Дорога во тьму. Часть 8. Путь (СИ) - Страница 8

Кажется, даже в грязном сарае или около очередного обескровленного трупа мне не было так мерзко, как сейчас. Отчаяние придало сил, я отбивалась, как могла.

- Трой, пожалуйста! - умоляла я, захлебываясь слезами. - Не надо, не трогай меня! Я буду слушаться, я собиралась вернуться, честное слово! Я не сбегу больше, я буду делать все, что ты скажешь, только не это! - казалось, что мои рыдания лишь раззадоривали его. - Пожалуйста, ради всего святого! Остановись! Ведь ты же любил кого-нибудь! Ради нее, умоляю, не делай этого!

Странно, но хватка ослабла, и, выругавшись, он позволил мне отползти в сторону. Судорожными движениями я попыталась прикрыться обрывками платья, пока он не передумал.

- Ладно, с этим разберемся позже, - раздраженно бросил кузен, доставая из угла кожаную седельную сумку. - Завтра мы уедем из города, а пока мне нужно подготовиться. Но я приму меры, чтобы ты больше не сбежала, потому что не верю тебе ни на йоту. Эти веревки вымочены в вербене, так что порвать их не получится. Тебя ждет ночь незабываемых ощущений, раз уж отказалась испробовать другие.

Натянув кожаные перчатки, он перебросил шнур через потолочную балку и, подтолкнув меня, стянул им мои запястья. Руки словно огнем обожгло, я задергалась и застонала от неожиданной боли. В довершение, мучитель натянул веревку, отчего я почти повисла, словно рабыня у столба.

- Тебя что-то беспокоит? - глумливо ухмыльнулся Трой. - Ничего, немного потерпишь, заслужила. Надо бы тебя еще и выпороть, чтобы стала покладистой, жаль, кнута под рукой нет, но это всегда успеется. И не советую кричать и звать на помощь. Места вокруг пустынные, дома брошенные, и я убью любого, если застану тут, вздумай ты своевольничать.

Несколько часов, показавшихся вечностью, пришлось мне так простоять, тихо скуля и приплясывая на кончиках пальцев. Внутренности крутило, пересохшее горло полыхало, ведь я не успела поохотиться. Ну, почему он так жесток со мной? Почему оскорбляет и унижает? Я же действительно собиралась вернуться. Почему мой создатель - этот грубый мужлан, а не благородный мистер Дамианос? Ненависть и обида разъедали душу не хуже веревок с проклятой вербеной, казалось, проевших мои руки до кости, а попытки освободиться только причиняли лишние страдания. "У меня нет выбора, мне придется заставить себя смириться, что именно Трой теперь станет главой нашей странной семьи, лишь бы он меня не трогал", - уговаривала я себя, глотая слезы.

Но вот, наконец-то, вернулся мучитель и привел с собой чернокожего парня.

- Освободи меня, пожалуйста, я не стану убегать, - взмолилась я, чувствуя, как при виде человека клыки рвутся из ноющих десен, а слюна едва не капает на пол. Может, потому, что я сама потеряла сегодня кровь из-за раны в животе, но жажда мучила сильнее обычного.

Наконец, кузен позволил мне припасть к горлу жертвы. С огромным облегчением ощутив привычный, несравнимый ни с чем вкус крови, я вновь потеряла голову, забыв и слова Дамианоса и свои благие намерения, опомнившись, лишь, когда Трой довольно грубо оторвал меня от чернокожего.

- Я не позволю тебе выложить нашу дорогу трупами, это не входит в мои планы, советую сразу запомнить. Похоже, с тобой придется повозиться, - недовольно проворчал он. - Думаю, тебе не хватает стимула. Но ничего, уверен, что смогу научить.

"Мне бы твою уверенность", - мысленно вздохнула я, с сожалением понимая, что в этот раз должна лишь кузена благодарить, что избежала еще одного убийства.

- Так как твоим словам я не верю, - заявил Трой, - чтобы ты больше не пыталась меня обмануть, я принял меры. Защитное кольцо от солнца ты не получишь, эта честь слишком велика для тебя. Глаз я с тебя больше не спущу, а чтобы не сбежала в мое отсутствие, с нами поедет твоя няня. Она ждет в карете с твоими вещами. Если будет новая попытка, я убью Нэнси. А если вам удастся удрать вдвоем, я сначала вернусь и убью всех ее родных, а потом найду вас и убью ее тоже, и она знает об этом.

Если Трой хотел припугнуть меня, то просчитался. Его слова, напротив, очень обрадовали меня. Бежать мне все равно некуда, в этом я уже убедилась, а воссоединиться с любимой няней - это ли не подарок?

В путь мы отправились перед рассветом, двигались в закрытой коляске, плотно задернув шторки и прикрыв ставни с солнечной стороны, так что мне ничего не мешало. Кузен сам правил лошадьми, сидя на козлах, что меня тоже устраивало гораздо больше, чем постоянно видеть его рядом с собой. Я лишь старалась держаться на расстоянии от няни, не слишком доверяя сама себе, хотя чувствовала, что не так невыносимо страдаю от жажды, как в первое время. Самое главное, что моя дорогая Нэнси была теперь со мной. Само ее присутствие дарило мне спокойствие и надежду, что, все еще как-то наладится. Да и няня счастлива быть рядом, это видно, она по-прежнему любит меня, несмотря на мои изменения. И от этого на душе становилось чуточку легче.

Когда карета тронулась и затряслась на ухабах, я подумала, что весь последний месяц прошел для меня как в тумане. Будто смотришь вокруг, но не можешь понять, что происходит и где ты находишься. Я не помню ни города, ни улиц, по которым много ночей подряд кралась в поисках жертв, даже сарая своего почти не помню, словно и не было его вовсе. К огромному моему облегчению, я и лиц несчастных, тех, кому не повезло встретиться мне на пути, не сохранила в памяти. Единственное воспоминание о Мемфисе запечатлелось с появлением величественного Дамианоса, точно он разбудил меня от страшного сна, в котором я провела первые недели своей вампирской жизни. "Наверное, это к лучшему, - вздохнув, подумала я. - Память бывает очень жестока".

По дороге Нэнси рассказала о том, что случилось после моего бегства. Тело Квентина обнаружили в реке, ниже по течению от того места, где наутро под обрывом нашли обломки его двуколки и каурого жеребца со сломанной шеей. Мое исчезновение так и осталось необъясненным. А когда недавно в нескольких милях ниже в воде нашли неузнаваемый полуразложившийся женский труп, сделали предположение, что я погибла вместе со своим женихом. Так что у меня теперь своя могила на семейном кладбище, где покоилась неизвестная утопленница.

Няня была единственной из всех, кто знал правду или о многом догадывался, не считая, пожалуй, падре, который молчал. Не могла ничего сказать полиции и Нэнси, даже если бы и хотела. Взбешенный Трой после моего побега несколько раз выпытывал у нее, где и у кого я могла скрываться. Очевидно, заодно и внушил ей помалкивать.

В тот же день мы остановились на постоялом дворе в каком-то маленьком городке. Было еще светло, но Трой собрался поохотиться. К тому времени я снова проголодалась и не удержалась от вопроса:

- А как же я? Мне ведь тоже нужна кровь. Ты приведешь с собой кого-то?

Нагловато ухмыльнувшись, кузен возразил:

- А у тебя теперь еда всегда с собой, Нэнси не даст умереть от жажды.

- Нет, Трой, это невозможно! - запаниковала я. - Ты же знаешь, я не умею сдерживаться, я могу убить ее.

Похоже, мой страх только забавлял злодея.

- Ну, почему же невозможно? - возразил он. - Она кормила тебя в детстве, покормит и сейчас. Зато у тебя, наконец, появится тот самый стимул, о котором я говорил, - откровенно издевался кузен - его, кажется, забавляла вся эта сцена.

- Трой, не будь так жесток! - взмолилась я. - Няня мне как родная!

- Как хочешь! - пожал он плечами. - Только ты же знаешь, что все равно не выдержишь. А чем голоднее будешь, тем больше вероятность, что действительно не сможешь остановиться, и тогда точно убьешь ее, - закрывая дверь, усмехнулся Трой.

Похоже, для него нет ничего святого. Неужто он не понимает, как дорога мне Нэнси? Ее убийство станет той последней каплей, после которой я никогда не смогу простить и принять себя. Знакомые симптомы нарастающей жажды подсказывали, что неизбежно наступит время, когда я не удержусь и преступлю запретную черту. Так, может быть, пока я еще владею собой, прервать, наконец, этот кошмар?