Дозорный - Страница 23

Алекс получил два очень сильных удара, и любая попытка пошевелить головой вызывала мучительную боль. Однако боль в затылке утрачивала всякое значение, стоило ему вспомнить о масштабах своей неудачи. Джордж Уиддоуз лежал теперь наверху в луже свернувшейся крови — с кляпом во рту и пятнадцатисантиметровым гвоздем в правом виске. Отрезанные уши его покоились на подушке постели.

Едва обретя способность двигаться, Алекс настоял, чтобы охранники помогли ему подняться наверх, и по огромной потере крови сразу понял, что Миан отрезал Уиддоузу уши еще до того, как прикончил его с помощью молотка и гвоздя.

Какими могли быть его последние мгновения? — безмолвно гадал Алекс. Какой страх должен был испытывать Уиддоуз, глядя на Миана и его нож? Какую боль, когда ему отрезали уши? Даже вообразить невозможно. Но какова бы ни была природа этих последних испытаний, именно он — Алекс Темпл — навлек их на Джорджа Уиддоуза.

Самонадеянность превозмогла в нем осторожность. Он вылез на передовую, не обеспечив тылы, и тем самым поставил под угрозу жизнь другого человека.

Доун спустилась к нему с врачом, человеком лет сорока, говорившим с легким южноафриканским акцентом. Она представила его как Макса. Врач стянул с Алекса простыню и осмотрел его.

Доун, бросив один только взгляд на его окровавленную наготу, отвернулась к стене.

— Я полагаю, все это сделано ножом? — спросил Макс.

— Да. Десантным.

— Еще какие-либо ранения?

— Пара хороших ударов в основание черепа. Скорее всего, рукояткой ножа.

Макс осторожно ощупал затылок Алекса:

— Здесь больно?

— Ощущение не из лучших.

— Возможен перелом. Придется сделать рентген.

Доун поймала взгляд Макса и резким движением головы велела ему подождать наверху. Врач вышел.

— Что произошло? — спросила Доун, холодно глядя на Алекса сверху вниз.

— Он взял меня врасплох. В сущности, я не должен был устраивать здесь ловушку, после того как вы отказались снабдить меня подкреплением.

— Значит, в смерти Джорджа виновата я, так, что ли?

— Нет, вина целиком моя. Я ошибся в расчетах. И не уклоняюсь от ответственности за это.

— Итак, у вас имелся «глок», а у него огнестрельного оружия не было? — спросила Доун.

— Да, — подтвердил Алекс. — А если и было, он уронил его в самом начале схватки. Мы оба взялись за ножи.

— Продолжайте, — сказала она.

— Я сломал ему нос, прокусил костяшки на левой руке и пару раз попал ножом в верхнюю часть тела. Этого, понятное дело, не хватило, чтобы его остановить, тем не менее он ранен. Думаю, сейчас он чувствует себя не лучшим образом, а на лице и на руке у него видны повреждения.

— Как вы оцениваете его с профессиональной точки зрения? — спросила Доун.

— Очевидно, он сильнее меня. Хотя непонятно одно: он был очень агрессивен и все же...

— И все же?

— И все же не стал меня убивать.

— Как вы думаете, почему?

— Ну, он сказал кое-что, перед тем как вырубить меня ударом по голове. Что-то наподобие... да, что убить меня было бы все равно что покончить с собой, примерно так.

— Вы хорошо его разглядели?

— Нет. Во-первых, он вымазался черным камуфляжным гримом, во-вторых, на нем был гидрокостюм со шлемом.

— Хоть какую-то деталь вы вспомнить можете?

Алекс отвел взгляд. И снова увидел ледяные глаза, смотревшие на него во время похорон Дона Хэммонда.

— Он примерно моего роста и сложения. Правша. Борода и усы отсутствуют.

— Это не сильно сузит поиски.

— Я знаю. И прошу прощения. За все произошедшее.

Доун покачала головой и набрала на своем мобильнике номер. После соединения она пересказала данное Алексом описание и сведения о характере ранений Дозорного.

— Мы прочесываем территорию в радиусе пятнадцати километров, — сказала она Алексу. — Подняты все силы.

Алекс молчал. Ничего полезного он сказать не мог.

После полудня машина «скорой помощи» доставила Алекса в клинику «Фэрли» в лондонском пригороде Аппер-Норвуд. Теоретически сюда принимали за плату любых больных, но на самом деле клиника обслуживала только секретные службы. Алекса отвели в отдельную палату без окон, повесили его одежду в шкафчик. Санитар принес ему чашку чая, болеутоляющее и радиоприемник, настроенный на классическую музыку. Остаток дня тянулся медленно.

Незадолго до полуночи Алекса разбудил зазудевший в шкафчике мобильный телефон.

— Алекс, — произнес негромкий, но напористый голос, — это Стиво.

— Стиво? — тупо переспросил Алекс и тут же вспомнил разговор с командиром снайперов на поминках по Дону Хэммонду. — Стиво, да, конечно! Как ты?

— Отлично, дружок. Слушай, не знаю, зачем тебе понадобился Ден Коннолли, но в последнее время тут целая куча всякой сволочи норовит навести о нем справки.

Разведка, подумал Алекс. Я мог бы и догадаться.

— Люди мы нетрепливые, — продолжал Стиво, — но тебе я, что знаю, расскажу.

— Давай.

— Он подал в отставку после Войны в заливе и связался с какой-то компанией, что-то вроде морской службы безопасности. Подробностей не знаю, но то ли он начал прикладываться к бутылке, то ли работа ему не понравилась, то ли еще чего. В общем, он вроде бы участвовал в вооруженном ограблении.

— Да?

— Поговаривали, будто это Ден размахивал пушкой во время того дельца на Северном Кольце.

— Роял-Парк? — пробормотал Алекс.

— Ага. Короче, они втроем наказали Шотландский банк на полтора миллиона. Не бог весть что, но Дену хватило, и он слинял в Испанию. Деревня неподалеку от Марбельи, называется Эль-Анхель. Один из наших парней был там прошлым летом. Похоже, Ден нашел какого-то испанца, который купил для него бар на свое имя. Вот там он теперь и ошивается.

— Как называется бар?

— «Паблитос».

— И официально никому об этом не известно?

— Билл Леонард точно не знает, он собрал нас на прошлой неделе, спрашивал, есть ли у нас какие идеи насчет того, где искать Дена. Потом явилась пара мордоворотов из разведки, тоже интересовалась. Мы-то решили, это как-то связано с тем дельцем на Роял-Парк.

— А почему ты думаешь, что это не так?

— Было б что-то такое, ты бы нам сказал.

— Это уж точно.

Короткое молчание.

— Тут вот старшина интересуется: все это, случаем, не связано с одним бывшим студентом?

Алекс улыбнулся, дивясь точности сержантских околичностей.

— Не смотрю на злое, не произношу злого, не слушаю злого, — наконец ответил он.

— Вот, значит, как? Мудрые обезьянки?

— В этом роде. Спасибо, Стиво.

На следующий день Алекс предложил Доун отстранить его от дела.

— Вы же не можете просто... отвалить! — запротестовала она. — Вы единственный, кто видел Миана в лицо.

— Это он меня видел, не я его, а с этими швами внешность у меня не так чтобы очень неброская. Я к нему и на километр подойти не смогу.

— А Анджела? Что будет, если он займется ею?

— Ваши люди его остановят, — ответил Алекс.

— Алекс. — Обращение по имени далось Доун с трудом. — Пожалуйста. Вы можете перехватить его и убить. Потому мы к вам и обратились.

Алекс оглядел ее с ног до головы. Сегодня Доун была в сером — под цвет ее стальных глаз.

— Что потребуется, — пролепетала она, — чтобы вы остались в деле? Чтобы вы возглавили его, уж если на то пошло?

Ну кто бы в это поверил? — подумал Алекс. Она меня и впрямь уговаривает. Он закрыл глаза. От трудных заданий ему пока бегать не приходилось.

— Вы сможете получить все, что...

— Испания, — без всякого выражения прервал ее Алекс.

Доун уставилась на него.

— Мы должны слетать в Испанию. Там есть человек, с которым стоит повидаться.

И Алекс пересказал ей факты — их сокращенную версию.

— Не понимаю, почему вы просто не скажете мне, кто он, — я бы послала кого-нибудь поговорить с ним.

— Ни с кем из посланных вами он говорить не станет, — ответил Алекс. — Разговаривать с ним должен я. А переговорив с ним, я передам вам всю информацию, и делайте с ней, что хотите. Вы затребовали меня потому, что я обладаю специальными познаниями, — надо же что-то дать вам за ваши деньги.