Дракон, эрл и тролль - Страница 98

— Я останусь с тобой! — не допускающим возражений тоном заявила Энджи.

Зрители высыпали на поляну. Внезапно остановились. Попадали на колени. Зазвучала молитва.

Наконец все поднялись с колен. Кто-то затянул басом песню «О славном короле Венцлаве». Ее подхватил другой голос, третий… Грянул хор.

— Джим! — воскликнула Энджи. — Ничего страшного не произошло. Они просто благодарят нас. Они счастливы.

Из леса послышался гул голосов. Людям подпевали драконы! Как могли, конечно. Но, странное дело, песнопения они не портили, наоборот, придавали ему новое, еще более торжественное звучание.

— Я знала, Джим, что все кончится благополучно, — прошептала Энджи. — Посмотри! Джим, посмотри на небо!

На небе на фоне северного сияния, подобно яркой комете, летела с распушенным хвостом, переливающимся всеми цветами радуги, птица Феникс, предвещая грядущее обновление и безмятежное счастье.

— Как видите, — сказал Каролинус, — магия — это и ремесло, и искусство.

Каролинус, Джим и Энджи сидели за столом в комнате, расположенной в верхней части башни Маленконтри. Джим и Энджи приехали в замок на лошадях, а Каролинус, верный себе, взялся невесть откуда.

— Я тоже пришел к этому заключению, — осторожно произнес Джим.

— Вот и прекрасно, мой мальчик! — воскликнул Каролинус, — Всегда помни об этом. Ремеслу можно обучиться. Любой прилежный ученик осилит его. Но, если не вложить в ремесло душу, так и останешься подмастерьем, в лучшем случае станешь магом низкого ранга. А вот искусству обучиться нельзя, зато им можно овладеть самостоятельно, досконально изучив свое ремесло. Два мага ранга А и выше, равные по учености и эрудиции, демонстрируют свое искусство по-разному, в зависимости от присущей каждому индивидуальности. Человек, овладевший любым искусством, как правило, совершенствует его, открывает новые горизонты. А из всех искусств важнейшим, несомненно, является магия. — Каролинус глотнул вина из стоящего перед ним кубка и испытующе посмотрел на слушателей: — Вам все понятно?

— Конечно, — поспешно отозвался Джим. — Стоит овладеть искусством, и тогда…

— Ради Бога, Джеймс, послушай лучше меня, — недовольно сказал маг.

— Извини, Каролинус, — покорился Джим.

Каролинус отпил из кубка.

— Но и искусный маг порой сталкивается с, казалось бы, непреодолимыми трудностями, когда не может найти в своем разуме приемлемого или вообще никакого решения возникшей перед ним многотрудной проблемы, — продолжил свое поучение Каролинус. — Бывают случаи, когда не помогает и Энциклопедия некромантии.

Джим с содроганием вспомнил пухлую книгу, содержащую огромное количество статей, охватывающих основные разделы магии. Каролинус тогда сжалился над ним и превратил книгу в маленькую пилюлю, которую Джим с удовольствием проглотил, не ведая о последствиях. А последствия не заставили себя ждать. Живот раздуло, словно пилюля, добравшись до чрева, обрела первоначальный вид.

— Не могу похвалить тебя за усердие Джеймс, — строго сказал Каролинус. — Ты опять отвлекся. А я перехожу к следующей мысли. Что остается магу, если он не нашел нужных сведений в Энциклопедии некромантии? Только одно: решать возникшую перед ним проблему своими силами, возможно, путем проб и ошибок. Ошибки не страшны. Придет время, и, когда покажется, что уже вконец изнемог от непомерных усилий, мага посетит озарение. А самостоятельная работа в сочетании с озарением есть творчество.

Каролинус замолчал. Джим решил было вставить словечко, чтобы выказать рвение, с которым он вникал в поучения Каролинуса, но счел за лучшее промолчать, следуя примеру Энджи, которая, казалось, вся обратилась в слух.

Каролинус перевел дыхание и с воодушевлением продолжил:

— Творчество порождает новую магию, доселе неизвестную. Но и это еще не все. Новая магия дает толчок творчеству других магов, которые, в свою очередь, могут сказать новое слово в магии. Новая магия всегда рождается в муках творчества.

— Мне все понятно, — решился сказать Джим. — Но…

— Что за привычка перебивать старших! — недовольно воскликнул Каролинус. — Слушай меня внимательно. Я как раз перехожу к событиям недавнего прошлого. На Рождестве у графа, Джеймс, ты столкнулся с целым рядом проблем. Не реши ты их, последствия могли оказаться плачевными. Честно говоря, окажись на твоем месте другой, не уверен, что он справился бы со всеми трудностями.

— Выходит, ты знал, что меня ожидает в замке? — угрюмо спросил Джим,

— Да, мой мальчик, я знал об этом. И о Мнрогаре, который на свой лад воевал с графом, и о братьях-близнецах, претендовавших на логово Мнрогара, и об Агате Фалон, не жалевшей сил, чтобы втереться в доверие к королю. Отдаю тебе должное, Джеймс, ты решил все проблемы разом, не отвлекаясь на частности. К примеру, чтобы спасти замок от разрушения, не стоило труда вдохнуть в близнецов силы, чтобы они победили Мнрогара. Но тогда пострадал бы Мнрогар, который уже две тысячи лет живет в подземелье замка. В то же время без твоей помощи братья-близнецы никогда бы не решились вызвать на бой Мнрогара, тем более во время спектакля, когда трибуна была полна вооруженных людей. Но тогда они прослыли бы трусами, а трусы не в чести и у сверхъестественных существ. Братьев-близнецов, не вызови они на бой Мнрогара, ждала бы горькая участь. Рано или поздно они пали бы от рук других троллей, и, уж не сомневайся, их сожрали бы с потрохами. И тогда в стане троллей начался бы разброд. А погубить репутацию Агаты Фалон было и того проще. Только какая от того польза? К счастью, Джеймс, ты не стал размениваться на мелочи.

— Мне это и в голову не приходило, — сказал Джим.

— И это делает тебе честь. Ты сделал все разом: наладил отношения графа с Мнрогаром, скрасил жизнь Мнрогару, умиротворил Агату Фалон, утихомирил троллей, потрафил драконам, а главное, не допустил кровопролития. Я не ошибся, сказав, что ты создал новую магию. Но не в этом суть, суть в том, что ты, не щадя сил, творил добро. Я предоставил тебе возможность действовать на свой страх и риск и не жалею об этом. — Каролинус немного помолчал и строго взглянул на Джима: — В целом, Джеймс, ты блестяще справился со всеми проблемами, но в деталях допустил непростительные промахи. Тебе еще многому нужно научиться.

— А каковы мои промахи? — спросил Джим.

Каролинус пустился в дальнейшие поучения.

— Гоб! — позвал Джим, склонившись над угасающим камином в буфетной замка.

В камине показался гоблин. Свесившись головой вниз, он смотрел на Джима.

— Я здесь, милорд, — радостно прощебетал гоблин.

— Нет-нет, — поспешно сказал Джим, — не вылезай.

— Хорошо, милорд. — И гоблин исчез в дымоходе.

— К сожалению, Гоб, я должен тебя огорчить. Не все в моей власти. Есть лица, к мнению которых я должен прислушиваться. Оказывается, я нарушил закон, регламентирующий отношения магов с представителями других царств. Короче говоря, я не имел права давать тебе новое имя.

— Не имел права? — раздался из камина сдавленный голосок.

— Вот именно, — угрюмо подтвердил Джим. — Теперь всем придется называть тебя просто Гобом, а не Гобом Первым де Маленконтри. Скажи об этом другим гоблинам, да не забудь про того, что живет в замке графа.

— Не Гобом… не Гобом Первым де Маленконтри?

— Боюсь, что так, — сказал Джим.

Из камина послышался горестный вздох.

— Не расстраивайся, Гоб, — поспешно произнес Джим. — Мы с Энджи изредка будем называть тебя Гобом Первым де Маленконтри. Это наше право. А вот для других ты, к сожалению, останешься просто Гобом.

Из камина снова донесся вздох.

— Если бы я мог что-то сделать, — продолжил Джим, — поверь мне, я бы не поленился. Но иногда хочешь не хочешь, а приходится следовать установленным правилам.

— Я… я понимаю, милорд.

— Вот и хорошо, — сказал Джим. — Мне жаль, что так вышло.

— Спасибо, милорд.

— Со временем положение может измениться. В будущем все возможно.