Дорога в Небо. Книга третья. Работа над облаками - Страница 15

«А я? Чем бы занять себя, и эту мерзкую тоску замочить?»

Хана запорхала ловкими пальцами над виртуальной клавиатурой.

«Так, через пятнадцать минут освободится капсула. Вот и решение!»

На станции имелись целых восемь кабин полного погружения.

Разумеется, главной их задачей было дистанционное управление роботами-андроидами. Четверо человекообразных роботов постоянно передвигались по поверхности, ведомые вселившимися в них сознаниями операторов, еще два было в резерве. Ну, то есть на самом деле никто в роботов не вселялся. Люди управляли ими, лежа в капсулах виртуальной реальности.

Хане нравилось видеть и ощущать астероид через синтетические органы чувств, прыгать и бегать, работать с самым разным оборудованием. Причем, если остальные операторы главным образом трудились на строительстве обогатительного комбината, то Хане давали задания по исследованию маленькой планетки.

Правда, начальник экспедиции регулярно делал ей выговоры за то, что ее аватар вечно хулиганит. То Хана испытывала его на прыгучесть, подбивая своих коллег на соревнования по прыжкам в высоту. То купалась в пыльном море, да еще и норовила занырнуть поглубже. Пока андроид не терял с ней радиоконтакт и не задействовал автоматическую программу всплытия. То, от нечего делать, строила из камней пирамидки и стены.

– Ну, это-то зачем? – чуть ли не со стоном вопрошал Савада-дано.

– Для будущих инопланетных ксеноисториков, – совершенно серьезно отвечала космолетчица.

– То есть?

– Ну, представляете, прилетают через сто миллионов лет в Солнечную систему зеленые человечки, и видят на этом крошечном астероиде следы каменных сооружений. Как вы думаете, что они заподозрят?

– Что всем в Галактике известная Хана Мисалова-Хаякава была здесь и вместо работы занималась всякой ерундой!

– Вот! – поднимала палец женщина – Таким образом слава обо мне останется в миллионолетиях!

Все эти выходки находили живейший отклик у других космолетчиков, очень основательно разряжая обстановку, так что психолог экспедиции смотрел на них с одобрением.

Вообще, присутствие на «Кансоуми» этой знаменитости, ее компанейский нрав и даже некоторую ершистость он считал чуть ли не главным залогом удачной двухлетней вахты.

Правда, была опасность, что в миниатюрную, но не по годам стройную и ловкую женщину влюбится половина мужского состава экспедиции.

Но умные японцы придумали, как сбрасывать половое напряжение.

Кроме искина станции: взрослой заботливой Котонэ, которую все называли мамашей, корабельный компьютер содержал в памяти четыре десятка субличностей. С ними можно было общаться в виртуальных пространствах, заводить отношения, и даже устраивать всякий хентай.

Большая их часть была красивыми девушками, чьи характеры и внешность тщательно разрабатывали лучшие дизайнеры фирмы «Сони», изучив предварительно пристрастия всех участников экспедиции.

Не случайно на «Кансоуми» было восемь капсул полного погружения и всего шесть андроидов. Две капсулы служили местом отдыха и очень редко пустовали. Более того, врач и психолог экспедиции Ивасаки внимательно следила за графиком посещения виртуальной реальности. Без этого почти три года сосуществования вдесятером японские космолетчики могли бы и не выдержать. А так они регулярно сбрасывали напряжение и психологическое, и сексуальное.

Правда, была и обратная опасность. От чрезмерного злоупотребления виртуалкой можно схлопотать «синдром ирреальности». Это, когда окружающий мир кажется игрой, и человек теряет ограничения. Подобная болезнь в последние годы стала главной причиной тяжких преступлений в странах «победившей толерантности», наряду с синдромом «энпээсофилии» сокращая и без того катастрофически уменьшающееся население «свободного мира».

Хана с Федором принципиально не занимались виртуальным сексом, а играли в какие-нибудь фентезийные ролёвки или устраивали перестрелки в постапокалипсических развалинах. Хотя, говорить с уверенностью о Хане было сложно.

Однажды, на прямой вопрос мужа она ответила:

– Да ты что! Ни в жизнь! Я самая верная жена во Вселенной!

И глаза у нее при этом хитро поблескивали.

– Ну-ну! – с напускной строгостью отозвался Федор.

Мисалов страдал редким психическим заболеванием. Он органически не умел ревновать. И, зная это, Хана старалась не давать тому поводов. А то неспортивно получается. Но… виртуальность, это ведь понарошку?

В общем, чем-чем, а скучным существование восьмерых мужчин и двух женщин на вращающемся в сотнях миллионов километров от Земли «колесе» назвать было невозможно.

Сегодня, после разговора с сыном, Хана, устроившись на мягком лежбище, запустила «Виртуальную Землю» – мощнейший симулятор реальной планеты. Она не стала задавать маршрут, а решила погулять наугад.

И «Великий Рэндом»… запулил ее на окраину какого-то африканского мегаполиса. Судя по немыслимой жаре, плотному смогу, пропахшему свалкой, и как будто парящим над ним силуэтам небоскребов.

– Пипец! – высказалась Хана и добавила длинную сложную фразу на русском-матерном.

Как это ни странно, а весьма специфическое путешествие по виртуальной Земле напрочь излечило японскую космолетчицу от припадка ностальгии. И на следующее утро она была свежей как огурчик, веселой и собранной одновременно.

Хана чмокнула мужа в щеку, и, со словами: «А то целый день придется обходиться без ЭТОГО», защелкнула колпак гермошлема.

Они разместились вдвоем в ложементах, и маленький кораблик отправился в очередной полет.

Все шло по плану, разработанному Ханой.

Над нужным квадратом сбросили крошечного робота-поптыгунчика, которого все звали «зайцем». Пролетая над буровой номер девять, Федор успел обменяться с автоматикой всеми необходимыми данными и командами. Это приходилось делать во время полета «Ласточки», потому как буровая находилась в кратере, расположившемся на самом полюсе, и радиосигналы с вращающейся в плоскости эклиптики станции до нее не доставали.

А потом была обычная тяжелая работа в Разломе.

Два месяца назад Хана гуляла в теле адроида-аватара по поверхности Лютеции.

Женщина все-таки научилась прыгать в этом металлическом теле, хотя ей жутко не хватало естественного ощущения равновесия. Ведь голова-то ее покоилась на мягком валике в капсуле, вместе со всеми средними ухами и прочими мозжечками. Увы, но передавать синтетические сигналы, полностью идентичные им, непосредственно в мозг, ученые пока что не научились. От этого ощущался легкий дискомфорт. Чувство равновесия было не таким хорошим, как в реальности.

Нет, для сидячей работы и виртуальных развлечений оно вполне годилось, но вот для такого точного и тонкого искусства, как скачки по Лютеции – нет.

Пожалуй, только Хана хорошо освоила прыжки в аватаре. Именно это стало для космолетчицы решающим аргументом, чтобы захапать себе должность разведчика.

Вот и прыгала она себе по кромке очередного кратера, когда, влетев в тень, не почувствовала под ногами грунта.

Хана молниеносно среагировала и подбросила вверх «паучка». А сама сгруппировалась и принялась ждать падения.

Каменный выступ болезненно ударил ее по левому плечу, развернул в полете. Но женщина, извернувшись как кошка, упала на руки и правое колено.

Удар был основательный.

Хана быстренько проглядела диагностику. Вроде ничего не сломала. И обвела взглядом окружающее.

Попыталась обвести взглядом. Кругом стояла кромешная тьма.

Японка зажгла закрепленный на лбу робота прожектор. В одну десятую накала, чтобы не ослепить оптику.

И опять ничего не увидела, кроме сплошного тумана. Со всех сторон ее окружало белесое марево из мельчайших частичек реголита. На секунду потемнело в глазах от потери связи между телом аватара и ее собственной тушкой, лежащей в уютной капсуле на станции.

Хана наугад встала. Легкое головокружение быстро прошло, глаза-объективы увидели перед собой неровную каменную стену, уходящую вверх.