Досье Кеннеди - Страница 12

Пока Кризантем доставал запасное колесо, Малко, собирая шипы, обнаружил, что следы колес «мерседеса» вели к Вене. Значит, несмотря на большой разрыв, у них еще оставались шансы найти супругов Грельски.

Спустя двадцать минут они вернулись в замок. Кризантем остался во дворе, чтобы привести в порядок машину; Малко поспешно вбежал в холл. Нужно было разобраться с покойным Сержем Голдманом. Австрия — цивилизованная страна, и трупы не должны валяться где попало. Это было бы нарушением общественного порядка, а Малко считал себя примерным гражданином.

Слегка запыхавшись, он добрался до третьего этажа. Дверь комнаты была открыта. Перед трупом Сержа Голдмана стояла Мариза — в белой шубке поверх ночной сорочки. Под глазом у нее красовался солидный синяк. Она судорожно всхлипывала. Увидев Малко, она попятилась к стене, широко раскрыв глаза, и тихо забормотала:

— Не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте...

Малко и Мариза с минуту стояли молча, глядя друг на друга. Девушку трясло. Чулок на ней не было, и голые ноги покрылись «гусиной кожей». Малко подошел и взял ее за локоть. Она не сопротивлялась, глядя расширенными от страха глазами на труп Сержа Голдмана.

— Как вы сюда попали? — спросил Малко, уводя ее в коридор. Она тихо ответила:

— Мне было страшно одной. После того, как мы... подрались, я пошла искать вас. Услышав ваши шаги на лестнице, я поняла, что вы направились сюда, спряталась и выглянула только тогда, когда все разошлись...

Он потихоньку подталкивал ее к лестнице. Остановившись, она пристально посмотрела на него:

— Скажите, зачем вы ухлопали котика? — спросила Мариза, хотя в ее голосе не чувствовалось возмущения.

Малко покачал головой:

— Я его не убивал. Если бы я мог, то обязательно помешал бы убийству.

— Но за что его?..

— Я не могу вам этого объяснить. Впрочем, я и сам толком не знаю мотивов убийства. Вы давно с ним познакомились?

— Четыре дня назад.

— Вам известно, зачем он приехал сюда?

Она покачала головой, состроив детскую гримаску:

— Мы вообще-то собирались на Антильские острова — есть такое местечко, где всегда светит солнце. По крайней мере так о них говорят. Но в день отъезда к котику кто-то пришел. Я его не видела: котик спрятал меня в спальне. А потом Серж сказал, что мы едем уже не на Антильские острова, а в Европу. Вот и все. Остальное вы сами знаете.

Разговаривая, они дошли до библиотеки. Малко направился к бару и налил две солидных порции водки — сейчас они были совсем нелишними.

— Скажите, — пробормотала Мариза, — у вас не найдется кусочка мяса?

— Мяса?

— Да, для моего глаза.

Ее синяк и вправду расцветал с каждой минутой. Малко сходил в кухню и вернулся с куском говяжьей вырезки. Мариза налепила его на подбитый глаз.

Вдруг на лестнице раздались шаги, и на пороге библиотеки появилась Александра.

Малко еще никогда не видел ее такой красивой. Ее длинные волосы свободно падали на плечи, зеленые глаза, подведенные черной тушью, казались огромными. Она, обычно пренебрегавшая косметикой, в этот раз даже подкрасила губы и положила тени на веки. Ее грудь, обтянутая шерстяным свитером, была идеальной формы. Александра встала вполоборота, демонстрируя тугие ягодицы, и ангельским голоском протянула:

— Добрый вечер!

Последовало тягостное молчание. Александра небрежно махнула рукой:

— Впрочем, я зашла только попрощаться. До свидания, прекрасный принц.

Она резко повернулась, и в холле застучали каблуки ее сапог. Малко вскочил с кресла и поймал Александру за руку у входной двери.

— Куда ты?

— Домой. Спать.

— Останься...

— Зачем? — хмыкнула она. — Ты хочешь устроить групповуху?

— Это же смешно! — возмутился Малко. — Я не...

— Конечно, конечно: ты просто не успел. Ладно, я пошла.

— Но зачем же ты тогда накрасилась и...

Она с нежностью посмотрела на Малко и прикоснулась губами к его губам, окутав запахом тонких духов.

— Чтобы ты понял, что теряешь, дорогой. Прощай, глупый сказочный принц.

Дверь захлопнулась перед Малко, швырнув ему в лицо горсть колючих снежинок. Через несколько секунд во дворе заурчал мотор «фольксвагена».

Малко уныло поплелся в библиотеку. Мариза сидела на том же месте, приложив к глазу кусок мяса. На мгновение ему захотелось послать ко всем чертям ЦРУ, Голдмана и Маризу, схватить Александру за шиворот, затащить в дом и самым бесстыдным образом изнасиловать. Однако его ждали более серьезные и неотложные дела.

— Идите спать, — сказал он Маризе. — Пожалуй, вам лучше на некоторое время остаться в замке.

Мариза слишком устала, чтобы спорить. Она допила водку, сняла с глаза импровизированный компресс и пошла вслед за Малко по лестнице. Открыв дверь своей комнаты, она робко произнесла:

— Мне будет так страшно одной... Малко, в сущности, было уже нечего терять.

— Ложитесь, я скоро приду, — сказал он.

Кризантем не спал. Сидя на кровати, он делал пилкой насечки на пулях к своему парабеллуму. Этой хитрости он научился в Корее. Такие пули отправляли человека на тот свет прямым рейсом — без пересадки. Похоже, Кризантем не на шутку обиделся на Грельски за то, что тот испортил его шнур.

— Голдмана наверху оставлять нельзя, — сказал Малко. Кризантем устало вздохнул. Переезд из Стамбула в Европу вовсе не облегчил ему жизнь: раньше он убивал людей, не заботясь о том, кому придется их хоронить; теперь же ему приходилось — какая несправедливость! — хоронить тех, кого он не убивал.

— Ладно, я этим займусь, — обреченно произнес он.

С чувством выполненного долга, Малко пошел спать. Прежде чем действовать дальше, нужно было связаться с руководителем венского филиала. В конце концов ему ведь поручили только перехватить Сержа Голдмана, но ничего не сказали о его багаже.

Мариза уже спала. Прямо в шубке. Малко быстро разделся и залез к ней в постель. Сонная, она что-то пролепетала и обняла его. Он последовал ее примеру и, прежде чем заснуть, подумал:

«Видела бы это Александра...»

Рыть могилу — не слишком приятное занятие. Особенно ночью, в десятиградусный мороз, при сильном ветре и в твердой, как гранит, земле.

Серж Голдман, завернутый я одеяло, терпеливо ждал окончания земляных работ.

Кризантем выбрал место для могилы в углу сада, под самым забором. Поставив рядом походный фонарь, он долбил землю с таким остервенением, словно от этого зависела его собственная жизнь. Но, увы! За целый час он вгрызся в землю не более чем на десять сантиметров. Железная кирка отскакивала от грунта, словно от камня. А ведь для толстяка Голдмана требовалась порядочная яма...

Турок, кряхтя, разогнул занемевшую спину. Что за проклятая профессия! — подумал он. Вдруг ему в голову пришла гениальная мысль.

В десяти метрах от забора стоял деревянный сарай, где хранились садовая мебель и инвентарь. Кризантем с трудом взвалил Голдмана на спину и вошел в сарай. Там он опустил свою печальную ношу на землю и огляделся. У самой двери стояло старое кресло-качалка — продавленное, но еще довольно крепкое.

Турок аккуратно усадил продюсера в кресло и укутал его одеялом. Кресло со скрипом закачалось. Кризантем посмотрел на покойника и подумал, что здесь ему будет несравненно удобнее, чем в мерзлой земле. Он заботливо подоткнул одеяло и на цыпочках удалился, закрыв дверь снаружи на щеколду. При такой погоде Голдман прекрасно сохранится до весны, и его можно будет похоронить с началом посевной...

Уильям Коби был высоким, всегда безукоризненно одетым и причесанным молодым человеком с чуть удивленным выражением лица. В свое время его завербовал профессиональный разведчик, работавший тренером по гребле в Йелльском университете, и, казалось, что Коби до сих пор не оправился от удивления. Блестящие дипломатические способности позволили ему быстро занять высокий пост. Однако по характеру он был скорее аналитиком, нежели бойцом. Задания, подобные тем, которые выполнял Малко, внушали ему глубокое отвращение, и он никогда не упускал случая это подчеркнуть.