Доверься мне (СИ) - Страница 20

Ах, да, отвлёкся. Глядя на твоё поведение, я невольно задавал себе такие вопросы: любил ли ты когда-нибудь по-настоящему, Том? Умеешь ли ты любить? Ты ведешь себя так, словно никогда не был подвержен этому чувству. Оно тебя пугает неизвестностью, возможной болью, ты чувствуешь себя неуверенно, когда пытаешься откликнуться на мои чувства.

Я понял одну важную вещь: не всё в жизни делается так, как хочется. Знаешь, чего хотел я? Быть с тобой. Неважно, в какой роли. Но, конечно же, я мечтал и о том, как подарю тебе счастье своим присутствием. Как мы будем принадлежать только друг другу. Как твои глаза будут разгораться, завидев меня. Какой же я глупый, Том. Эти мечты не причиняют ничего кроме боли, особенно сейчас, когда я делаю довольно опрометчивый шаг назад.

Том. Милый, родной. Боже, ненавижу эти сантименты, но не могу удержаться. Прости, если чернила расплываются, это всего лишь мои слёзы разъедают их. Твоё имя заставляло трепетать всего меня целиком. Ты был не прав, когда в гневе выкрикивал свои ядовитые слова про то, что я люблю лишь твой образ. Нет, я люблю именно тебя. Ты можешь поинтересоваться, как я могу любить тебя, если не знаю? Отвечу. Я прекрасно чувствую людей, стоит им заговорить. И мне не составляло труда различать мысли Кончиты Вурст и Тома Нойвирта. Поверь, Том, я знаю тебя. Узнал ещё больше благодаря тому, что мне выпало такое счастье увидеть тебя вживую.

Я сожалею о том, что Мэтт стал посредником между мной и тобой. Неким проводником. Конечно, я, как один из подлых людей, не мог не подумать о том, чтобы подружиться с ним и, тем самым, познакомиться и с тобой. Но я никак не рассчитывал на то, что получил сейчас. Мне жаль, правда. Я не хотел этой игры. Хах, смешно получается, правда? Ты играешь со мной, а я с Мэттом. Разница лишь в том, что твоя игра сознательна, ведь так? Ты решил проучить меня за подлый поступок, но сам увлекся, как азартный игрок.

Но я не дам тебе доиграть. В этот раз игра прервется. Я не могу так, понимаешь? Мне не нужна больше фальшь. Я доверял тебе себя и хотел того же в ответ, а ты высмеял меня и выставил за порог своего сердца. Я вновь не понимаю, за что? Разве я делал тебе больно своим присутствием? Разве я пытался помешать твоей жизни? Я просто пытался остаться там, найти свой уголок, но ты беспощадно выгнал меня в ураган, который теперь уносит меня.

Мне больно думать о том, что, возможно, через год ты уже забудешь моё имя. Твоя жизнь настолько закружится, что не будет времени вспоминать былое. Вокруг тебя будут бегать двести, триста таких Анхелей. А я, если, конечно, ещё буду ходить по нашей грешной земле, буду вспоминать тебя каждую чёртову минуту. Думаешь, я не помню, как ты рассматривал меня в вашей квартире, когда Мэтт притащил меня накаченного наркотиками и алкоголем? Это был взгляд самоуверенного, самодовольно мужчины, который в тот момент мог двигать мной, как марионеткой. Несмотря на полуамёбное состояние, я помню всё, что было в тот вечер.

Помнишь, ты спрашивал меня, почему я не выбрал ещё кого-то себе «в жертву»? Такое нельзя выбрать, Том. Я вовсе не планировал в тот вечер, четыре с половиной года назад, быть простреленным твоим взглядом с экрана телевизора. Я не мог контролировать себя. Твой взгляд переливался столькими красками, что я чуть не задохнулся, запоминая и вбирая в себя всё до последнего. Как, объясни мне, как я мог мыслить в тот момент?

Ненавижу тебя. Не спрашивай, почему, ты прекрасно знаешь. Мне больно, горько, противно, мерзко, странно. Я могу перечислять неприятные чувства до бесконечности. Но самое ужасное, что всё это смешивается с преданностью, нежностью, добротой, доверием, любовью, в конце концов. Понятия не имею, как мне без тебя существовать. Дай мне сил не угаснуть, прошу тебя.

Я морально готов к тому, что каждую ночь буду видеть твои кофейные, жгучие глаза с легким прищуром и известной хитринкой. Я счастлив, что сумел рассмотреть их поближе. Они такие же настоящие, как на фотографиях. Господи, неужели я больше никогда их не увижу?..

POV Tom

… Уже светает. Пора заканчивать писать это, пока ты не проснулся и не остановил меня. Знаешь, Том, а почему бы нам не вернуть всё на ту стадию, когда мы не были знакомы? Может, оставим между нами лишь линию кумир – поклонник, а? Отпустишь меня?

Если ты читаешь это, значит, ты уже проснулся, а я уже за пределами Вены. Не спрашивай, где я. Я хочу потеряться, забыться, перестать думать о том, что произошло со мной за эти долгие месяцы, и для этого мне нужно покинуть город, в котором я всё это пережил.

От всей души, которая всецело принадлежит тебе, желаю тебе добра, тепла и света в твоей жизни. Я хочу, чтобы ты рано или поздно обрел-таки своё личное счастье, которое тебе будет в стократ важнее того, что произошло этой зимой. Хочу, чтобы ты любил. Не меня, кого-то ещё. И, конечно же, чтобы этот кто-то любил тебя не меньше, ведь не дай бог тебе, родной, почувствовать всё то, что чувствую я.

Я буду помнить все те счастливые мгновения, проведенные рядом с тобой, всю свою оставшуюся жизнь. Долгая ли, короткая ли она будет – неважно. Я не забуду. Ты – самое счастливое, что когда-либо случалось со мной. Несмотря на страдания, ты подарил мне и минуты радости, которые я бережно буду хранить в своём сердце и, обещаю, никому не расскажу. Сколько бы лет ни прошло, я буду слышать твой задорный смех, видеть лучистые глаза и ощущать твои прикосновения, которые соизмеримы лишь с прикосновением чего-то божественного ко мне.

Уходить всегда больно и печально, тем более, навсегда. Кстати, можешь оставить эту тетрадь себе на память, если вдруг она окажется тебе дорога. Спасибо тебе за всё, и, Том, будь счастлив.

Искренне твой, Анхель Дальман.»

Бросаю несчастную тетрадку на развороченную постель и растираю по лицу слёзы, пытаясь унять их бесконечный поток. Прерывисто дышу, не веря прочитанному. Отнимаю руки от лица, в окно вижу выходящее из-за линии горизонта солнце, которое светилось так же ярко, как и вчера, и позавчера, и всегда. И ему было плевать, что у кого-то сейчас в душе застыла темная беззвездная ночь.

Ловлю на улице такси, на автомате называю домашний адрес и стеклянно смотрю сквозь всё, что мелькает за окнами автомобиля. Анхель, какой же ты идиот. Несуразный, придурошный парень. Куда? Зачем? Почему ты не поверил мне? С силой провожу ладонями по лицу и замечаю в зеркало таксиста, который косится на моё опухшее от слёз лицо. Черт, что ж так больно-то. Как будто сердце стало страдать непонятным доселе обезвоживанием. Перед глазами проносятся все моменты, в которых присутствовал этот сбежавший мерзавец. Вот он ошарашенно смотрит на меня, когда мы увиделись впервые; вот удивленно распахивает глаза, видя, как я матерюсь, смотря футбольный матч; вот прикрывает глаза от мнимого удовольствия, пытаясь принять его за настоящее; вот немного улыбается, рассматривая каждую черточку на моем лице. И ещё, ещё, ещё. Воспоминания летят, как искры из-под колёс. Сердце плачет, а слёз уже нет.

Захожу в квартиру в шестом часу утра, сжимая в руках тетрадь, пережившую слёзы нас двоих, и бесшумно прохожу на кухню. Я бы удивился, но, не способный на всякие эмоции, просто присел рядом со Штойером, который курил, сидя за столом.

- Что это, мать твою, было? – Спрашивает стальным голосом. – Где ты был всю ночь? Почему не отвечал на мобильный?