать — и вы узнали.