Дорогами судьбы (СИ) - Страница 20

— Не волнуйтесь, миледи, моя няня очень добродушная женщина и поможет вам освоиться на первых порах.

Принц удивился: герцог разговаривает с женщиной? Не заигрывает, не соблазняет, а утешает? Чего только на свете ни случается, даже извержения вулканов!

Выбрав одну из двух стоящих в номере кроватей и умывшись, Калабриан прилег, накрылся одеялом и задумался. Впервые за последние несколько недель он остался один, и воспоминания, которые он загонял в угол, вновь выползли на свет: суровый голос отца и его пронзительный тяжелый взгляд вызвали у Калабриана внутреннюю дрожь. Страх и волнение на холодно-прекрасном лице матери — удивление, недоумение? Столько лет эта женщина была истинной супругой монарха — сильной, холодной, расчетливой; принцу до сих пор помнились ее визиты в классную комнату и граничащее с восторгом благоговение сверстников, допущенных до учебы с наследником престола. Тряхнув головой, принц отогнал непрошеные воспоминания, но они тут же сменились другими: заплаканные глаза герцогини, гнев герцога — кажется, родители его бывшей невесты любят свою дочь и сами будут счастливы увезти ее из дворца. Кэл задумался, пытаясь вспомнить, какие слухи ходили по дворцу о семье невесты, кроме сказок об опустошении герцогом своей казны и наведенных на принца чарах? Он мысленно перебирал визиты, встречи, выезды и с удивлением понял, что болтали о семье его невесты только то, что было ему известно и так: слухи о предполагаемом неравном браке наследника герцогства — Кэлу представляли бойкую хохотушку с каштановыми кудрями, кажется, дочь графа? А намеки — и весьма фривольные — на любовное увлечение старшей дочери герцога разбились ее приездом на свадьбу сестры в хорошо заметном интересном положении, причем супруг леди берег ее, точно бесценную вазу мурранского стекла. А потом в его воспоминаниях мелькнуло бледное и невыразительное личико невесты в окружении цветника придворных дам. Как ни искали кумушки подвоха — найти его так и не смогли и потому приплели «выкуп за наследника», якобы обещанный разоренному герцогу. Вздохнув, Калабриан потер лоб:

— Тирос! — крикнул он, уверенный, что его услышат; если уж вечер не задался у него, пусть и герцог оставит свое воркование! Друг ворвался в комнату с обнаженным мечом через полминуты.

— Ваше Вы..

— Тс!! — принц кивнул на тонкую перегородку. — Пора спать, завтра выезжаем до рассвета.

— Да… господин барон, время уже позднее, — расслабившись и положив меч на стул возле кровати, Тирос быстро скинул камзол и бриджи и, дунув на свечу, скользнул под одеяло. Стало относительно тихо, из зала внизу доносились голоса постояльцев, из соседней комнаты, отделенной более толстой перегородкой, уже слышался чей-то храп, лунный свет рисовал узоры на полу, пробиваясь сквозь приоткрытые ставни, и принц поймал себя на том, что невольно, как и герцог, прислушивается к шуршанию юбки за перегородкой. Вот брякнул кувшин, полилась вода, и воображение нарисовало образ леди, совершающей вечернее омовение. Потом еще шорох и потрескивание — леди распустила на ночь волосы и старательно причесывала их. Наконец скрипнули стойки кровати — леди Сепфора легла, и тут Кэл почувствовал себя неловко и завозился, якобы устраиваясь удобнее, и вскоре действительно заснул.

Огонь взлетал, кажется, к самому небу; помимо большого костра горели еще четыре малых, отмечая площадку для танцев. Сатра, Гелла и Кира присоединились к большой группе девушек с косами, накрывающих длинный стол, собранный из кусков кошмы.

— Это большая честь, — шепнула герцогине Кира. — Здесь будут пировать воины, многие союзы заключались после праздников.

Собирающиеся неподалеку высокие статные молодые орки охотно поглядывали на девушек и даже перешучивались с ними. Из палатки, в которой лежали раненые, выбралась лекарка и, подозвав пару помощниц, отвернула края полотнищ в стороны, закрепив полосками кожи. Гелла не удержалась и подошла ближе. Мужчины лежали, удобно устроенные среди подушек, и внимательно смотрели на подготовку к празднику, с особенной тоской почему-то поглядывая на освещенную площадку. Перекинувшись несколькими вежливыми фразами с лекаркой, Гелла и Кира отошли к костру, на котором кипел огромный котел с чем-то ароматным:

— Это медовый взвар. Мать сама подбирает для него пряности и травы, и его варят только на праздники, — шепнула, облизываясь, Кира.

— А вино в него добавляют??

— Вино?? Нет, вино дорогое, у нас мужчины пьют молочную брагу, когда приходят стада.

Гелла расслабилась и с любопытством продолжила посматривать на собирающихся к кострам мужчин и женщин. Чем старше и выше по статусу были орк или орчанка, тем затейливей была у них прическа и многослойнее одежда. Дети бегали в рубахах без различия пола, подростки уже различались: мальчики носили штаны, а девочки — юбки; кроме того, самые рослые парни приходили к костру в кожаных жилетах и вышитых поясах. Интересно было рассматривать стариков — их одежда была на диво разнообразной: и халаты, и меховые жилеты, и просторные отороченные мехом рубахи. И все расшитое костяными и деревянными бусинами, крашеным конским волосом и кусочками ярких лент. А прически! Мимо герцогини прошествовала статная орчанка, на голове которой высился традиционный шатер из тонких косичек и бус. Рядом шла девушка помоложе с двумя косами, увешанными монетками и фигурками коней.

— Она невеста богатого табунщика и своими амулетами приманивает богатство в новую семью, — вновь прошептала Кира, она успевала болтать с ровесницами и не выпускать из виду Геллу. Сатра присела на корточки у палатки с ранеными, Гелла почувствовала к ней жалость — девушке не было место у стола для воинов, а ее сверстницы давно замужем и, качая грудничков, собрались плотной кучкой у плетеного загончика с детьми постарше.

Вот, наконец, загудели барабаны, мужчины громко выкрикнули «Хэй» и принялись показывать свою удаль — на площадке между костров сразились два воина: один в красном — «война», другой в зеленом — «мир». Лица их были закрыты, но Кира пошептала Гелле, что это лучшие бойцы, а потом воины будут показывать свою удаль в схватках на победителя. «Мир» одолел «войну», и на утоптанную площадку вышел обнаженный по пояс воин и громким криком привлек внимание зрителей:

— Это вызов, сейчас любой может принять его.

Девушки, блестя глазами, стали поглядывать на юношей, и вскоре к высокому черноволосому красавцу шагнул низкий и крепкий по меркам орков парень в расшитой жилетке. Его волосы были убраны в косу, но одна прядь лежала на плече.

— Кира, а почему пряди выпущены из кос?? — поинтересовалась Гелла, заметив такие же пряди у остальных, носящих косы.

— Это значит, что битва не до смерти, это ведь не враги, а просто соперники.

Между тем воины обменялись несколькими словами, выбрали из лежащих на войлоке вещей две длинные крепкие палки и начали сражение. Поначалу крепыш ловко уворачивался от выпадов высокого орка. Используя меньший рост, как преимущество, он буквально катался по земле, а потом подбил сопернику ноги и уселся на побежденного верхом, придавив его смуглое горло палкой. Стоящие вокруг орки закричали «Хэй», потрясая оружием, и красивая девушка в традиционном наряде с косами без амулетов поднесла победителю красивую чашу с напитком из большого котла. Прочие девушки разнесли напиток всем присутствующим, в первую очередь уважив стариков и воинов. Гелла получила горячую чашу одной из первых, как гостья племени, и осторожно принюхалась к сладко-пряному аромату, потом сделала небольшой глоток, увидев, что остальные девушки спокойно отпивают из глиняных чаш и с удовольствием смотрят на следующий поединок. Горячая вода с медом и пряностями легко скользнула в горло, согревая сердце, огонь разгорелся ярче, смех зазвучал веселее. Через некоторое время девушка охотно ухватила вторую пиалу с подноса, который разносила Кира.

Через три поединка среди бойцов выделился молодой длинноволосый орк с золотой серьгой в ухе. Блистая белозубой улыбкой, он раз за разом побеждал в поединках различным оружием, превращая поединки в забаву. Гелла, допивая третью пиалу взвара, и не заметила, как вместе с остальными девушками стала радостно кричать «Хэй» и хлопать в ладоши. А белозубый орк вдруг посмотрел ей в глаза и подмигнул, и почему-то герцогиню бросило в жар от этого простого жеста.