Драгун. За храбрость! - Страница 4

Нестроевые с коноводами подвели животных, и Огнев распорядился их седлать. Не прошло и десяти минут, как весь эскадрон стоял в походном строю.

– Эскадрон, за мной, в походную колонну по четверо! Быть готовым к бою! Идём проверять Бакинский тракт! Фланкёры, головным дозором вперёд марш!

– Четвёртый взвод, слева по двое вперёд! – крикнул Копорский. – Третье отделение, дистанция от нас две сотни шагов, марш, марш!

Дюжина драгун отделилась от взводной колонны и на ускоренном аллюре ускакала вперёд по дороге. Обойдя краем эскадрон, Копорский повёл остальных своих людей следом. Проезжая через лагерь, драгуны, приподнявшись на стременах, глядели, как мушкетёры Троицкого полка укладывают в ряд тела и покрывают их с головой шинелями или плащами.

– Дюжина целая, братцы! – воскликнул Мирон. – Ну десяток-то точно будет. А вон рядом два неприкрытых бородатых лежит. С наших-то кровищи сколько натекло! Ужасть! Как же это так-то?!

– А вот так и бывает, ежели часовой заспит, – рявкнул зло Кошелев. – Всю артель басурмане ночью у пехотных срезали! Но-о! – И дал шенкелей, выскакивая на дорогу.

В этот день случилась первая перестрелка. Головной дозор заметил на горном склоне несколько фигур и разрядил в них мушкеты. В ответ им бахнуло несколько выстрелов, и цель скрылась.

– Далеко было, вашблагородие, – доложился Копорскому старший головного дозора. – Небось, две сотни саженей. Даже из штуцеров не особо выцелишь. А они-то, как горные козлы, по камням скачут. Ребятки хотели было вверх пробежать, да я не дал, пока вы не подъедете.

– Всё правильно, Демьян Ерофеевич, – одобрил подпоручик. – А то кто же его знает, вдруг они там кучно за камнями сидят. Гончаров, бери своё отделение, вместе с третьим склоны вокруг проверите, – приказал он, махнув рукой на скалы.

– Первое отделение, мушкеты из бушматов долой, спешиться! – крикнул Тимофей.

Плужин тоже скомандовал своим, и два с половиной десятка драгунов под прикрытием оставшегося на дороге второго отделения полезли вверх. Не спеша и с большой осторожностью обследовали склоны, никаких следов пребывания людей здесь обнаружено не было. Вскоре к дозору подъехали два эскадрона, а с западной стороны уже показалась голова сводного отряда.

– Всем вниз! – донёсся крик подпоручика. – Колонна уже подходит! Быстрее, быстрее спускаемся!

– Куда уж быстрее, и так как кузнечики по камням скачем, – ворчал себе под нос Герасим. – С самой ночи весь день так, и всё быстрее да быстрее. Не поспамши, не пожрамши толком куды-то бежим. Вот стронем ненароком валуны, обвал случится, и будет тогда всем быстрее.

– Ну чего так долго?! – раздался крик Копорского. – Гончаров, подгони там своих, сейчас пехота уже сюда подойдёт, а у нас дозора всё никакого нет впереди! Быстрее спускаемся!

Сбежав со склона, драгуны седлали коней, и дозор опять поскакал по дороге на восток.

Лагерь разбили в долине у речки. Караулы были усилены, и ночь прошла без тревог. Сидя у своих костров, солдаты толковали о предыдущей.

– Всё мушкетёрское отделение ножами вырезали, – проговорил глухо Чанов. – Вишь как оно, даже ни один ведь бедолага не пикнул, не захрипел. Умельцы. А чего, с мальцов кинжал к поясу им привязывают, а чуть подрастут, так и сабельку. Ладно, хоть в соседней артели, куда опосля прокрались, часовой надёжный был, из старых солдат, почудилось в ночи, окликнул и долго ответа не стал ждать, вверх стрельнул. Ему потом ротный выговаривает: «Ты чего, Савелий, в них-то не стрелял?» А он: «Так я не уверен был, что это враг, вашбродь, думал, может, наши озоруют али вы проверку делаете». Ладно, с других костров потом часовые пульнули, двоих наповал, а третьего подстрелили. Подранка того генерал казакам отдал, чтобы они с ним душевно потолковали. Так что понятно теперь, кто это был.

– Да кто-кто, и так ясно кто – Селим-хана это люди, – буркнул Герасим. – Кому тут ещё быть.

– Ох ты знающий какой, – фыркнул Федот. – Тут этих ханов горных, как блох на уличном барбосе. А вот теперь зато доподлинно известно, что это евойные именно ухорезы были. Так что прижмём Селима в Нухе, уже не отвертится. Спросим за кровь ребяток.

– Мы-то, может, и прижмём, да вот спрашивать опять господа генералы будут, – проворчал Герасим. – Только после их спросу с ханов и волос не упадёт. Чего, такие же господа, как и…

– Герасим, язык прикуси! – рявкнул Гончаров. – Зараза рябая, сам под палки пойдёшь – ладно, так ведь и других за собой потащишь.

– Правильно командир говорит, болтаешь ты, Гераська, в последнее время много! – поддержал унтер-офицера Кошелев. – Ты его в собачью вахту, Тимофей, почаще ставь. О сне он будет думать, а не о том, как смуту наводить.

Наутро в головной дозор определили второе отделение Ступкина, первое и третье следовали вместе с подпоручиком Копорским. Дорога сузилась и петляла среди скал. Солнце начало припекать, и от монотонной качки в седле у Тимофея начали слипаться глаза. Тряхнув головой, он чуть приоткрыл суму и вытащил из неё пару сухарей.

– Будешь? – спросил он и протянул один ехавшему рядом Лёньке.

– Свои есть, – зевнув, ответил тот и полез за пазуху. – Гляди-ка, солоноватый, вон как потом пропитался.

– Бум! Бум! Бум! – послышались дальние выстрелы. Дрёму как рукой сняло.

– Похоже, головной дозор наш палит! – воскликнул подпоручик. – Взвод, рысью марш!

«Какие знакомые места, – думал Тимофей, держась на два корпуса позади Копорского. – Обратно-то когда из плена выбирался, всё как в тумане было, а вот когда на Баку с войсками шли, тогда вроде всё хорошо разглядел. Где-то неподалёку должно быть то место, где горцы устроили засаду». Мысли прервал сильный грохот. На дорогу с левого склона скатывались большие камни.

– Стой! Назад! – крикнул подпоручик, вздыбливая коня.

– Бум! Бум! – ударили два выстрела, и над головой у Гончарова свистнуло.

– Отделение, спешиться! – рявкнул он. – Коноводам отвести коней! К бою!

Грохнул ещё один выстрел, и Тимофей разглядел на склоне несколько чёрных фигурок.

– Лёнька, Федот, глядите, вон она, ваша цель, бейте из штуцеров! – Он указал рукой вдаль.

Переместившись и прикрывшись от противника огромным валуном, Гончаров сам приложился к своему мушкету.

– Далеко, сотни три шагов до горцев, – процедил Тимофей сквозь зубы. – Гладким стволом их точно не достать.

Штуцерники в это время прицелились и выпустили свои первые пули.

– Эдак они весь наш головной дозор там выбьют! – крикнул, подбежав к валуну, Копорский. – Завал этот с явным умыслом татары устроили. Пока мы тут с этой горсткой разбираемся, они всеми силами сейчас на наших там навалятся.

– Похоже, так оно и есть, вашбродь, – согласился Тимофей. – Было у нас уже такое прошлой осенью, чудом тогда уцелели. Выручать надо ребят.

– Да по дороге-то никак теперь не проскочишь, – заметил, покачав головой, подпоручик. – Вот ведь влипли!

– Пётр Сергеевич, а может, мы по скалам попробуем их обойти? – оглядывая склоны, предложил Гончаров. – Отделение Плужина нас бы огнём прикрыло, пока мы на них будем карабкаться, а как мы наверх заберёмся, татар мигом со скал собьём, ну а там уж и вы через завал перемахнёте.

– Высоко больно, очень крутой подъём, – проговорил, морщась, подпоручик. – А по-другому, пожалуй, никак. Напрямую через осыпь сейчас ведь не полезешь, там точно сверху всех перестреляют. Давай, Тимофей, с Богом, прикроем вас огоньком.

– Первое отделение, за мной! – выскочив из-за валуна, прокричал Гончаров и понёсся к склону. – Вперёд, братцы, не дрейфь, обойдём татар по скалам. Тут, в горах, кто выше, тот и царь!

От камня к камню, от уступа к уступу поднимались вверх следом за своим унтером драгуны. Ружья закинуты за плечи, чтобы руки были свободными, лядунки и ножны сабель сдвинуты назад. Обдирая мундир и пальцы, подтягиваясь и помогая друг другу, первое отделение нарвских фланкёров упорно карабкалось наверх, а внизу в это время вовсю палили оставшиеся. То и дело долетали команды подпоручика и унтера Плужина: