Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы - Страница 88

— Чуть повысился.

— Дай мне отсчет до биения.

— Пока никаких признаков. Там… подожди-ка минуту! Здесь какая-то активность — двадцать пять… двадцать секунд.

Инг начал считать.

Ноль.

Прогрессия крохотных вспышек началась далеко справа от него и промерцала мимо с нарастающей яркостью. Они казались неясным пятном, оставившим тускло мерцающий послеобраз. Сенсоры на подошвах его костюма начали докладывать о падении мусора.

— Святой Голден! — пробормотал Вашингтон.

— Сколько мы потеряли? — спросил Инг. Он знал, что дела плохи, намного хуже, чем ожидалось.

Пауза длилась довольно долго, потом раздался потрясенный голос Вашингтона:

— Накрылось сто восемнадцать чистильщиков! Это невозможно!

— Ага! — воскликнул Инг. — Они разбросаны по всему полу. Вырубай луч, пока в него не попала пыль.

Луч исчез с датчиков лицевой пластины Инга.

— Это то, что должно было случиться, Инг?

— Вроде того.

— Почему ты меня не предупредил?

— Ты бы не дал мне это биение.

— Ну, и как, дьявол побери, мы будем все это объяснять? Отчет будет на моей шее, как…

— Забудь про отчет, — буркнул Инг. — Ты инженер луча — открой глаза. Эти чистильщики не были поглощены лучом. Их срубили и рассыпали по полу.

— Но…

— Чистильщики разработаны, чтобы реагировать на нужды луча, — сказал Инг. — Когда движется луч, движутся и они. Когда количество мусора растет немного более усердно и не уходит с дороги достаточно быстро, предполагается, что он должен быть поглощен — его энергия превратится в луч. Теперь фальшивое биение вывело из строя сто восемнадцать чистильщиков. Эти чистильщики не были съедены. Они рассыпались по полу.

Последовало длительное молчание, пока Вашингтон все это переваривал.

— Это биение коснулось подпространства? — спросил Инг.

— Я проверяю, — ответил Вашингтон, потом добавил: — Нет… подожди минуту: есть целая пульсация подпространства… контакты, очень низкий уровень энергии — длительность серии около восьмидесяти миллионных секунды.

У меня есть датчики, установленные на последний десятичный разряд, иначе мы никогда бы этого не уловили.

— В сущности, мы не коснулись, — вздохнул Инг.

— Практически нет. А не мог ли кто-нибудь облажаться с программированием чистильщиков?

— На всех ста восемнадцати?

— Ага. Понимаю, о чем ты. Ну, и что мы будем говорить, когда к нам прибегут за объяснениями?

— Мы процитируем книгу: «К каждой проблеме следует подходить в две стадии: 1) определить, какие области вносят наибольший вклад в неисправность, и 2) предпринять действия по ее исправлению, рассчитанные так, чтобы устранить положительно определенные помехи». Мы скажем им, Посс, что положительно определяли помехи.

Инг перешагнул через порог шлюза в штабной салон и увидел, что Вашингтон уже сидит за угловым столом, который, согласно традиции, оставляли для старшего дежурного инженера луча, контролера передачи.

Для дневного ленча было слишком поздно, а для перерыва на кофе для второй смены — слишком рано. Салон был почти пуст.

За столом справа через комнату трое младших служащих делились какой-то личной шуткой, но в присутствии Вашингтона делали это, понизив голос. Слева, рядом с проходом на кухню, сидел офицер безопасности, нянча пузырь с чаем. На плечах его остались влажные следы от регенератора пота, которые свидетельствовали, что он недавно спустился с поверхности. Инг заметил, что у безопасности была масса офицеров на станциях… и, казалось, всегда был один где-то рядом с Вашингтоном.

Видеостена позади была настроена на трансляцию новостей с Земли. Намеки на политические неурядицы из-за неудачи с лучом, требования объяснений по поводу потраченных денег. Цитировался Вашингтон, заявивший, что проблема вот-вот будет решена.

Инг начал пробираться в угол, двигаясь вокруг пустых столов.

Перед Вашингтоном стоял пузырь с кофе, из него поднимался пар. Инг изучающе посмотрел на инженера — Сносный Вашингтон (Несносный, согласно утверждениям младших инженеров) был энергичным человеком шести футов и восьми дюймов роста, с широкими плечами, чуткими руками, ярко выраженным мавро-семитским лицом с кожей цвета кофе с молоком и стальными голубыми глазами под темным ежиком волос. (Старший медик компании говорил о нем, как о «самом изумительном броске генетических игральных костей».) Размеры Вашингтона многое говорили о его способностях. Потребовались значительные расходы, чтобы поднять на Луну его лишние килограммы. Уже только поэтому он был достаточно ценен.

Инг сел напротив Вашингтона, махнул рукой глазку «официанта» на поверхности стола и заказал марсианский лишайниковый чай.

— Ты пришел прямо с заседания? — спросил Вашингтон.

— Они сказали, что ты здесь, — ответил Инг. — Ты выглядишь усталым. Были какие-то неприятности с Землей по поводу твоего доклада?

— Только до тех пор, пока я не воспользовался твоим трюком и не процитировал книгу. «Каждый тест в условиях поля будет приближен как можно более к условиям, изложенным в лабораторном прецеденте».

— Эй, а это хорошо, — ухмыльнулся Инг. — Почему ты им не рассказал, что следовал интуиции: у тебя было предчувствие, что у меня есть предчувствие.

Вашингтон улыбнулся.

Инг сделал глубокий вдох. Сидеть было хорошо. Он сообразил, что без перерыва проработал две смены.

— Ты сам выглядишь усталым, — заметил Вашингтон.

Инг кивнул. Да, он устал. Он был слишком стар для такой работы. У Инга не было относительно себя никаких иллюзий. Он всегда был коротышкой, немного слабоват — тощий и с узким лицом. От полного уродства спасали только широко посаженные зеленые глаза и густая копна подстриженных ежиком волос. Теперь волосы поседели, но мозг все еще функционировал удовлетворительно.

Из отверстия в столе появился пузырь с чаем. Инг подтянул пузырь к себе, пытаясь согреть ладони его теплом. Он рассчитывал, что Вашингтон убережет его от официального давления, но теперь, когда все осталось позади, Инг чувствовал себя виноватым.

— Не имеет значения, сколько я цитирую книгу, — сказал Вашингтон, — объяснение все равно им не нравится.

— Покатятся головы, и все такое прочее?

— Мягко сказано.

— У нас есть карта расположения каждого упавшего чистильщика, — проговорил Инг. — Каждого обломка, насколько это было возможно. Все было изучено. Неповрежденные чистильщики были буквально перебраны по молекулам.

— Сколько еще ждать, пока мы очистим трубу? — спросил Вашингтон.

— Около восьми часов.

Инг откинулся на спинку кресла. Его ноги все еще болели после долгого времени, проведенного в трубе Скорноффа. Плечи тоже ныли.

— Тогда самое время поговорить начистоту, — сказал Вашингтон.

Этого момента Инг и боялся. Он знал, какую позицию займет Вашингтон.

Офицер безопасности у противоположной стены поднял голову, встретился с глазами Инга и отвел взгляд.

«Слушает ли он нас?» — подумал Инг.

— Ты думаешь то же, что и прочие, — сказал Вашингтон. — Что эти чистильщики заброшены «за угол» в подпространство.

— Есть только один способ проверить, — буркнул Инг.

У офицера безопасности определенно приподнялся подбородок при этом замечании. Он СЛУШАЛ.

— Ты не предпримешь эту самоубийственную поездку, — сказал Вашингтон.

— Другие лучи добрались до Семенных Кораблей? — спросил Инг.

— Ты же знаешь, что нет!

На другой стороне комнаты младшие служители прекратили свою беседу, поглядывая в сторону углового стола. Офицер безопасности развернул кресло, чтобы наблюдать сразу за всеми.

Инг отхлебнул чаю и сказал:

— Проклятый чай здесь всегда слишком горек. Нигде, кроме Марса, его не умеют толком приготовить. — Он оттолкнул от себя пузырь. — Вступайте в компанию Хейфа и спасете вселенную для Человека.

— Ну хорошо, Инг, — вздохнул Вашингтон. — Мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы говорить напрямик. Что ты от меня скрываешь?

Инг потупился.