Драгоценность - Страница 14

Моей комнаты.

Сердце трепещет от радостного волнения.

– Спасибо, – говорю я. – Как вас зовут?

– Кора, – отвечает она.

– А я…

– Ты – суррогат дома Озера, – перебивает меня Кора. – Вот и все.

Похоже, Люсьен не единственный, кому запрещено знать мое имя. Мне так и хочется выпалить его назло всем.

– Ты голодна? – спрашивает Кора, и я тотчас отвлекаюсь от своих мыслей, поскольку только теперь, когда она спросила, понимаю, что умираю с голоду. Она ведет меня к столику для завтрака, где уже выставлены большая тарелка с зеленым виноградом, треугольником мягкого сыра, несколькими кусочками хлеба и хрустальный стакан с водой. Я запихиваю в себя терпкие виноградины, щедро намазываю хлеб сыром и запиваю все это холодной водой.

– Как долго я спала? – спрашиваю я, глотая воду. Кора берет с туалетного столика расческу и начинает приводить в порядок мои кудри. – О, я сама могу это сделать.

Я тянусь к расческе, но она отталкивает мою руку.

– Ешь. Скоро придет герцогиня. Тебе понадобятся силы.

Чувство голода почему-то сразу пропадает. Я делаю глоток воды и отодвигаю тарелку.

– И, отвечая на твой вопрос, – говорит Кора. – Ты спала с тех пор, как покинула Аукцион. Сейчас шесть часов вечера.

Я не знаю, в котором часу покинула Аукцион, но, похоже, я проспала целый день.

– Ты поела? – спрашивает она.

– Да, – говорю я и добавляю: – Спасибо.

Кора выводит меня на середину комнаты; связка ключей бряцает на поясе при каждом ее шаге. Передо мной три двери – одна слева, две справа, и все они ведут, как я догадываюсь, в мои «покои».

– Когда придет герцогиня, держи глаза долу, если не будет других указаний. Обращайся к ней только: «моя госпожа». Это очень важно, ты понимаешь? – Я киваю. – Ее настроение непредсказуемо, поэтому советую больше помалкивать, хотя бы первое время.

Я слышу стук каблучков по полированному полу, и у меня перехватывает дыхание. Кора поспешно кладет расческу обратно на туалетный столик и встает позади меня.

Цоканье смолкает. Распахивается дверь справа от меня. Мужской голос объявляет:

– Ее королевская светлость, герцогиня дома Озера.

В сопровождении шестерых ратников герцогиня заходит в комнату. Я с нескрываемым изумлением разглядываю ее платье, расшитое серебром и жемчугом, забывая о том, что мне положено смотреть вниз. Спохватившись, опускаю взгляд на пальцы своих ног, каждый ноготок отполирован до блеска Люсьеном.

Хотя ее каблуки утопают в пушистом ковре, я чувствую, что герцогиня приближается ко мне, и вот уже вижу вышитый подол ее платья. Она останавливается. По коже бегут мурашки, и я пытаюсь побороть в себе желание поднять глаза. Рука тянется ко мне, и тонкий, но сильный палец приподнимает мой подбородок. Герцогиня смотрит мне в лицо.

Глаза Рейвен. Такой же миндалевидной формы. Да и кожа у нее карамельно-медового оттенка, как у Рейвен, хотя, может быть, чуть светлее. Но, пока она изучает меня, я вижу, что ее глаза совсем не такие, как у Рейвен – в них нет ни тепла, ни смешинки. Они жесткие и холодные, и всякое сходство с моей лучшей подругой в лице этой незнакомой женщины тает.

Она ниже меня ростом, ее черные волосы взбиты в высокую прическу и усыпаны бриллиантами. Она молчит. Ее оценивающий взгляд скользит по моей фигуре. Она двигается медленно, обходя меня по кругу, и я стараюсь не дергаться, хотя это очень трудно. Я вся как сжатая пружина и не знаю, хватит ли мне выдержки.

Она снова оказывается передо мной и долго смотрит мне в глаза.

А потом наотмашь бьет меня по лицу.

Боль такая, что искры сыплются из глаз. Я вскрикиваю и прижимаю ладонь к скуле, чувствуя, как горит кожа. Слезы затуманивают взгляд. Еще никто и никогда не поднимал на меня руку.

На мгновение я представляю, что даю ей сдачи. Моя свободная рука даже сжимается в кулак. Но у нее за спиной маячит свора ратников, и мне остается лишь смотреть ей в глаза, сжимая зубы так сильно, что сводит челюсть.

Герцогиня улыбается – тепло, что выглядит, по меньшей мере, странно после такой оплеухи.

– Мне бы очень не хотелось делать это впредь, – мурлычет она бархатным голосом. – Поэтому я надеюсь, что ты запомнишь, каково это.

Она усаживается в кресло. Ее тело так грациозно. Я не видела никого, кто бы двигался с такой элегантностью. Ратники обступают ее со всех сторон красным веером. Я замечаю, что у каждого на кителе приколот крошечный синий круг, перечеркнутый двумя трезубцами.

– Да, – бормочет герцогиня себе под нос. – Думаю, ты именно то, что я искала. Как, по-твоему, Кора?

– Время покажет, моя госпожа, – уклончиво отвечает Кора.

– Да… – Герцогиня проводит ухоженным пальцем по щеке. – Я ждала тебя, – говорит она, не сводя с меня темных глаз. – Целых девятнадцать лет. Ты появилась как нельзя более вовремя.

Я понятия не имею, о чем она говорит, и рада, что могу просто молчать.

– Мне сказали, что ты играешь на виолончели, – продолжает она.

Я все молчу, и ее лицо каменеет, поэтому я спешно выдавливаю из себя:

– Д-да. – Еле слышный вздох Коры напоминает мне, что нужно добавить: – Моя госпожа. – Эти слова оставляют горечь во рту. Моя щека пульсирует.

Теплая улыбка возвращается, и герцогиня изящно поднимается с кресла.

– Через час жду тебя за ужином. Моя личная фрейлина проследит за тем, чтобы ты была правильно одета. Не так ли, Кора?

– Да, моя госпожа, – отвечает Кора.

Шурша юбками, герцогиня идет к двери и останавливается у порога.

– У тебя действительно необыкновенные глаза, – говорит она. В ее лице какой-то проблеск, непонятный мне. Может быть, надежды? Но вот она уходит, ратники послушно следуют за ней.

Я чувствую, что у меня подкашиваются ноги, и в глазах снова щиплет от слез. Левая щека горит. Слегка пошатываясь, я делаю шаг, и сильные руки Коры подхватывают меня под локоть.

– Все хорошо, – говорит она.

Она ведет меня к одному из диванов и садится рядом со мной.

– Давай я взгляну, – говорит она, поворачивая к себе мое лицо. – Ничего страшного, справимся ледяной мазью.

Я смотрю на массивные люстры из кристаллов и изумрудов, переливающихся в лучах мягкого света. И эта красивая комната вдруг кажется мне холодной и враждебной.

Открывается дверь, и я слышу голос Коры.

– Подожди в гардеробной.

Я не знаю, к кому она обращается, и у меня даже нет сил посмотреть. Хлопают другие двери. Кора возвращается, у нее в руках светло-голубая баночка. Она откручивает крышку и наносит мазь на мою ноющую щеку. Снадобье приносит мгновенное облегчение, охлаждая кожу и притупляя боль в глазнице.

– Спасибо, – бормочу я.

– Ты очень хорошо держалась, – тихо произносит Кора.

– Почему она меня ударила? – спрашиваю я. Мой голос срывается, и слеза стекает вниз по щеке.

Кора нежно гладит мою здоровую щеку, вытирая слезы большим пальцем.

– Это не Болото, детка. Не я устанавливаю здесь порядки. Но правила есть правила. Теперь ты ее собственность. – Кора поджимает губы. – На самом деле она неплохая хозяйка. Бывает и хуже, поверь мне. Но ты сильная. Я это вижу. Ты справишься. – В ее глазах как будто поблескивают слезы, и она хмурит брови. – У тебя все будет хорошо… – Она лучезарно улыбается и встает, протягивая мне руку. – Может, начнем подготовку к ужину?

Я беру ее за руку, и она помогает мне подняться, но во мне уже поселился страх. Мне не понравилось выражение ее лица, когда она сказала, что все будет хорошо.

Моя туалетная комната вполовину меньше спальни, но все равно огромная.

Умывальник и унитаз сделаны из темно-синего камня, медная ванна на когтистых лапах занимает почти всю стену. Пушистые голубые полотенца висят на медных крючках, а под ногами у меня плюшевый коврик в ярко-синюю и голубую, цвета барвинка, полоску. Я не вижу крана в ванне, но, к моему удивлению и радости, Кора поднимает рычаг, и с потолка извергается настоящий водопад.