Драгун. За храбрость! - Страница 5

– Огонь россыпью! Чаще бей, братцы! Патронов не жалеть!

Полтора десятка стволов на дороге приковали к себе всё внимание горцев.

– Может, хватит, Тимох? – прохрипел, перевалив тело на соседний валун, Блохин. – Мы уже на одной высоте с татарвой. Сил нет дальше карабкаться, да и страшно.

– Рано, Лёнька, – проговорил, выдыхая воздух, Гончаров. – Чуть-чуть повыше их нам нужно быть. Иначе мы в тягучую перестрелку ввяжемся, а нам ведь к отделению Ступкина нужно прорываться. Ещё немного, ребята, пошли, пошли! – крикнул он, оглядывая карабкавшихся по склону драгун. – Ещё какой-то десяток саженей – и совсем хорошо будет! Не дрейфь, Емелька, догоняй Ванек, вон они, погляди, словно горные барсы, по камням лезут!

Смещаться по горизонтали было ничуть не легче, чем карабкаться вверх, но на драгун нашёл азарт предстоящего боя. Совсем близко уже хлопали выстрелы неприятеля. Обойдя выступ и взглянув вниз, Тимофей увидел прямо под собой двоих горцев. Один из них, выглянув из-за камня, целил вниз из длинноствольного ружья. Второй, как видно, только что отстрелялся. Из ствола его старинного мушкета шёл сизый дымок, и, сидя на корточках, он сыпал в казённик порох из небольшого рога – пороховницы.

– Бам! – ударил внизу выстрел, нога Гончарова задела камень, и он, сорвавшись вниз, увлёк за собой несколько соседних. Горец вскинул голову, и их глаза встретились.

Тимофей выхватил из-за спины мушкет и, стремительно отщёлкнув курок, выстрелил. Тяжёлая пуля, выпущенная с короткого расстояния, отбросила горца на валун, он сполз вниз, а на камне остался ярко-красный развод.

– Бам! – грохнул ещё один выстрел, и вскочивший на ноги товарищ убитого упал рядом с ним.

– Пистоли не взяли, обидно, на конях в ольстредях остались! – выкрикнул Калюкин Иван, откидывая полку замка. – Тут вот накоротке самое оно было бы ими палить.

– Пистолей, да, не хватает, – согласился Гончаров, проталкивая шомполом новую пулю. – Ребята, быстрее, быстрее, пока они не опомнились!

Мимо проскочил на соседний камень Степан, за ним следом Герасим, а вот показались и штуцерники. Грохнул один, второй выстрел, Тимофей закончил перезарядку мушкета и поспешил за отделением.

– Двое только ушли! – крикнул Кошелев, загоняя молоточком в винтовальный ствол штуцера пулю. – Семерых мы здесь положили.

– Все целы? – Гончаров окинул взглядом перезаряжавшихся драгун. – Ребята, поспешать нужно, слышите, как впереди бухает? Там татары второе отделение уже добивают. – И не дожидаясь товарищей, пошёл по уступу.

– Хватит шарить уже! – зло бросил Герасиму Чанов. – Чего ты там, окромя старых кармультуков и вшей, найдёшь? Пошли, я говорю! Слышал – командир зовёт?!

– А чего бы трофею не глянуть, – проворчал Антонов, снимая с пояса убитого кинжал. – Егеря потом сюды залезут, непременно всё обшарят. А нам, какой-никакой, а прибыток. Хоть на те же вон харчи потом обменяем.

Впереди хлопали выстрелы, и Тимофей спешил, понимая, что каждая лишняя минута задержки здесь – это, возможно, жизнь какого-то товарища. Удивительно, но идти по склону сейчас было гораздо легче, чем раньше, вряд ли у него успел выработаться навык, скорее всего, горцы не зря именно тут и устроили засаду, учитывая удобный подход сверху. Не тропа, конечно, но карабкаться здесь, как раньше, нужды уже не было. Он выскочил из-за скального уступа и инстинктивно, не отдавая себе отчёта, резко присел. В какой-то пяди над головой свистнуло, а плечо резанула острая боль, и только потом по ушам ударило громом выстрелов. Рука двигалась, и Тимофей, вскинув мушкет, выстрелил в высунувшегося из-за уступа бородача. Второй горец с ружьём в руках развернулся и бросился бежать.

– Живой?! – Подскочивший Лёнька быстро оглядел друга и, увидев кровенящую прореху, зло выругался. – Сейчас, Тимош, обожди чуток! – Прижав приклад штуцера к плечу, он выдохнул и плавно выжал спусковой крючок. Грохнул выстрел, перескакивавший с камня на камень горец выгнулся и сорвался со скалы.

– Готов, – проговорил удовлетворённо Лёнька, опускаясь на корточки. – Ну как, сильно тебя?

– Ерунда, рука двигается, кость целая, – успокоил Гончаров, мотнув головой. – Бежать нам нужно, сейчас я уже, сейчас. – И Тимофей, резко выдохнув, встал на ноги. Плечо саднило, вниз до локтя сбегала кровавая дорожка, и несколько красных капель упали на камни. – Вперёд, братцы! Эти двое, как видно, из недобитков были! Вперёд! – И перепрыгнув на соседний камень, перебежал по уступу. Отделение пошло вслед за командиром.

Ещё пять минут – и прямо под ними загремела целая россыпь выстрелов. Послышался клич «ура!» и гортанные возгласы.

– Братцы, наши через россыпь перебежали! – крикнул Чанов. – Подпоручик в атаку людей ведёт!

– Бьём татар сверху! – скомандовал Гончаров и, выбрав цель, взвёл курок. Раздался сухой щелчок, выстрела не было. – Дурила, – пробормотал он, выхватывая из лядунки патрон. – Сто раз ведь уже себе говорил – перезарядись, только потом дальше иди. Нет ведь, забылся!

Рядом хлопали выстрелы. Драгуны его отделения поддерживали сверху атаку своих товарищей, а Тимофей в это время заталкивал пулю в ствол.

Заряжено! Вот и цель. Как видно, оказавшиеся под перекрёстным огнём горцы дрогнули и теперь спешили скрыться.

– А вот это, похоже, самый старший. – Перезаряжаясь, Гончаров наблюдал, как воин в бурке и в белой лохматой папахе энергично размахивал руками и что-то кричал. Выровняв дыхание и совместив мушку с целиком, Тимофей плавно потянул пальцем крючок. Бам! Горец упал, а метнувшегося к нему сбил своим выстрелом уже успевший перезарядиться Федот.

– Старшого ты ухлопал, Иванович, – первый раз назвал Тимофея по отчеству Кошелев. – Теперь эти, как стадо, прочь понесутся.

И правда, татары бросились бежать, а в них нет-нет да били из мушкетов и штуцеров сверху и снизу.

Сил больше не было, и Гончаров сел прямо тут, на горном уступе, привалившись спиной к скале.

– Шей, шей, – процедил сквозь зубы Тимофей. – Человека саблей рубил, а тут он кожу проткнуть боится.

– Так то вражина, а тут ты, – пробормотал Лёнька и ткнул иголкой. – Ну не могу я, не могу! – воскликнул он и вскочил на ноги. – Может, лекаря лучше с обозом дождёмся?

– Да пока этот завал на дороге расчистят, – проговорил с досадой Гончаров. – Тут жара такая стоит, коли протянем сейчас, затягиваться дольше рана будет. Федот Васильевич, может, ты стежка три положишь? – попросил он самого опытного в отделении драгуна. – С этого пустозвона ну никакого ведь толку нет.

– Да я просто к крови не очень, – оправдываясь, проговорил Лёнька. – Как её вижу, у меня прямо дыхание в зобу спирает.

– Дай сюда! – Кошелев отобрал иглу с ниткой. – А курам как башку в деревне рубил или как кабана с мужиками резал? Тоже, небось, за спиной у батюшки прятался? Плесни-ка из фляжки мне на руки.

Блохин пролил тёплую коричневую жидкость, и вокруг пахнуло крепким хмельным духом.

– Иваныч, может, пару глотков сделаешь? – предложил Тимофею дядька. – Всё легчевее терпеть будет.

– Шей, Федот Васильевич, – попросил тот. – Не впервой такое уже.

– Ну-ну, смотри сам. – Кошелев пожал плечами и проткнул кожу.

Сжав зубы, Тимофей что есть сил терпел, пытаясь не проронить ни звука. Хотелось взвыть, оттолкнуть в сторону дядьку или хотя бы застонать. Но рядом были его драгуны. Дюжина пар глаз внимательно смотрела на своего командира. Да и сновавшие, перетаскивавшие тела и брошенное трофейное оружие люди из других отделений эскадрона и егеря бросали на них свои любопытные взгляды.

Тимофей держался.

– Тихо, тихо, тихо, во-от, ещё чуть-чуть, – проговорил негромко Кошелев, продолжая стягивать края раны. – А теперь ещё петельку здесь затянем. Режь под самый узелок. – Он кивнул Блохину. – Осторожнее ты, таким-то клинком орудовать! – шикнул драгун. – Иголкой он, значится, ткнуть боится, а кинжалом, как абрек, орудует! Вот так, во-от, хорошо. – И Кошелев с любовью оглядел свою работу. – Ровно. Чего теперь, опять, что ли, рану нужно пролить?