Дождь - Страница 6
Так бывает, когда хочешь, чтобы что-то случилось, и ждешь - час тянется как год, а год - как столетие. Вот где надо спрессовывать время! Но приходит утро, и сто семьдесят шесть паутинок старого чердака вдруг разом рвутся и начинают звенеть, как сто семьдесят шесть колокольчиков, возвещая конец мучительному ожиданию...
Звонок все же был, и даже не электрический, а всамделишный валдайский колокольчик, который доверили ей, Ленке Неверующей, как лучшей ученице 101-й школы. Она прозвонила в последний раз. И что тут началось! Ор, крики, вопль, рев, рык, визг, вой, гвалт, писк, хрюк и еще, чего голова и не выдумает. Так они, 10 "а", выражали свой восторг по поводу последнего звонка, ибо каждый должен понимать, что значит окончить школу!
Чугунов предложил прошвырнуться вечерком в "Белый медведь", безалкогольный бар с танцами, шампанское он захватит с собой. Предложил не всем, а избранным, своей компашке: Ленке, Митину, Мышке-тихоне и боксеру Крупенникову, он же Крупа. Все взревели от восторга, одна Ленка вздохнула и сказала: "Не знаю", но никто не обратил на это внимания. Не знаю - еще не отказ.
Потом все заспешили домой, заторопилась и она, и сердце ее почему-то так забилось, словно... Ну, это трудно объяснить, ведь она еще не влюблялась, Чугунов, который за ней ухаживал, попробовал раза два ее обнять и даже расслюнявился губами, но она так въехала ему, что он больше не пробовал. "Провинциалка, что с нее возьмешь", - говорил он Крупе и ловко сплевывал. Впрочем, девочек для других целей найти несложно, а Ленка - для души. Что такое душа, Чугунов не знал, потому что ее у него еще не было. Точнее, была, но такая крохотная и слепая, что он попросту не обращал на нее внимания. Так, какая-то жалость покалывает иногда в сердце, и все. Чугунов еще не знал, что это душа. Не знал он, что родился с такой душой, что он обделенный, ибо сполна схватил другого: ума и смазливости, можно сказать, кумир всех девчонок в классе, всех, кроме Ленки. Это его задевало. Поэтому он ее и выбрал.
Итак, она заспешила домой, Чугунов еще подумал: провожать или нет, но потом решил заскочить к химичке, с химией у Чугунова не клеилось, а нужна была золотая медаль, хоть ты тресни, поспорил с Жоржиком из "Медведя" на ящик шампанского, чтоб угостить ребят напоследок. Все продумано. Химичка мыла мензурки в своей лаборатории - нашла время! - и он вошел с цветами...
Итак, Лена спешила домой, дворник Евграфыч хотел уже было соскочить с мусорного бака, как вдруг увидел ее, в белом платье, красивую, как лебедь, что у него на коврике, как вдруг...
Нет, дадим сначала слово самой Лене:
- Я шла, и как будто на меня вылили целый водопад.
- Ну уж водопад! - хмыкнул Петр Иванович.
- Спокойно, спокойно! - остановил его Шилов, ведя потом это расследование. - Это она образно. То есть почти ведро?!.
- Может быть, но я промокла до нитки! - возразила Лена.
- С ведра это возможно, - согласился Шилов. Дождь действительно целым водопадом обрушился с чердака, но не на нее, а к ней, разве он виноват, что потерял голову?!
Все произошло так быстро, что никто и сообразить ничего не успел. Евграфыч поднял голову и увидел, как одинокая жиличка с пятого этажа соседнего дома поливает на балконе из ведра цветы, то есть держит ведро в наклоненном состоянии. А по тротуару, уже шипя, как змей, и слизывая густую пыль, бежали к баку три водяные змеи. Они с шумом врезались в бак, обдав Евграфыча грязью.
- Она эта... жиличка-та... ведро-то бухнула да меня всего грязью и залепила, - возмущался дворник.
- Она что, и на тебя пролила? - не поверил Лев Игнатьевич.
- И на меня! - твердо, как на духу, отвечал Евграфыч.
Лена в первый миг была так ошарашена, что не могла вымолвить ни слова. Подняв голову и увидев Любовь Сергеевну, сдобную женщину, в халате с пионами, она спросила:
- Вы что, ошалели там?!.
- Я на тебя капнула, девочка? - вежливо осведомилась Любовь Сергеевна, не поняв существа вопроса.
- Ничего себе капнули!
Лена, конечно, еще что-нибудь обязательно бы прибавила, но вдруг увидела Дождя. Он стоял в двух метрах от нее и смотрел так, что...
Прошли столетия, и все же он узнал ее сразу.
Он долго стоял, не в силах вымолвить и слова, и Лена первое мгновение не знала, как реагировать на столь пристальный взгляд. Был бы он нахальный, тогда другое дело, но Дождь смотрел на нее так, словно они были знакомы сотни лет, ей и впрямь показалось, будто она когда-то уже знала его и даже любила.
- Боже, кто это разлил? - послышался сверху голос Любовь Сергеевны, и Лена, точно очнувшись, спохватилась и прошла мимо незнакомца, опустив взгляд.
- Здравствуй, - прошептал он в тот миг, когда она проходила мимо, и Лену тотчас бросило в жар, щеки запылали, и она ускорила шаг.
- Здравствуй, - так же еле слышно прошептала она, и Дождь от радости взмыл вверх с такой скоростью, что, оглянувшись, Лена никого уже не увидела.
Видели этот взлет лишь двое: Любовь Сергеевна и Евграфыч.
Отставной майор Шилов в ту минуту выходил на балкон и услышал, как что-то просвистело. Но мало ли что могло просвистеть, поэтому на небо Шилов не взглянул, а обратил свой взор на грешную землю. Лужа находилась как раз под балконом, где стояла дама с пионами (имени ее Лев Игнатьевич еще не знал). В белых рученьках означенная дама держала сосуд злого умысла (ведро эмалированное емкостью 11,6 литра, как было потом установлено), а у ног замечена была еще леечка желтого цвета из пластмассы, 0,5 литра. Все это самолично установил Лев Игнатьич, а также то, что оба они, и дама, и дворник Евграфыч, стояли, задрав голову в небо.
- Я вить и проплеваться не успел, а он возьми да сигани! Точно в заднице, едрена вошь, чего-то было вставлено... - Евтрафыч вздохнул. - Феномен, Игнатьич, феномен!
Шилов к тому времени успел высчитать квартиру дамы с пионами. "Номер восемнадцать, - пробормотал он, - легкомысленное число!" Тут еще надо было знать Льва Игнатьевича, который огромное значение придавал цифрам. Вот Баратынский жил в квартире 21-й, а это означало:
плут, картежник, шулер! Петр Иванович Неверующий в тридцать второй первая пятилетка за четыре года! Сам он в пятьдесят седьмой - первый искусственный спутник Земли, а восемнадцатая - это... Шилов вздохнул. Судьба сама соответственно человеку наделяет его числом. Важным числом! И не доверять ему - значит не верить и в будущее. Поэтому и к словам Евграфыча Шилов отнесся с подозрением. Теперь понимаете почему? Правильно, потому, что Евграфыч жил в тринадцатой квартире!