Доспехи Дракулы - Страница 3

Управляющий имел привычку рано ложиться спать, примерно около десяти часов вечера. Поместье графа Шаховского было обширным, и уследить за всем хозяйством было задачей непростой, потому управляющий изрядно уставал к вечеру и рано ложился спать, едва темнело.

Фёдор прошёлся по кухне – всё чисто и прибрано. Он довольно крякнул и отправился на второй этаж в рыцарскую залу.

К своему удивлению, он застал там графа.

– Господи, батюшка вы наш! Чего поднялися-то с постели? Разве доктор позволял?

Василий Григорьевич сидел в кресле около камина, в котором едва теплился огонь, ибо ночи становились прохладными.

– Это ты, Федор?.. – устало поинтересовался граф.

– Я-с, батюшка… Кому ж ещё быть? Совершаю вечерний осмотр дома… Для порядку…

Граф попытался подняться с кресла…

– Помоги мне, Федор…

Управляющий тотчас подхватил графа под мышки и поставил на ноги.

– Батюшка, бледны вы больно… Чай, рана опять беспокоит? – участливо поинтересовался дворецкий.

– Да, немного… – признался граф. – Не говори барыне, что я вставал с постели, а то она волноваться станет… Кстати, где она?..

Дворецкий удивился:

– Так где ж ей быть, барин, как не в покоях своих?! Уж почивать Мария Ильинична изволит. Так долго на фотепианах играли, всё гостя развлекали, чай умаялись вконец.

Граф кивнул.

– И я почивать пойду.

– Проводить вас, барин?

– Не стоит… Сам до спальни дойду.

* * *

На следующее утро Мария Ильинична пробудилась в дивном расположении духа. Она умылась, привела себя в порядок, облачилась в домашнее цвета тёмной вишни платье и спросила у горничной:

– А что, Василий Григорьевич изволил пробудиться?

– Право, не знаю, барыня… – призналась горничная.

– Так иди же! Да и узнай, уехал ли наш гость? Или отзавтракать пожелает? – с томлением в голосе распорядилась барыня.

Глаша хмыкнула, понимая состояние госпожи, и отправилась в спальню к графу. Когда горничная открыла дверь, чтобы пожелать хозяину «доброго утречка» и справиться о самочувствии, перед её взором предстала разобранная постель. Самого же графа в комнате не было.

– Василий Григорьевич! – позвала Глаша на всякий случай. – Вы где?

Горничная внимательно осмотрела комнату: ни домашних туфель, ни хозяйского халата она не увидела. Она прошлась по комнате, заглянула за портьеры… Мало ли что, может, барин почудить захотел да спрятался…

Но и за портьерами никого не оказалось.

Затем взор Глаши упал на круглый столик, что стоял подле кровати графа. На нём лежал тот самый французский фолиант, открытый на картинке с летучей мышью, рядом с ним – десертная ложечка, пустой стакан и флакон с афралисом-белладонной. Склянки же с эликсиром барвинка-болиголова на столе не оказалось…

Горничная мотнула головой.

– Господи… Барин, чего это вы удумали? А? – испугалась она, решив, что граф решил отравить гостя, потому как знала, что пропавшее снадобье не безобидно. Да и причина дуэли ни для кого в поместье не была секретом.

Она со всех ног бросилась в комнату барыни.

– Ты что, Глаша? Черти за тобою гнались? – с явным недовольством спросила Мария Ильинична.

Горничная пыталась объяснить:

– Барин взял маленькую склянку … ну ту, с ядовитым лекарством…

Глаза графини округлились.

– Что? Он отравился? – дрожащим голосом предположила она.

– Не-е… Барина в комнате нету… Может, он к поручику направился… – отдышавшись, выпалила горничная.

– Господи! – воскликнула испуганная графиня. – Зови дворецкого и управляющего, если тот ещё в доме! – приказала она, схватила цветастую шаль и накинула на плечи. – Бежим во флигель! Может быть, не всё потеряно!

* * *

Федор дёрнул дверь флигеля.

– Заперта, барыня, изнутри…

Графиня не на шутку испугалась: как она могла согласиться на примирение?! Как она могла подумать, что граф действительно простил поручика?!

– Василий Григорьевич, ты здесь? – робко позвала графиня, думая, что муж вошёл во флигель, запер дверь и отравил поручика. – Открой мне… Прошу тебя! Открой! – срывающимся голосом умоляла она и, наконец, потеряв всякую надежду, приказала: – Федор, ломай!

Управляющий приказал принести топор. Несколькими мощными ударами топора Фёдор вырубил дыру в двери и, просунув руку, открыл засов.

Графиня буквально влетела во флигель, но графа там не было. Однако ее взору открылась другая картина, словно сошедшая с полотен Иеронима Босха[3].

Поручик лежал поперёк кровати, широко раскинув руки, голова его безжизненно висела. В глазах застыл животный ужас… Не хватало только смерти с косой и композиция была бы завершена.

Графиня издала душераздирающий крик. Дворецкий и управляющий перекрестились.

– Матерь Божья… Это как же бедного так угораздило?.. – удивился управляющий.

Графиня стояла, не шелохнувшись, смутно понимая, что происходит.

Управляющий закрыл дверь флигеля, ибо стала проявлять излишнее любопытство охочая до сплетен прислуга. Затем он подошёл к телу поручика и констатировал:

– Я, конечно, не врач… Но следов насилия не вижу… Разве что…

Дворецкий приблизился к кровати.

– Что? Неужто барин его наш порешил из ревности?

– Да, замолкни ты, Фёдор. Барин наш – благородный человек, а не убийца и отравитель. Думай, что говоришь, да ещё при Марии Ильиничне! – возмутился управляющий.

Дворецкий почесал за ухом.

– Да уж… – потянул он и посмотрел на бледную, застывшую, словно изваяние барыню. – Надобно доктора позвать…

Неожиданно графиня очнулась.

– Доктор скоро будет… Надо сменить перевязку Василию Григорьевичу…

Покуда графиня приходила в себя, управляющий не терял времени даром. Он ещё раз внимательно осмотрел труп поручика.

– А на шее у него две кровавые ранки запеклись, словно от укуса… Ничего подобного я не видел. Пусть доктор посмотрит. Может, животное какое-то или насекомое ядовитое, – сказал он и накрыл Анохина одеялом. – Идёмте, Мария Ильинична, идёмте. Доктор прибудет и во всём разберётся. Коли умер поручик, похороним. Что поделать… Такова жизнь… Надо бы сообщить помещику Зворынскому о смерти племянника…

Управляющий подхватил под руку готовую потерять сознание, обмякшую графиню, и вывел из флигеля.

На свежем воздухе она окончательно пришла в себя.

– Но где же граф? Куда он пропал? – волновалась Мария Ильинична.

– Найдём хозяина, не волнуйтесь, – заверил управляющий. – Куда ему деться? Да ещё и хворому. Здесь он где-нибудь, в усадьбе…

Вскоре вся домашняя челядь была занята поисками графа. Но увы… Он как сквозь землю провалился.

Мария Ильинична дважды теряла сознание, благо, что доктор вскорости приехал. И узнав, что случилось, доктор пришёл в неподдельный ужас: Константин Анохин мёртв, граф как сквозь землю провалился, и в придачу ко всему – эликсир, изготовленный им по старинному немецкому рецепту, тоже пропал.

Он велел дать барыне нюхательной соли, сам же отправился осматривать труп. Про себя он решил, что граф всё же не сдержался – убил поручика и, испугавшись содеянного, где-то спрятался. Теперь рана у него непременно откроется, и чем всё закончится – одному Богу ведомо.

Тщательно осмотрев труп, доктор констатировал управляющему:

– Раны на шее похожи на укусы… Более ничего сказать не могу. Вряд ли эти укусы могли повлечь за собой смерть – они не глубокие. Вероятно, у поручика не выдержало сердце… Хотя явных признаков аппокалепсии я тоже не наблюдаю. Странная смерть, батенька, весьма странная. Даже если предположить, что к этому имеет отношение граф… То возникает вопрос: каким образом он убил поручика? Загрыз его, что ли?

Управляющий фыркнул, ему явно не понравились последние слова доктора.

– Надобно искать графа. Покойнику, увы, не помочь…

Доктор с ним полностью согласился. Графа искали почти до вечера, но, увы, безуспешно. Мария Ильинична пребывала в крайне расстроенном состоянии, готовая в любую минуту снова потерять сознание. Наконец, решили отправить нарочного к полицмейстеру.