Дорогами Миров - Страница 157
Но если кто из отряда Алого Мага и был абсолютно счастлив, так это Мерсена. Ещё бы! Перед Молодой Колдуньей открылось столько нового , распахнулось такое количество неведомого , что от обилия впечатлений и новых знаний кружилась голова. Девушка с неиссякаемой энергией прочитывала каждый из встреченных на их пути Миров и вбирала всё для себя полезное – прежде всего что-то незнакомое из арсенала местной магии. Она дотошно выспрашивала Янтарных Искательниц (в дружине было одиннадцать Золотых Волшебниц) и воспринимала секреты колдовства Жёлтых Магов. Ей охотно шли навстречу – если Золотистые ценили решительность вообще, то Странницы-по-Мирам особо высоко (как и любые Инь-Существа) оценивали проявления решительности в том, что касалось любви. Ведьма завоевала их сердца и стала для них сестрой.
И самое главное – Молодая Колдунья добилась своего: она шла рядом со своим избранником, жила сегодняшним днём и не задумывалась о будущем. Любая ночёвка в любом из Миров становилась для Мерсены настоящим праздником – ведь она могла предаться любви. И девушка делала это с неукротимой страстностью, настораживая многоопытного Эндара – он-то знал , что подобная любовная отчаянность может предвещать скорую гибель.
Тем временем их поиски по-прежнему не приносили никакого иного результата, кроме отрицательного. Таинственная Обитель словно выпала из Мироздания, не оставив следа и даже намёка на своё существование. Тень её проскальзывала между цепких пальцев Искателей, привыкших к поискам Неведомого, хотя Тан Эндар снова и снова – безуспешно – пытался локализовать расположение в Познаваемой Вселенной загадочного места. Иногда ему даже казалось, что никакой Обители в действительности не существует, что он неправильно понял записи памяти убитого лже-Кардинала, и что Обитель – это понятие условное, категория, порождённая чистым сознанием, а не реальный Мир. Но в конечном счёте всё-таки выяснилось, что это далеко не так.
В очередном встреченном Искателями Мире они задержались на гораздо более продолжительный срок, чем предполагали изначально. Если верить содержащейся в слепке памяти Серебряного Мага информации , они находились буквально в двух шагах от искомого объекта, и этому вдруг получено было неожиданное подтверждение.
Мир, в который дружина попала на этот раз, был населён Разумными, и не одной расой, а несколькими. Были здесь и гномы, и эльфы, и орки, и люди. Присутствовали и маги – не слишком сильные, но всё-таки маги, со своей самобытной магией.* И именно местные маги заметили пришельцев и напросились на встречу с Эндаром; и основания добиваться этой встречи у аборигенов имелись куда более веские, нежели простое и вполне естественное любопытство.
___________________________________________________________________________________
* Подобные Миры описываются в произведениях жанра фэнтези .
Делегацию возглавлял сухощавый маг-человек неопределённого возраста (что само по себе свидетельствовало об уровне его магических познаний), державшийся с заметным достоинством. Беспокойство выдавали только глаза и подрагивание ауры. И беспокойство это, как безошибочно определил Эндар, было вызвано отнюдь не самим фактом появления в Пуповине – примерно так звучало местное название этого Мира в переводе на принятый Магами Высших Рас в качестве ритуального средства общения Всеобщий Язык – загадочных посетителей, обладающих недюжинными чародейными талантами. Нет, здешних магов беспокоило что-то другое, и именно поэтому они и прибыли в лагерь Янтарных Викингов.
Сухопарого мага сопровождали ещё четверо чародеев: плотный мужчина, каждое движение гибкой и сильной фигуры которого выдавало в нём настоящего воина, дивной красоты эльфийка, не уступающая внешностью любой Волшебнице, широкоплечий и коренастый гном (не в броне, а в тёмном плаще мага этой расы) и зеленокожий колдун-орк, сплошь увешанный всевозможными амулетами из костей и камня.
В повседневной жизни Мира Пуповины эти расы, как правило, непримиримо враждовали, и то, что сейчас они пришли вместе, лишний раз подчёркивало серьёзность причины, собравшей их и заставившей – пусть даже на время – забыть застарелые взаимные обиды и претензии.
Гости не стали тратить время на излишние церемонии (кроме обязательных), – ещё одно подтверждение значимости беспокоившего их, – а без проволочек перешли к делу.
– Вы все сильные колдуны, пришельцы-из-неведомого , – голос сухощавого мага из рода людей звучал уверенно, у него не было ни тени сомнения в том, что он говорил (значит, силён – почувствовал чужую магию). – Мы видим , что в ваших сердцах нет места Злу, и поэтому просим вашей помощи...
И маг-абориген коротко и ясно изложил, что заставило всех Носителей Разума Мира Пуповины, независимо от их расовой принадлежности, просить помощи.
С некоторого времени – относительно недавно, на памяти одного поколения, – в этом Мире начало происходить что-то странное, сопоставимое по своим последствиям с моровым поветрием. И поражала эта болезнь – если такое определение применимо – только наиболее продвинутых представителей обитавших в Пуповине народов: учёных и магов людской расы, волшебников-эльфов, гномьих чародеев и колдунов из орочьего рода.
Происходило всё примерно по одной схеме – каждый раз. Заболевший без видимых причин впадал вдруг в некую отрешённость, переставал интересоваться даже тем, что ещё совсем недавно составляло смысл его жизни, искал уединения и подолгу пребывал в состоянии глубокой задумчивости. Расспросы встревоженных сородичей, как правило, ничего не проясняли, и очень скоро захворавший просто исчезал – бесследно. И лишь незадолго до появления Эндара и Бродяг-по-Мирам в Пуповине местным волшебникам общими немалыми усилиями удалось кое-что узнать.
Оказалось, что вспышки неведомого заболевания как-то связаны с периодическими появлениями в Мире Пуповины неких странников-пилигримов, появлявшихся неизвестно откуда и уходивших неведомо куда. Пилигримы встречались и с людьми, и с орками, и с гномами, и речи странников были причудливы и загадочны. Смысл того, что они говорили, тёмен, но одно удалось установить достоверно – все исчезнувшие обитатели Пуповины (маги проверили несколько сотен последних случаев) так или иначе, встречались с таинственными пилигримами, адептами какой-то непонятной и никому не известной веры.