Дороже всех сокровищ (Золотое королевство) - Страница 73

— Энни, нет! — Родриго пытался вырваться из державших его рук. — Ты не должна давать никаких обещаний.

Она заставила себя не обращать на него никакого внимания.

— Оуэн, прошу вас!

От удовольствия Перрот даже рассмеялся:

— Мне нравится, когда меня умоляют, мисс Блайт. Может быть, до того, как закончится эта ночь, я услышу мольбу и из уст Эвана тоже?

Энни тотчас поняла, что ошиблась. Она показала Оуэну свою слабость, и теперь он, не колеблясь, воспользуется этим. Освободившись от его руки, она склонила голову.

— Простите мою несдержанность, — пробормотала она.

Капитан кашлянул:

— Сэр, все три лодки дошли до баркаса. Я видел их сигнал.

К ужасу Энни, Эван хрипло засмеялся. Перрот резко обернулся и приблизился к Эвану:

— Я думал, что из тебя выбили все веселье.

— Подумай еще, Оуэн, — тихо ответил Эван.

— Как ты можешь смеяться, видя, что женщина, которую ты любишь, стоит передо мной на коленях? — недоуменно спросил Перрот.

— Я смеялся не над этим, — глаза его сузились. В тусклом свете фонарей они горели зловещим огнем. — За это я убью тебя.

— Вряд ли, — бросив хлыст, Оуэн обеими руками схватил Эвана за ворот и придвинул к себе. — Черт возьми, скажи мне, что ты находишь веселого в вашем положении?

Эван бросил вопросительный взгляд на Скалия:

— Сказать ему, Андрэ?

— Сказать о чем? — прорычал Оуэн, встряхивая Эвана.

— О взрывчатке, — выражение лица Эвана было невинным, как у младенца.

В глазах Оуэна промелькнуло недоверие. Потом с выражением ужаса на лице он посмотрел на баркас.

Энни, капитан и несколько оставшихся матросов последовали его примеру. Нос и корма судна занялись оранжевым пламенем. Над водой разнесся приглушенный рокот, похожий на громовой разряд. Внезапно стало светло как днем. В черное небо взметнулся фонтан огня. Пахнуло жаром. Даже на расстоянии чувствовалась мощность взрыва.

Оуэн все еще стоял, вцепившись в ворот рубахи Эвана.

Почти без труда Эван согнул ногу и с силой ударил Оуэна в пах. Тот взвыл от боли и упал. Приподнявшись на локте, он прохрипел:

— Убейте их! Убейте их всех!

Эван наклонился и поднял хлыст. Дрейк, Родриго, Дентон и Андрэ схватились со своими охранниками. Со всех сторон к ним бросилось не менее дюжины матросов. Энни с удовлетворением заметила, как некоторые лихорадочно ищут свои ножи.

Ее спасители отважно встретили атаку. Никто из них ни на минуту не был смущен тем обстоятельством, что он без оружия и что численное превосходство не на их стороне.

Или все было безнадежно?

Дентон, ухватившись руками за поручни, с быстротой молнии свалил ногами подбиравшихся к нему моряков.

Дрейк, присев, спрятался за щитом. Мимо пролетела лестница. Только в последний момент Фрэнсис успел увернуться. Тут же на него откуда-то сверху бросился наемник, но он подставил щит, и тот, ударившись о преграду, свалился за борт. В руках Эвана с тихим свистом взвился хлыст, которым тот отбил атаку троих. Они отступили, на лицах их пламенели следы, оставленные просмоленными узлами кожаной плети.

Но Энни знала, что эти штучки больше не пройдут. Присев за сходнями, она подняла юбки и достала украденное оружие.

— Так вот что случилось с моим ножом, — услышала она за спиной голос.

Человек подошел поближе.

Стараясь справиться с охватившей ее паникой, она прижалась спиной к клети, стоявшей на палубе.

— А теперь, миледи, — со зловещей улыбкой сказал человек, — верните-ка нам наши ножички.

— Эван! — эхом над палубой разнесся крик Энни, и в ту же секунду она упала, бросив пригоршню ножей своим спасителям. Услышав ее крик, Дрейк схватил нож, Эван — второй, но тут же бросил его Дентону. Третий нож упал за борт.

Ни Андрэ, ни Родриго не нуждались в столовых приборах. Из-за голенища сапог Андрэ извлек пару сверкающих венецианских кинжалов, а Родриго где-то выломал длинный, острый, как копье, марлинь. Грязно ругаясь, он пронзил одного из нападавших, но не заметил второго, появившегося за спиной.

— Родриго! — хрипло выкрикнул Андрэ его имя.

Гибкой тенью метнулся он по палубе и вонзил кинжал в приближавшегося к брату матроса.

— Не знаю, нравится ли мне быть твоим должником, hermano, — дрожа сказал Родриго, — но все же спасибо.

Эван пытался с помощью хлыста расчистить путь к Энни. В нескольких ярдах от нее на него набросились четверо из команды Оуэна. На Энни кинулся угрожающего вида моряк, но она, ни минуты не раздумывая, вонзила в него нож.

Человек, обезумев от боли, взвыл и, ухватившись за окровавленный бок, свалился, как подкошенный. Энни вскарабкалась по трапу и побежала на корму.

Вдруг, как-то само собой, численное преимущество противника перестало иметь значение. Эван, Дрейк и Дентон, прославленные морские волки, привыкли сражаться против превосходящих сил врага. Родриго был внуком цыганского воина Сантьяго. Такой же яростный и жестокий в сражении, как его предок. Два брата сражались бок о бок, как два льва, поражая смертельными ударами каждого, кто пытался подступиться к ним. Вскоре вся палуба была завалена трупами матросов.

Когда путь был расчищен, Эван бросился к Энни, но, как только он поставил ногу на нижнюю ступеньку трапа, ведущую на корму, перед ним появился Оуэн со шпагой в руке. У Эвана в жилах закипела кровь, когда он увидел своего заклятого врага.

Перрот кинжалом перерубил несколько хвостов хлыста, но Эван не почувствовал страха.

Он поманил Оуэна свободной рукой.

— Эван, будь осторожен, — Энни рванулась ему навстречу, но запуталась в веревках и упала. В ладони вонзились занозы. Не обращая внимания на боль, она упорно двигалась в их сторону.

Они походили на день и ночь: светлые волосы Оуэна, посеребренные лунным светом, и развевающаяся черным шелком грива волос Эвана. Медленно и осторожно кружили они друг возле друга, нагнетая напряжение.

Энни стала спускаться по трапу вниз.

— Ну, давай, Оуэн. Мы оба всю жизнь ждали этого момента.

Размахивая шпагой перед собой, заставляя Эвана то пригибаться, то прыгать, Перрот наступал на него. Тот взмахнул кнутом, и Оуэн закричал от боли. Кожаный узел оставил на щеке яркий рубец.

— Наконец-то и ты почувствовал боль, ублюдок! — воскликнул Эван.

Он ударил еще раз, но кнут обвился вокруг лафета пушки. Оуэн бросился на него, выставив шпагу вперед. Эван подпрыгнул и ухватился за висевший линь. В последний момент он увернулся и нанес Оуэну сильный удар ногами в челюсть. Краем глаза он увидел, приближающуюся к ним Энни. Он хотел крикнуть, чтобы она оставалась на месте, но удержался. Не нужно было привлекать к ней внимание Перрота.

Клинок рубанул трос под ногами Эвана. Тот отчаянно принялся карабкаться выше, и, ухватившись за веревку, подтянулся. Оуэн, преследуя его, прыгнул на сходни. В этот момент перерубленные веревки сползли, и Эван упал. С торжествующим криком Оуэн прижал его к бочке, привязанной к мачте, и нанес ему сильный удар. Шпага пригвоздила Эвана к бочке. Темно-красная кровь начала заливать палубу у его ног.

— О Боже, нет! — вскрикнула Энни и бросилась к нему.

Темная тень пронеслась по воздуху в сторону Оуэна. Висевший на конце нок-реи Дрейк устремился вниз. Короткое широкое лезвие его ножа просвистело мимо Оуэна, не задев его. Эван на лету проворно подхватил его и с холодным удовлетворением поразил Оуэна прямо в сердце.

С удивленным выражением на лице Перрот шатаясь отступил назад. С губ его сорвалось проклятие. Он взмахнул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и упал. Его равнодушный взгляд был устремлен в небо. Из груди торчала подрагивающая рукоятка ножа.

Рыдая, Энни подбежала к Эвану.

— Вытащи это, — сказал он ей, указывая на шпагу.

— Не могу, это убьет тебя! — в ужасе вскричала девушка.

Темная кровь собиралась у ее ног лужицей.

— Энни, да вытащи ты эту чертову штуку! — сказал он. — Или мне проститься с такой еще хорошей рубашкой?

Только теперь Энни почувствовала запах вина. Наконец-то она поняла — шпага Оуэна пригвоздила к винной бочке не Эвана, а только его рубашку. С радостью она взялась за эфес и с большим трудом вытащила шпагу.