Дракон Евгения Шварца - Победа над солнцем - Страница 6

Символика магических предметов Символика изображений на ковре Стихия Оппозиция "внешнее/внутреннее", а также часть света Основное содержание оппозиции Семантические обертона Герои Ковёр-самолёт, Жалобная Книга Земля, "угол глубины", "символический низ" Земля Отношение "внутреннего" (русско-советского) к внешнему (западному): СЕВЕР отрыв от почвы и идейное западничество глубина, национальное Эльза Шляпа-невидимка Солнце, "угол высоты", "символический верх" Огонь, свет "Внутреннее" (советская позиция в себе): ВОСТОК конспирация, эскапизм, неучастие высота, социальное Дракон, Бургомистр Меч и копьё Кубок и закуска, "драконов угол" Вода "Внешнее" (западная позиция в себе): ЗАПАД прямая агрессия и давление (в формах устрашения и соблазна) меч, "пушки", прямой бой Ланцелот Музыкальный инструмент Ласточки, "узорные полёты" Воздух, звук Отношение "внешнего" (западного) к "внутреннему" (советскому): ЮГ пропаганда, "песни сирен" лира, "музы", маневр Кот, Осёл, мастера

сказал бы иное: Советский Союз был убит невидимкой.

*

ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ:

"Я ЧАЙНИК, ЗАВАРИТЕ МЕНЯ", ИЛИ ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ

Как уже было отмечено, "дракон" у Шварца - это солярный символ. Таким образом, победа над Драконом - это победа над Солнцем. Интересно отметить, что литературное произведение с таким названием существовало и было хорошо известно Шварцу. Интересно также отметить, что это была пьеса.

Речь идёт о футуристической "опере", поставленной футуристами в 1913 году третьего и пятого декабря, в петербургском Луна-Парке. В подготовке оперы принимала участие элита русского футуризма: автором сценария-либретто был Крученых, пролог написал Хлебников, музыку создал Матюшин, оформил постановку Малевич.

Несколько слов о самой пьесе. В силу воинствующего антиреализма её создателей, о каком-либо связанном "содержании" говорить здесь не приходится. Действие представляет собой вереницу не связанных друг с другом эпизодов, чередование которых призвано скорее ошеломлять и шокировать зрителя, нежели что-то ему сообщить. Надо сказать, что это вполне удалось. Абсурдный текст, фантасмагорические декорации и костюмы, прожектора, музыка (16) - всё это произвело сильнейшее впечатление на современников. Собственно говоря, постановка "Победы над Солнцем" была своего рода звёздным часом русского футуризма (17), его акме - за которым, впрочем, последовала короткая, но интересная эпоха творческой зрелости и распада единого движения. Тем не менее, идеология и эстетика футуризма ещё долго оставались востребованы - вплоть до той поры, когда её остатки были экспроприированы сталинским "социалистическим реализмом" и использованы для его нужд.

Следует отметить, что связь между футуризмом и соцреализмом (в наиболее одиозных его проявлениях) гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. В частности, практически вся эстетика производства (тема "заводов и фабрик", "рабочего труда", и прочих "железных коней, идущих на смену крестьянской лошадке") является по своему происхождению чисто футуристической. Так, практически все соцреалистические приёмы описания технических объектов являются развитием (иногда, впрочем, и деградацией) соответствующих приёмов футуристов. "Производственный роман" - это всего лишь дальний (и довольно бедный) родственник футуристических славословий Технике. Из того же источника была заимствована тематика "борьбы с мещанством", "покорения природы", и многое, многое другое (18).

Всё это, впрочем, могло бы стать темой отдельного исследования. Для нас важно лишь то, что сам Евгений Шварц, как и большинство людей его круга, во-первых, вполне осознавали эту связь, и, во-вторых, резко отрицательно относились к обоим явлениям - как к соцреализму, так и к футуризму. Последнему инкриминировались и политические претензии: в своё время большинство футуристов горячо поддержало большевистскую революцию. Их дальнейшая судьба (как правило, печальная) нисколько не снимала с них этой вины.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что "Дракон" содержит в себе, помимо всего прочего, весьма едкую антифутуристическую сатиру. Я имею в виду образ Бургомистра, номинального хозяина города во время владычества Дракона, и его реального владыку в последующий период.

Здесь важно обратить внимание на два момента. До гибели Дракона бургомистр - "мнимый больной": он выдаёт себя за сумасшедшего, не будучи таковым. Время от времени он устраивает сцены вроде вот этой:

БУРГОМИСТР: Прежде всего, будьте добры, говорите потише, по возможности без жестов, двигайтесь мягко и не смотрите мне в глаза.

ЛАНЦЕЛОТ: Почему?

БУРГОМИСТР: Потому что нервы у меня в ужасном состоянии. Я болен всеми нервными и психическими болезнями, какие есть на свете, и, сверх того, еще тремя, неизвестными до сих пор. Думаете, легко быть бургомистром при драконе?

ЛАНЦЕЛОТ: Вот я убью дракона, и вам станет легче.

БУРГОМИСТР: Легче? Ха-ха! Легче! Ха-ха! Легче! (Впадает в истерическое состояние. Пьет воду. Успокаивается.) То, что вы осмелились вызвать господина дракона, -- несчастье. Дела были в порядке. Господин дракон своим влиянием держал в руках моего помощника, редкого негодяя, и всю его банду, состоящую из купцов-мукомолов. Теперь все перепутается. Господин дракон будет готовиться к бою и забросит дела городского управления, в которые он только что начал вникать.

ЛАНЦЕЛОТ: Да поймите же вы, несчастный человек, что я спасу город!

БУРГОМИСТР: Город? Ха-ха! Город! Город! Ха-ха! (Пьет воду, успокаивается.) Мой помощник - такой негодяй, что я пожертвую двумя городами, только бы уничтожить его. Лучше пять драконов, чем такая гадина, как мой помощник. Умоляю вас, уезжайте.

ЛАНЦЕЛОТ: Не уеду.

БУРГОМИСТР: Поздравляю вас, у меня припадок каталепсии. (Застывает с горькой улыбкой на лице.)

ЛАНЦЕЛОТ: Ведь я спасу всех! Поймите! Бургомистр молчит.

ЛАНЦЕЛОТ: Не понимаете? Бургомистр молчит. Ланцелот обрызгивает его водой. <...>

БУРГОМИСТР: Поздравляю вас, у меня легкое помешательство. (Упирает одну руку в бок, другую изгибает изящно.) Я -- чайник, заварите меня! <...>Вскипятите меня!