Дозорный - Страница 15

— Я хочу подойти к нему так, как подошел Дозорный, — объяснил он. — Увидеть то, что увидел он, когда впервые здесь появился.

— В деревне, — сказала Доун, — никто посторонних не заметил. Мы порасспросили людей.

— А он и не бросался в глаза, — ответил Алекс. — Думаю, он в какую-нибудь дождливую субботу пришел сюда на своих двоих. Или приехал на велосипеде. Капюшон анорака, очки, мотоциклетный шлем — все это сильно меняет внешность. Праздношатающиеся люди в полутуристических местах вроде этого обращаются в невидимок. Вы видите, как человек поедает у дороги бутерброд или пьет что-то из баночки, спустя две минуты вы уже не способны его описать.

Доун нахмурилась:

— Но что бы он стал...

— Минутку, — прервал ее Алекс.

Как раз показался дом Гидли, и Алекс хотел увидеть его — должен был увидеть его — глазами Дозорного.

Миану требовалось место, откуда он мог наблюдать за домом, оставаясь невидимым. Сам Алекс настроился бы на недельное наблюдение. Пришел бы сюда с запасом воды и пищи и записывал все увиденное. Откуда он мог наблюдать за домом? Есть поблизости другие строения? Нет. Ни сараев, ни гаражей, ничего. Мог он залечь где-нибудь на земле? Не похоже на то — окружавший дом высокий забор загородил бы от него двор.

Стало быть, деревья. Снаружи, вокруг забора, росли конские каштаны и платаны, однако их Алекс отверг. Слишком близко и к дому, и к собакам. По другую сторону дороги лежало поле пшеницы, рассеченное пешей тропой. По обе стороны от тропы через неправильные промежутки возвышались большие деревья. Алекс окинул их взглядом. Идеальный наблюдательный пункт мог дать стоящий в ста пятидесяти метрах от дома бук, с ветвей которого открывался вид и на сам дом, и на его окрестности. Алекс сошел с дороги, перемахнул через ограду поля и направился к буку. Доун последовала за ним.

Они подошли к буку, и Алекс взобрался на выступавшие из земли по-слоновьему серые корни. Он был уверен, что Миан вскарабкался по стволу, используя веревки и верхолазное снаряжение. Алекс тщательно осмотрел ствол. Ничего, ни единой царапины или потертости, которые могли бы появиться за последний месяц.

Лицо Доун оставалось непроницаемым, однако Алекс чувствовал, что его неудача наполнила ее тихим удовлетворением.

— Пошли, — сказал он и двинулся дальше по тропе.

Следующим деревом, с которого открывался вид на владения Гидли, был конский каштан. Его крупные листья и похожие на свечи белые цветы могли затруднить наблюдение, но в то же самое время, отметил Алекс, почти не позволяли различить что-либо в кроне дерева. Он осторожно обошел вокруг дерева. Кора у каштана была, как и у бука, тонкой, любая царапина на ней сразу бросилась бы в глаза. И опять-таки никаких отметин.

— Возможно, — с наигранной сдержанностью произнесла Доун, — вы просто лаете не на то...

— Нет! — выпалил Алекс. — Ни черта подобного. Он был где-то здесь.

В отчаянии он оглядел раскидистые ветви дерева, и глаза его вдруг сузились.

— Ступайте за мной, — велел он Доун. — След в след.

Он вступил в накрытую тенью, еще мокрую от росы траву. Алекс знаком велел Доун остановиться и принялся тщательно, как слепой, ощупывать сырую почву вокруг. На это ушло пять минут, но в конце концов он нашел, что искал: участок уплотненной земли, похожий формой и размерами на пачку сигарет.

— Ну вот и ты, — прошептал он.

— Что там? — спросила Доун.

Вместо ответа Алекс пошарил по сторонам и обнаружил в полуметре от первого второй такой же участок.

— У него была лестница, — сказал Алекс. — Он не хотел лезть вверх по стволу, используя снаряжение и оставляя отметины, поэтому воспользовался лестницей и веревкой, а после — Алекс отковырнул пригоршню почвы — присыпал землей оставленные лестницей отпечатки. Дождя с тех пор не было, однако...

— А к чему такие сложности? — спросила Доун. — Раз уж мы знаем, кто он, и он знает, что мы это знаем.

— Он перфекционист, — сказал Алекс. — Главное для него — все сделать правильно и не оставить следов. Я думаю, он принес с собой приставную лестницу.

— Чистая работа. Жаль, что у нас нет ни веревки, ни лестницы.

— У нас есть я. И есть вы. Разувайтесь.

— А почему нам просто не принести лестницу из дому?

— Если ничего не получится, так и сделаем, идет?

Доун хмуро сняла туфли, взяла Алекса за руки и влезла к нему на плечи. Алекс выпрямился.

— Когда будете готовы, отпустите мои руки. Хватайтесь за ветку. Хорошо, теперь подтянитесь.

Он снял и забросил Доун рубашку, велев обвязать ею ветку.

— Теперь вот это. Свяжите штанины, чтобы из них получилось второе звено цепи, — он забросил наверх брюки.

Доун привязала их к рубашке.

— Уверены, что узел выдержит? — спросил он.

— Мне случалось ходить под парусом. Будьте уверены, вас узел выдержит.

Он забрался на ветку, отвязал рубашку и брюки, оделся.

— Отлично. Вы знаете, что мы ищем.

— Вы действительно думаете, что мы что-нибудь найдем?

— Я думаю, стоит попробовать.

Десять минут они карабкались вверх по дереву. Поднимаясь, они находили крошечные, но несомненные знаки того, что кто-то другой недавно проделал тот же путь, — пятна на лишайнике, вдавленности, смятые древесные грибы.

Наконец запыхавшаяся Доун обернулась к Алексу:

— Туда мне уже не залезть. — «Туда» обозначало широкую развилку из нескольких отходивших от ствола ветвей, метрах в десяти над землей. — Не дотянусь.

— Я помогу, — сказал Алекс.

— А это обязательно?

— Да. Я почти уверен, что оттуда он и вел наблюдение. Я подниму вас и усажу там, хорошо?

— Хорошо, — с непонятной интонацией ответила она.

Алекс ухватил ее за талию. Ладони Алекса ощутили легкую, непроизвольную дрожь. Когда он поднял Доун, та почти успела зацепиться, но тонкая черная шерсть ее свитерка оказалась слишком скользкой, и Доун сползла в ладонях Алекса вниз. Свитерок же задрался кверху.

— Простите, — сказал Алекс, глядя на пышные округлости красного шелкового лифчика. — Я не нарочно.

Доун одернула свитер.

Кто бы подумал, что под такой сволочной наружностью... — подумал Алекс.

— Попробуем еще? — предложил он.

На сей раз ее толкала вверх чистой воды злость. Усевшись в развилке, Доун уставилась на окрестные поля. Алекс вскарабкался вслед за ней.

— Он был здесь, — сказал Алекс. — Провел несколько дней.

— Если бы любая высота не внушала мне такой ужас, — ответила Доун, — я бы сказала, что здесь довольно красиво.

— Вы боитесь высоты?

Ее ответный взгляд был открытым и честным:

— До ужаса. Это самая большая высота, на какую я когда-либо поднималась — не считая, конечно, многоэтажных домов.

— Почему же вы мне этого не сказали?

— Вы бы не облегчили мне эту задачу, не так ли?

С мгновение Алекс молчал.

— Пожалуй, что нет. Простите меня. Вы настоящий солдат, Доун Гардинг, а я — ублюдок.

Она задумчиво кивнула:

— Это меня главным образом и поддерживало. Хотя я могла бы добавить еще слова «высокомерный» и «женоненавистник».

— И были бы правы.

— А к ним просьбу, чтобы вы, раз уж мы работаем вместе, не срывали на мне злость всякий раз, как получаете приказ, который вам не по душе, или выволочку от вашей подружки Софи.

— Больше не буду.

— Но самое главное, это чтобы вы доставили меня на землю целиком, а не частями.

— Обещаю.

Вдвоем они со всей скрупулезностью осмотрели ветви вокруг, отыскивая любую улику, какую мог оставить Миан. Нашла ее в конце концов Доун: огрызок карандаша длиной в сантиметра два, соскользнувший в дупло у их ног. Алекс, орудуя перочинным ножом, ухитрился перенести карандаш, ни разу его не коснувшись, в нагрудный карман рубашки.

— Криминалистам будет интересно взглянуть на него, — заметила Доун.

Они обшарили каждый сантиметр, однако больше ничего не нашли. Десять минут спустя оба добрались до нижней ветки, нависавшей в трех метрах над землей.